Тогда тем более нужно торопиться, пока караван неведомого Процессора не прибыл в башню на болотах Замоскворечья…

Чужак отозвался на эту мысль беззвучным смехом. И ему стали вторить другие шамы из отряда, напавшего на Новоарбатовку. От этого многоголосия голова Лана стала резонировать, будто колокол.

На крыльцо терема вышел наемник. Его сапоги заскрипели у Лана над ухом. Наемник уставился на огни пожаров, нервозно барабаня пальцами по прикладу винтовки. Лан слышал его свистящее, прерывистое дыхание, ощущал запах едкого пота. Этому человеку отчаянно не хотелось положить голову в обреченной Новоарбатовке, но именно такой исход он предвидел в недалеком будущем.

«Убей!» – приказал Лану шам, и дружинник просто ткнул мечом вверх. Клинок вошел наемнику над крестцом и по диагонали пронзил брюхо, выпроставшееся из солнечного сплетения острие натянуло камуфляжную куртку. Лан осторожно опустил убитого на ступени крыльца, придерживая за торчащую из его спины рукоять меча. И только после этого он увидел на голове наемника необычный шлем – что-то между старинной каской и кастрюлей.

«Вперед!» – мысленный окрик шама ударил по нервам, не позволив толком обдумать произошедшее.

Лан одним движением взмыл на крыльцо, затем, пригнувшись, ступил за порог. Сразу за дверями была резная лестница, ведущая на второй этаж. Он уже здесь бывал, его приводили на аудиенцию с Профессором, и тогдашний хозяин Новоарбатовки морочил молодому бойцу Арены голову, обещая отпустить его на волю после пары-тройки удачных боев. Само собой, Профессор наврал ему с три короба… Но где сейчас Проф? До сих пор прячется среди куч дерьма жука-медведя? Или уже надышался дымом и отдал богу душу?

Да и сам Лан – снова раб, и даже хуже – просто безвольная марионетка, ведомая чужим разумом. Не слишком сильно изменилось его положение с первого посещения этого деревенского дворца.

Лан швырнул меч вверх по лестнице, сам же нырнул к боковой стене, перехватив автомат двумя руками. Зазвенела на ступенях сталь, из прохода, ведущего в светлицы второго этажа, тотчас же выглянули двое наемников. На обоих были те же самые странные шлемы. Лан сжал спусковой крючок, автомат грозно рявкнул, а потом – еще и еще. Наемники погибли до того, как поняли, что происходит. Лану даже стало их жалко, однако управляющий им чужой разум торжествовал.

«Ты знаешь, кого Повелители Туманов на дух не переносят? – поинтересовался шам. Лан тут же представил красные стены Кремля, много раз ремонтированные башни, силуэты воинов, застывшие у бойниц… – Нет! – снова зазвучал резонирующий смех. – Нет-нет! Кремль – это лишь небольшая временная трудность. Истинную и самую черную ненависть вызывают у нас биороботы! Их претензия на господство, да и само существование, как вида, – это плевок в сторону нашей избранной унаследовать мир расы. Но еще сильнее нам отвратительны людишки с мутацией в мозгу, известные как нейроманты. Связанные с биороботами и способные управлять ими, нейроманты – мелкие боги наших врагов, и подлежат уничтожению в первую очередь!»

Третий наемник высунулся из проема и тут же выстрелил из дробовика. Поскольку он не целился, то, естественно, промазал. Лан же целился и попал, но пуля с визгом срикошетила от шлема. Наемник проворно отступил, Лан взбежал по лестнице, подхватил левой рукой, не замечая веса, одного из убитых охранников, а правой – гладиус, автомат же оставил болтаться на ремне за спиной.

«Если нейромант причастен к смерти нашего собрата, в издевательствах и унижениях его, то найти и покарать ублюдка – дело наисвятейшее!»

