В дверь постучали — оставив свой кофе и открыв, я увидела Енко, который принес какую-то коробку. Компанию ему составляла молоденькая девушка с длинными золотистыми косами, одетая в светлое платье с вышивкой по подолу и потертую курточку — как я успела заметить, так одевались все здешние барышни. Войдя в дом, Енко сразу же негромко поинтересовался:

— Вы уж меня простите за любопытство, госпожа Эленандар, но вы ведь гномка?

— Гномка, — кивнула я.

— И за эльфом замужем?

— Замужем.

— Чего в Господнем мире не увидишь. А скажите еще: золотишко-то как, куда пойдет?

Я поняла, что в коробке было золото — похоже, его собирали со всего поселка. В ответ на мой любопытный взгляд Енко поднял коробку, и я увидела дюжину монет и обручальные кольца — люди отдавали все, что имели.

— Туда и пойдет, откуда взялось, — ответила я. — Отдали колечко — извольте получить обогревающий артефакт.

— А, ну это правильно, — важно одобрил поселковый староста. — Вы это, вы вот что. Если что понадобится, говорите сразу. Это там, в столицах, про вашего мужа бес пойми что думают. А тут у нас знаете, как говорят? До Господа высоко, до короля далеко. Да и кто его знает, этого короля, может, его прибить — это доброе дело сделать. А мы к вам со всем уважением. Да оно и видно, что ваш муж не злой и не подлый.

С этим нельзя было не согласиться. Как и с тем, что улыбчивый и гостеприимный Енко мог быть провокатором. Я не собиралась обольщаться его добротой, да и Анарен не отличался лопоухой наивностью.

Когда от тебя что-то нужно, то все будут гладко стелить. Как бы потом не пришлось жестко спать.

— Мы уже заметили вашу доброту, — улыбнулась я. — И искренне благодарны вам и за дом, и за ваше тепло. Не желаете ли кофе? Муж сейчас занят в лаборатории.

Енко вспомнил о том, что пришел не один, и подтолкнул девушку ко мне — та поклонилась, улыбнулась, и поселковый староста объяснил:

— Это Кейси, моя младшая. Будет вам тут стряпать, полы мести да стирать.

Понятно, еще один надзорный, и отказов не примут. Я кивнула.

— Спасибо вам огромное, помощница нам пригодится.

В это время со второго этажа донесся хлопок и энергичная брань на эльфийском. Енко кивнул на свою коробку и сказал:

— Отнесу золотишко, что ему в руках киснуть.

Когда он поднялся на второй этаж, то Кейси посмотрела по сторонам так, словно нас могли подслушать, и негромко спросила:

— Барыня, а вы не боитесь?

Я выразительно завела глаза к потолку.

— Не называй меня так. Какая же я тебе барыня? Можно просто Хельга. Так чего тут бояться?

Кейси снова посмотрела по сторонам и сказала:

— В этом доме привидение живет. А сейчас как раз Хемиговы вечера начинаются, самое раздолье для всякой нечисти, — она замялась, словно Енко мог ее подслушать и отругать, и добавила: — Вы уж тут поосторожнее.

* * *

Анарен

Когда Хельга рассказала о Хемиговых вечерах, то я вспомнил занятия по народной мистике в академии. Был когда-то святой Хемиг, который прославился подвижничеством, но на Севере он считался тем, кто привел нечистую силу к вере в Господа.

— Странно, — пожала плечами Хельга. Мы сидели на кухне — пили чай с пирогом. Кейси вымыла посуду после ужина и отправилась на второй этаж — готовить спальню. Исмо ушел домой. Парень был проворным и ловким, с искренним желанием понравиться, но я не совершал той ошибки джентльмена, которая заставила бы меня считать своего помощника глупее, чем он есть. Наивный и простодушный облик отнюдь не означал, что Исмо на самом деле наивен и простодушен.

— Ничего странного, — ответил я. — Нечистая сила это ведь не только бесы. Это русалки, лешие, полуденные девы, водянницы…

— Полуденные девы? Это кто такие?

Домовой, который тем временем доел картофель с грибами и куриной грудкой, что ему выделили на ужин, прекратил вылизываться в углу и сообщил:

— Это мерзость, вот что это. Приходит в полдень к тем, кто работает в поле, разбивает череп и высасывает мозг.

Хельга скривилась, и я в очередной раз подумал, что рад тому, что она здесь, со мной. Кто бы мог предположить, что девушка, которую я знаю несколько дней, разделит со мной тяготы ссылки! Это было не по-эльфийски. Но это согревало меня по-настоящему.

— Так вот, святой Хемиг привел всех их к истинной вере, — продолжал я. — Дал им надежду на то, что однажды их тяготы закончатся, и Господь простит их и примет в своем саду. И в Хемиговы вечера нечисть собирается в лесах и полях, поминает своего святого… вон, кстати, взгляни!

Хельга обернулась к окну. Сад давным-давно утонул в вечерней тьме, подсвеченной фонарем у дороги — но фонарь был не единственным светом. Среди деревьев кружил серебристый огонек — вот он порхнул среди ветвей, вырвался на улицу и исчез.

— Это еще что? — удивленно спросила Хельга.

— Не что, а кто, — домовой потянулся, муркнул и раскидался на полу, как кот, который приглашает своих двуногих рабов к чесанию пуза. — Это садовый дух полетел. Немного ему осталось, перед снегом упадет под землю, заснет до весны.

Хельга испуганно посмотрела на меня. В городах слишком много людей и артефактов, и нечисти там уже почти не осталось — конфликты магических полей изгоняют ее. Но в таких вот поселках в глуши садовые духи и чердачники, подвальные черви и привидения по-прежнему чувствуют себя вольно. Я их не боялся — скорее, это им следовало держаться от меня подальше — но Хельга выглядела встревоженной.

— Скажи, что ты знаешь, как с ними справляться, — негромко сказала она, всеми силами пытаясь скрыть волнение. Я прекрасно ее понимал: будешь тут волноваться, когда окажется, что у тебя по соседству живут чудовища.

— Не бойся, они не причинят нам вреда, — заверил я. — Нечисть не любит артефакторов и старается держаться от них подальше.

Кажется, Хельга не поверила мне до конца — но морщинка на ее переносице все-таки разгладилась.

Спать нам предстояло в одной комнате, в одной постели. Когда мы ехали в поезде, все было просто: я отворачивался, когда Хельга переодевалась ко сну, а потом она ныряла под одеяло и укрывалась с головой. Когда мы поднялись в нашу комнату, то я увидел, что кровать уже расстелена — на наше счастье она была такой большой, что можно было бы разместиться вшестером, а не вдвоем.

Я закрыл дверь. Хельга замерла у кровати, быстрыми движениями пальцев расплетая косу и