Но опять же, он красивый, умный мужчина. Умелый и щедрый любовник. Глупо ли я поступала, не желая воспользоваться такой возможностью? Разве он не был мечтой каждой женщины в этом городе?

Кроме того, я закончила черновик психологического портрета. Оставалось только внести поправки и отполировать его, и еще несколько дней, чтобы позволить заключениям хорошенько помариноваться в голове. Было бы хорошо проговорить некоторые спорные моменты с ним и узнать его мнение.

— Почему у меня возникло ощущение, что ты про себя составляешь список «за» и «против»? — спросил он.

— Потому что так и есть, — я бросила взгляд на открытую дверь кухни, думая, когда вернется полицейский.

— Я знаю «за». Какие аргументы против?

— Эго, к примеру, — я проницательно посмотрела на него, но он не смутился.

— Что еще?

— Я не хочу, чтобы мне разбили сердце. Может быть, ты часто ходишь по свиданиям, но я нет.

Его внимание переключилось с меня на улицу. Я повернулась, замечая темный седан у обочины. Роберт заслонил меня.

— Это ведь не твой пациент?

— Разве что его «Феррари» в ремонте, — я прищурилась, глядя на машину, но мое беспокойство спало, когда из нее вышел высокий темнокожий мужчина. — О, я его знаю.

Я обошла Роберта и встретила детектива Сакса на середине дорожки.

— Все в порядке?

— Вы мне скажите, доктор Мур. Я услышал ваше имя и адрес по радио. Вы убили еще одного клиента? — он безрадостно улыбнулся.

— Смешно, — кратко сказала я. — Я вызвала полицию просто чтобы перестраховаться. Кое-кто украл мои кошелек и ключи.

— Вы собираетесь менять замки? — он положил руки на бедра.

— Да. Слесарь уже едет.

Он перевел взгляд на Роберта:

— А вы что здесь делаете?

— Роберт Кевин, — протянул он руку. — Я работаю с доктором Мур над делом.

Детектив поглядел на руку, а затем проигнорировал ее.

— Я знаю вас, мистер Кевин. Вы отмазали Нельсона Андерсона, когда он убил свою жену.

— Если бы я его отмазал, он не сидел бы за решеткой, — выражение лица Роберта было учтивым и резко контрастировало с суровой хмуростью детектива Сакса.

— Благодаря какой-то хреновой сделке с прокуратурой. Его выпустят через пять лет, — детектив снова сконцентрировался на мне: — Могли бы подыскать друзей получше, доктор Мур.

Я не обратила внимания на колкость:

— Есть новости по Джону Эбботту?

Он прищурился, хотя на улице не было так уж солнечно.

— Поделиться нечем.

Поделиться нечем? Это что значило?

Он окинул взглядом двор.

— Ну, похоже, все довольно спокойно. Если никто во мне не нуждается, я поеду.

Никто в вас не нуждается, подумала я, поблагодарив его сквозь зубы, когда он открыл дверь машины, окинул меня прощальным оценивающим взглядом и исчез внутри. Я помахала.

— Веселый парень, — сказал Роберт. — Думаю, он тебе доверяет примерно так же, как и мне.

— Он шутил, — повернулась я к нему.

— Неужели? — повисло напряженное мгновение, а потом он расплылся в улыбке. Я неловко посмеялась и вытянула шею, заметив офицера Китта на пороге дома.

— Все чисто, — сказал он, придерживая дверь.

— Спасибо, — я прошла в дом, оглядываясь и убеждаясь, что все на месте и на кухне царит идеальная чистота.

— Вы вызвали слесаря? — спросил полицейский за моей спиной.

— Да, — я повернулась к нему. — Он должен приехать с минуты на минуту.

— Я могу подождать его с вами.

— Не нужно, я справлюсь, спасибо.

— Я останусь с ней, — Роберт вошел внутрь.

Полицейский оглядел нас, а затем кивнул. Мы попрощались, и я взяла его визитку. У меня потихоньку намечалась коллекция, включавшая в себя еще и визитку детектива Сакса.

Когда мы остались одни, Роберт приподнял бровь, глядя на меня.

— Значит, решено. Ужин сегодня, скажем… в семь?

Я поколебалась, достаточно хорошо осознавая, что самой большой проблемой в Роберте Кевине было мое влечение к нему. Даже теперь, когда мои нервы расшатались из-за Люка Аттенса, а полицейский выезжал со двора, мое тело отзывалось на его присутствие. Если бы он подошел, если обхватил за талию и привлек к себе… я бы не смогла устоять. И что дальше?

Что, если бы я снова с ним переспала? Теперь мы были не двумя пьяными от дешевыми пива людьми, а доктором Гвен Мур и адвокатом Робертом Кевином — деловыми партнерами с запутанными секретами. Что тогда?

За три минуты до семи прозвучал дверной звонок. Я выглянула сквозь стеклянные вставки двери и недовольно вздохнула.

Роберт пришел с цветами. Снова. Предыдущие еще даже не завяли. Я распахнула дверь прежде, чем у меня возникла мысль передумать.

— Еще цветы? — я вопросительно оглядела букет.

— Меня воспитали приносить подарки при каждом визите. Я дарю мужчинам виски, а женщинам — цветы. Не принимай это на свой счет.

— Какой сексизм, — ухмыльнулась я. — К твоему сведению, мне тоже нравится виски.

— Я это запомню, — войдя, он тут же закрыл за собой дверь и задвинул засов. — Насекомых до ужаса много.

Я попыталась не таращиться на запертую дверь с новыми блестящими замками. Он пришел защитить меня, напомнила я себе. Немного дополнительной силы, помимо бейсбольной биты, хранящейся в шкафу для верхней одежды.

Он задержался в фойе и принюхался.

— Пахнет вкусно. Мне жаль, что тебе пришлось готовить, но я бы солгал сказав, что предпочел бы еду из рестоана.

Я не ответила, все еще внутренне против этого ужина. Я возражала, он парировал, а с адвокатом спортить не так просто. Отчасти потому, что я не поделилась настоящими причинами тревоги, которая была не столько связана с моей репутацией, сколько с ранимым ростком надежды и влечения, появлявшимся при каждом нашем зрительном контакте.

А зрительного контакта было много, что являлось еще одной вещью, которую мне нужно было обуздать.

— Я поставлю их в воду, — он направился к раковине, а я взглянула на стол, радуясь, что не выставила свечи и настоящий фарфор, а расставила бумажные тарелки и одноразовые приборы. Если они не портили романтическую атмосферу, спортивные штаны и мешковатая футболка на мне довершали картину.

Открылся кран, а я пощелкала суставами пальцев — нервная привычка, от которой я не могла избавиться.

— Я полагаю, клиент с тобой не контактировал? Тот, у которого твой кошелек? — он повернул голову, чтобы я могла лучше его слышать. Он все еще был в костюме, и я потянула за край футболки. Может, я переборщила с непринужденностью. Нужно было обдумать вариант, что леди слишком бурно протестует. [2]