Царь угрюмо хмыкал, слушая увлекательный рассказ Ардатова, но против гения Наполеона ничего не говорил.

– Я нисколько не сомневаюсь, что наши генералы готовы яростно драться с дерзким супостатом. Но все свои боевые университеты они прошли в войне с Наполеоном, турками и персами, вперемешку с разгромом поляков, венгров и горцев, – заключил Ардов.

– А теперь что, война другая?

– Да, другая, государь! Теперь многое другое, и в первую очередь винтовые корабли и нарезные ружья. Вот главный козырь противника, который может сыграть решающую роль, когда дело дойдет до большой войны. Если появилось новое оружие, значит, должна быть новая тактика и стратегия, государь. А в умах наших генералов – стратегия войны с Наполеоном. Да, турок, персов и шведов, если придется воевать, мы побьем. В этом я не сомневаюсь. А вот победим ли французов, англичан или, не приведи Господь, австрийцев с их нарезными штуцерами – это большой вопрос. Боюсь, государь, что многим нашим генералам такая задача не по плечу.

– Даже Паскевичу? – холодно сказал Николай.

– Паскевич – исключение из правил, государь, – ответил граф, явно желая сделать приятное императору. – Жаль, конечно, что Иван Федорович временно выбыл из строя. Несмотря на возраст, он много пользы смог бы принести нашей армии.

– Что же, другие генералы совсем плохи? – продолжал упорствовать император.

– Извини, государь, но позволь мне сказать тебе без обиняков: угас огонь у наших генералов. Не хотят они воевать, а в глубине души желают мирной жизни со всеми ее многочисленными прелестями. Ведь на войне и сражение проиграть можно, и в опалу впасть, в один час растерять все, к чему шел долгие годы службы.

– Что же ты предлагаешь? – Голос царя был по-прежнему холоден, ведь слова Ардатова были обидно правдивы. Николаю было трудно согласиться с тем, что так долго подготавливаемая им война на поверку оказалась скверной авантюрой. – Разогнать генералитет или набрать новых генералов?

– Нет, конечно, такое не под силу ни тебе, ни кому-либо. Да и нет в этом необходимости. Сейчас надо делать ставку на молодых поручиков и капитанов, страстно желающих стать полковниками, и на энергичных полковников, мечтающих стать генералами и фельдмаршалами. Влить молодую кровь в старые меха, одним словом. Но только делать это надо не по донесениям и рапортам, а желательно прямо на поле боя, отмечая радивых и толковых, поощряя их действия чинами и наградами.

– Кого же ты предлагаешь сделать оком государевым на поле боя? – спросил Николай, быстро оценив идею Ардатова. – Себя? Как повар, хочешь сам испробовать блюдо, к созданию которого приложил столь много усилий?

– Да, государь, если на то будет твое соизволение.

– Браво, Мишель! Годы явно не властны над тобой, по-прежнему все смело берешь на свои плечи. Хорошо. Я согласен с твоим предложением, но вот только твой чин генерал-майора… Для многих персон будет зазорным подчиняться человеку в таком звании. Я думаю, тебя следует повысить в звании.

– Полно, государь, не ради чинов и званий откликнулся я на твое приглашение. Лучше всяких чинов для меня будет звание личного представителя императора с особыми полномочиями и правом личного доклада государю.

– Да, Мишель, против такого чина и сам Нессельроде спасует, – усмехнулся монарх. – Значит, Горчакова в Берлин, а тебя в действующую армию. Куда собираешься поехать, на юг?

– На юг, государь, в Севастополь. Там мне видится главное поле боя этой войны. Англичане непременно захотят уничтожить наш флот, чтобы никто кроме них не смел господствовать на море. Так они делали с французским флотом в Тулоне в тысяча семьсот девяносто третьем году, так они поступили с датчанами в тысяча восемьсот первом, теперь наша очередь.

– Ну а если они нагрянут со стороны Балтики и, не дай бог, высадят десант в Курляндии или Эстляндии? – пытливо спросил царь. – Что тогда?

– Нагадить на Балтике англичане могут, спору нет. Могут атаковать Свеаборг или Кронштадт. Не исключаю, правда, с большой натяжкой, что даже смогут обстрелять Петербург, но вот высадить десант – это вряд ли. Все их силы сосредоточены в так называемой «восточной» армии, которая сейчас стоит на Босфоре. Чтобы создать вторую такую же армию, потребуется много сил и времени, а у противника его нет.

Услышав эти слова, император сразу повеселел, и впервые за долгие месяцы груз бремени и тревог стал медленно сползать с его усталых плеч.

– Ты еще что-нибудь хочешь предложить?

– Да, государь. У англичан самое уязвимое место – это Индия, и возможность нашего вторжения в нее с севера страшно пугает их. Надо придать этому кошмарному фантому видимость реальности, начав демонстративные приготовления к индийскому походу, как это в свое время сделал твой отец, император Павел. Прикажи Василию Алексеевичу Перовскому совместно с оренбургскими казаками начать собирать войско, чтобы через Коканд и Бухару выйти к границам Индии. После взятия Ак-Мечети это вполне логичный ход. Но только все это должно выглядеть правдиво.

– Сегодня же отпишу Перовскому о его новых задачах и укажу предположительные сроки выступления, – азартно пообещал царь. – Что еще?

Ардатов замялся с ответом, и Николай поспешил подбодрить его:

– Говори, я тебя внимательно слушаю.

– Есть несколько предложений, но они связаны с денежными расходами, государь.

– Ради победы над такими врагами не грех казну растрясти.

Услышав слова императора, граф улыбнулся и стал излагать свои соображения по неотложным мероприятиям.

– Прикажи нашим тайным людям скупить несколько парижских и лондонских газет, которые должны будут вести пропаганду среди европейцев в нашу пользу. Во всех европейских странах нас изображают дикими варварами, на которых надо надеть смирительную рубашку. Пусть господа журналисты за наше золото расскажут своим читателям о зверстве благородных союзников, расстрелявших мирный русский порт Одессу. И пусть не скупятся изобразить это событие в красочных картинах, да с подробностями. Европейцы очень любят ужасные истории, так пускай узнают о зверстве их соотечественников над безоружными людьми. Свобода прессы, пусть даже продажной, – это у них превыше всего.

– Не совсем понятно, но сделаю, как ты просишь, Мишель, хотя Нессельроде это будет явно не по вкусу. Недавно он сделал выговор «Петербургскому вестнику» за статью, обличающую английскую бомбардировку Одессы.

– Впервые слышу об этом, государь, но если дело обстоит именно так, то сразу возникает вопрос о том, что подразумевает господин канцлер под словом патриотизм. Ну да бог с ним. Слышал, что генерал Евдокимов делает славное дело, перекупает за золото наибов Шамиля и не стоит за ценой. Многие горе-патриоты рвут на себе волосы от подобных действий, ну а я горячо одобряю деяния Николая Ивановича. Шамиль – фанатик, он слепо идет на поводу у англичан, бросившись по их приказу громить и разорять наши тылы. Чем больше воинов сможет оторвать от него Евдокимов, тем больше людских жизней он сохранит тебе, государь, а своих солдат я ценю дороже звонкого металла. Поэтому прошу тебя, дай Евдокимову столько денег, сколько он попросит. Что же касается подозрений некоторых доброхотов, что Николай Иванович способен положить часть их себе в карман, то смею заверить тебя, он честный человек и в казнокрадстве за все время несения службы на Кавказе замечен не был.