Все время своей опалы Ардатов постоянно поддерживал связь со своим царственным ангелом-хранителем. Он свято верил в свою счастливую звезду, которая его не обманула. Медленно, но верно «дрожащая императрица», как за глаза называл ее двор, внушала Николаю мысль о необходимости возвращения ко двору «милого Мишеля». Вода камень точит, говорят в народе, и воздействию Шарлотты не смог противостоять даже всесильный Нессельроде, которого она сильно недолюбливала.

– Ах, Мишель, ты мой самый преданный друг и помощник! Не знаю как, но ты совершил настоящее чудо. Ты вернул Николая к жизни! – радостно щебетала императрица Ардатову, когда в назначенное царем время он вошел в столовую Зимнего дворца, где его уже с нетерпением ждали.

Согласно давнему ритуалу между ними, Ардатов нежно поцеловал протянутую ему царственную руку, тогда как императрица ласково погладила его седеющую голову.

– Я рад, что смог угодить вам, ваше императорское величество, – скромно ответил Михаил, проникновенно глядя в знакомые ореховые глаза.

– Нет, нет, это ты снова несказанно помог мне, ты вернул мне моего мужа! – пылко заверила императрица Ардатова. – Наши военные неудачи так сильно расстроили его, что я всерьез опасалась за его здоровье. Сегодня же за обедом я совершенно не узнала Николая, так сильно изменилось его настроение после беседы с тобой. Государь полон решимости довести войну до победного конца, и это все благодаря тебе.

Их воркование прервало появление Николая, который действительно значительно изменился. Теперь перед Ардатовым был постаревший, но все еще очень активный государственный муж, на лице которого не было и следа хандры и той серой безысходности и подавленности, что еще с утра царила на венценосном челе.

– Твое назначение моим личным посланником с особыми полномочиями уже подписано мною, как и приказ о произведении тебя в генерал-лейтенанты, – торжественно произнес царь, едва только все расселись за столом.

Ардатов попытался открыть рот, но царь решительным жестом осадил его.

– Не спорь, Мишель. Твое повышение в звании – это запоздалая награда за твое участие в Аральском походе генерала Перовского. Приказ о его выступлении в Индию я также подписал, и сегодня с фельдъегерем он будет отправлен в Оренбург, – продолжил Николай, заговорщицки подмигивая Ардатову, который сидел по его правую руку.

– И куда ты отправляешься, Мишель? – тревожно спросила царица.

– Он едет в Крым, дорогая Шарлотта. Наш милый Мишель почему-то считает, что французы и англичане высадятся именно там и нигде иначе. Я пытался его переубедить в этом, но он упрямо держится за свою идею.

– Ну а где им нападать, государь, кроме как не на юг? Стояние под Варной для них смерти подобно, – ответил Михаил.

– Насчет смерти ты абсолютно прав. Сегодня пополудни гонец привез донесение из штаба Горчакова. В лагере противника свирепствует мор, и, по самым скромным подсчетам, они уже потеряли около двух тысяч человек больными и умершими.

– Будь осторожен, Мишель, я так за тебя боюсь, – попросила Александра Федоровна. – С годами каждая потеря близкого тебе человека – это настоящая трагедия.

– Ну что ты, матушка государыня, сейчас в Крыму тепло, много фруктов и свежий морской воздух. Скорее всего, именно этим приятным времяпровождением и ограничится мое пребывание в землях Тавриды, – успокоил ее Ардатов. – Да и рано мне умирать. Внуков надо поставить на крыло, дать им наставление, благословить на женитьбу. Никак нельзя.

– Да, расскажи мне о них, давно хотел узнать о твоих сорванцах от тебя лично, а не в пересказах Шарлотты, – попросил Николай.

И беседа за столом плавно перешла на мирную житейскую тему, где совершенно не было места войне, о которой в этой комнате напоминал лишь мундир, надетый императором. Со дня начала боевых действий, по давно заведенному порядку, Николай каждый день надевал его, демонстрируя свою мобилизацию на нужды государства.

Ардатов покинул Зимний дворец около восьми часов вечера, сославшись на необходимость как следует подготовиться к дальней дороге. К новому месту службы он собирался выехать немедленно, чем вызвал горячее одобрение монарха. Правда, расставаясь с августейшей четой, Ардатов несколько лукавил. Простившись с государем императором, он направился не к себе на квартиру, а прямиком в Большой театр. Господин граф как раз успевал к окончанию балетного представления. Подобно царю, Ардатов также был неравнодушен к прелестям молоденьких актрис, в среде которых он уже успел отметиться по приезде в столицу.

С большим букетом цветов Михаил Павлович чинно вошел под своды храма искусства и сразу направил свои стопы за кулисы, где его уже хорошо знали. За время короткого пребывания в столице, кроме изучения бумаг и прочей работы, граф успел несколько раз побывать в этом милом его сердцу заведении. Жизнь была так коротка, и брать свое нужно было смело и решительно, ничего не откладывая на завтра. Ведь завтра его уже ждали Крым, Севастополь, война с ее кровью, страданиями, смертью, где совершенно не было места и времени для высоких и романтических чувств.

Тревожной и напряженной была жаркая крымская ночь с тридцатого на тридцать первое августа для личного посланника государя императора в Севастополе. Расположившись на открытой мансарде небольшого флигелька на берегу моря, генерал-лейтенант Ардатов спал, что называется, вполуха и вполглаза. Сильно измученный дневной канителью, Михаил Павлович не мог позволить себе полноценного сна, так как этой ночью должны были поступить важные известия от патрульных судов. Вот уже третьи сутки они бороздили морскую гладь в ожидании появления англо-французской армады. По расчетам Ардатова, вражеские корабли должны были появиться у русских берегов со дня на день, но с этим было категорически несогласно все высшее командование Севастополя и Крыма.

Это дружное противостояние со стороны Меншикова и адмиралов личный посланник государя императора отметил уже с первого дня своего прибытия в Севастополь. Будучи умным и дальновидным человеком, Михаил Павлович не стал заниматься таким глупым делом, как перетягивание каната с целью выяснить, кто самый главный среди местных командиров. Не желая ненужных конфликтов, он принципиально не стал вмешиваться в дела крымской армии и черноморского флота, полностью отдав их на откуп князю Меншикову и вице-адмиралу Корнилову.

Все, чем занимался Ардатов, это была подготовка главной базы русского флота к отражению возможной высадки вражеского десанта. Непрерывным потоком поступающие известия из Варны о жестокой эпидемии среди экспедиционных сил союзников ничуть не успокаивали графа. Хорошо зная сущность своего противника, вопреки общему мнению генералов и адмиралов, он был уверен, что вражеский флот не покинет Черное море, не попытавшись нанести России тяжелый удар. Поэтому все свое время он проводил инспектируя бастионы и батареи крепости, оценивал их боевую готовность, а также рекогносцировку окрестностей Севастополя.

Все его замечания и предложения по улучшению обороны города тяжелым бременем легли на плечи военного инженера, транш-майора Тотлебена, присланного в Севастополь из Дунайской армии Горчаковым. Впрочем, Эдуард Иванович был только рад этому, так как в лице Ардатова он получил не только могучего союзника, но и горячего единомышленника.