Снова громыхнул дробовик, но мертвое тело, выставленное вместо щита, безразлично поглотило заряд. Лан отпустил покойника, скользнул вперед в стремительном и почти неуловимом глазом движении, гладиус описал замысловатую восьмерку, и стоящий перед ним наемник в один миг лишился рук и головы.

Лан окинул взглядом светлицу: некогда это был кабинет Профессора. В канделябрах горели свечи. Из стрельчатого окна открывался вид на окутанную мглой Арену: пламя пожаров уже добралось до ее деревянных стен, но они пока сопротивлялись огню. В дальнем углу Лан увидел Кудесника, на его голове сидел шлем все той же нелепой конструкции.

От ненависти – жгучей, бурной – у Лана задрожали руки. Однако он понимал, что его захлестнули чувства шамана – или шаманов – узревших его глазами врага. Очевидно, шамы и нейроманты были такими же соперниками по экологической нише, как люди и нео. Сам же Лан испытывал в этот миг, скорее, любопытство. Нейромант – мутант, в существовании которого до сих пор сомневались в Военном Приказе Кремля. Он был целью неудавшейся миссии Лана, именно его они со Светозаром должны были завербовать для работы на Кремль.

Неудивительно, почему Кудесник спустя рукава управлял детищем Профессора – Ареной, да и поселком в целом. Ему был куда ближе и понятнее холодный разум боевых роботов, чем человеческие помыслы, страсти и надежды.

На Лана напали с двух сторон одновременно. Сероликие телохранители Кудесника были одеты в крестьянские одежды, не сковывающие движений. На обоих – шлемы, в руках – ножи.

Сероликие удачно подгадали время атаки: разум Лана был переполнен предельными эмоциями шаманов. В тот момент он практически ничего не соображал, и только дрожал всем телом от прилива чужой ненависти.

…Атаковавшего справа он встретил ударом гладиуса сверху вниз. Сероликий отлетел к дальней стене светлицы, пачкая стены, пол и даже потолок кровью из разрубленного горла и лица. Атаковавший слева успел всадить в спину Лана нож. На счастье дружинника, удар ослабила кольчуга, да и сам угол оказался не очень удачным: острие застряло в лопатке. Лан поймал последнего телохранителя за запястье и несколько раз ткнул ему в грудь гладиусом.

А после он выдернул из спины нож и повернулся к так и не сдвинувшемуся с места Кудеснику.

«Приготовься, – сказал шам. – Мы прижжем рану. Немножко пощиплет…»

К лопатке слово раскаленный прут прижали. Зашипела, вскипая, кровь. Завоняло горелой костью. Тот ментальный посыл, при помощи которого шаманы испаряли воду, чтобы создать туман, оказался сконцентрирован на пострадавшем участке спины дружинника. Лан был готов потерять сознание от болевого шока, но проклятый шам или шамы, – он снова не мог понять, сколько именно существ хозяйничает в его голове – поддержали его в тонусе.

Кудесник молча стоял, скрестив на груди руки, и бесстрастно глядел на корчи Лана, равно как до этого – на гибель своих бойцов. У Лана даже закралось подозрение, что Кудесник на самом деле – робот, который перестал притворяться человеком.

«Убей его!» – пришла дрожащая от предвкушения мысль, а за ней последовала следующая, явно принадлежащая другому шаму: «Медленно вскрой глотку!». «И пей, пей кровь, чтоб мы насладились вкусом!» – потребовал третий. «Отрежь ему уд, чтоб мы скормили его крысопсам!» – пророкотал четвертый. «А тело сожги вместе с этим убогим домишкой!» – приказал пятый.

Лан перехватил скользкие рукояти гладиуса и трофейного ножа, шагнул к Кудеснику. И тут же терем содрогнулся от удара неимоверной силы. Бревна раздвинулись, и в светлицу проник манипулятор «Маунтина». Гудящая металлическая клешня потянулась к Лану. И едва тот успел отпрянуть в неловком, дерганом движении, как захват, заменяющий роботу пальцы, проломил пол и расплющил, словно букашку, одного из мертвых телохранителей.