На шум сбежались все, находящиеся в квартире — Надя, Павел и Андрей. Понять было не так уж трудно, что происходит, поскольку Сергей достаточно отчетливо объяснял влекомой им Карине, что именно его возмутило в ее поведении. Женщина жалобно пискнула, послышался треск рвущейся ткани, и Карина словно пробка вылетела в прихожую. Лихоманов не удержался на ногах, упал навзничь, а на него тут же сверзилась Карина в платье, у которого почти оторвался подол. Тут же вскочила, диким взглядом обвела присутствующих и скрылась в комнате, без всякого почтения толкнув Барина. Тот молча повернулся, вошел следом и закрыл за собой дверь.

— Папа, ну зачем ты устроил этот дурацкий спектакль? — нервно произнес Егор, выходя из чулана.

— Что значит «спектакль»? — сердито спросил Лихоманов, поднимаясь на ноги. — Ты что, не понимаешь, кто она такая? Ведь ты же еще младенец по сравнению с ней… Нет, сейчас я объясню этой уголовнице, как играть с тобой в такие игры…

— Да прекрати, папа, — успокаивающим басом заговорил Егор. — Она тут ни при чем. Это я сам позвал ее в компьютер поиграть.

— Врешь! — воскликнул отец.

— Ниче я не вру… Ну а там, пока показывал ей, в какой руке мышку держать, подумал, что вас дома нет, все заняты. — И совершенно по-взрослому подмигнул отцу. — Ну, ты же знаешь, как это бывает…

— Идиот, — в сердцах проговорил Сергей. — Ладно, хоть мать ничего не знает… Надеюсь, и не узнает, — он повернулся в сторону Паши и Нади.

Те одновременно кивнули. Сергей заметил, что Паша совсем по-свойски держит руку на Надиной талии, чертыхнулся и снова обратился к сыну:

— Я с тобой еще поговорю… Откуда ты всего этого набрался? В твои-то годы?

— Да ладно, пап… — протянул Егор. — Неужели ты думаешь, что я до сих пор… Э-ээ… Мальчик?

Сергей смерил взглядом сына. Да, здоровенный уже парень вырос. Вообще-то незаметно раньше было, что он девчонками увлекается. Все больше компьютер, да какое-то историко-техническое общество. Приходит, бывало, к полночи, говорит, модель самолета в натуральную величину собирают. ЛАГГ-3. Может, и самолет. А может, и нет. Лучше бы спортом занимался… Помню, я тоже врал родителям, когда с Танькой Ивановой крутил. Правда, мне тогда года на три больше было, чем Егору сейчас… Тоже мне, джентльмен нашелся! Врет ведь, наверняка эта швабра сама к нему притащилась… А Надежда-то какова! Какого черта она так одобряюще кивает Егорке? Своего поля ягоду, что ли, надеется учуять?

Окончательно расстроившись, Лихоманов ушел в зал. Нет, так дальше продолжаться не может. Неделя? А если больше? А если этот кошмар продлится еще месяц? Невероятно. Эти проклятые гости совсем неуправляемы. И опасны. С ними надо что-то делать. Но что?

С автомобилями было проще. Если заказчик пригонял тачку и говорил, что она должна быть «другой», с этим бригада «скоробеев» легко справлялась. Перебить номера — примитив. А вот сделать так, чтобы под твоими руками машина превратилась в другую, оставшись внешне той же самой — это уже высший пилотаж. Только вот беда — с человеком ведь такое не сделаешь. Любой человек, даже такая дрянь, как эта Карина — не вещь в себе. Автомобиль за собой тянет лишь слабые следы, едва заметные тени прежних владельцев, водителей, механиков. А человек — это целый космос, пусть даже и убогий, как у этих уголовников, и справиться с ним, наверное, даже не всякий колдун Вуду сумеет. Конечно, приходилось слышать, что вудуисты умеют наводить порчу так, что недруг скоро и неизбежно склеит ласты. А потом окажется где-нибудь на плантации в виде бессловесной скотины без памяти и почти без жизненных потребностей. Зомби. Не имеющий ничего общего с тем, что подразумевают в Европе и России под этим названием. Он внешне не так страшен, как восставший из ада в одноименном фильме, но может быть также опасен для людей, как кусок радиоактивного материала. Незаметно, час за часом нераспознанная жертва вудуистов подпитывается жизненными соками окружающих, как те машины, которые побывали неизвестно где… Впрочем, что говорил колдун Хуан о таких вещах? «Никогда не пытайся увидеть в машине человека».

* * *

… — Он так сказал? — спросил Норьега.

— Да, — ответил Сергей. — Но он еще кое-что говорил. — В частности, что с машинами вы именно так когда-то поступали. Что у вас был очень важный заказ от «хефе политико», и если бы его «Кадиллак» тогда вы бы не смогли починить, ваш бизнес мог оказаться под угрозой закрытия. Это правда?

Вместо ответа Хосе приглашающе махнул подмастерью:

— Поехали.

— Куда?

— Увидишь.

Сергей счел за лучшее не задавать вопросов. Мастер и подмастерье сели в «Жука», и Норьега погнал машину в сторону Коста-Роха. Но на развилке поехал не прямо, к жилым кварталам, а свернул на неровную дорогу, ведущую на ту окраину, в сторону которой советским специалистам строго-настрого запрещалось даже нос поворачивать.

— Это ведь Вилья-Брава? — спросил Сергей.

Хосе кивнул.

— У меня могут возникнуть проблемы…

— Мы же не к проституткам едем, — проворчал Хосе. — И не на петушиные бои.

— А к кому?

— Увидишь, — опять сказал мастер.

Видно было, что Норьега очень недоволен. И Лихоманов предполагал, что эту экскурсию Хосе затеял только потому, что Сергей не далее как вчера заявил, что ему через неделю улетать — билет на самолет уже заказан.

«Фольксваген» небыстро двигался по ухабистой дороге среди бедных лачуг и странно выглядевших для Кубы заведений — неброские вывески на них, почти все на английском языке, утверждали, что здесь можно выиграть кучу денег, приятно провести ночь, и приобрести самые экзотические сувениры. Дело шло к вечеру, возле некоторых домиков стояли вульгарно одетые девицы всех цветов кожи, у дороги то и дело вырастали помпезно выглядевшие молодые люди. «Жук» Норьеги их не интересовал. Они высматривали такси, и если такое вдруг парковалось у обочины, к машине сразу же подскакивал «гид».

— Туристы? — поинтересовался Лихоманов.

— Гринго, — неохотно ответил Хосе. — А может, европейцы, не заметил… Любители острых ощущений.

На дальнейшие расспросы Норьега отвечал молчанием. Он продолжал вести машину через Вилья-Брава, и вдруг свернул в какой-то узкий и совсем уже непроезжий переулок. «Жук» принялся раскачиваться и подпрыгивать, скорость упала до шести-семи миль в час. Здесь было почти безлюдно, лишь кое-где у совсем уж затрапезного вида заведения толклись оборванцы, почти все босые, в лохмотьях и пьяные, но у каждого на голове красовалось сомбреро размером с колесо от грузового «Мака».

Норьега остановил машину у одного из бедных домишек, ничем почти не отличающемся от подобных, расположенных поблизости.

— Выходим? — спросил Сергей.

— Сиди…

К машине стали приближаться три подростка — белый, черный и краснокожий. Все в сомбреро и грубых пончо, а индеец, кроме того, не таясь, держал на виду здоровенный нож — в кино про семинолов и апачей такими снимали с бледнолицых скальпы. Неизвестно, что за намерения имелись у троицы, но вид был самый что ни на есть бандитский, и Сергей даже слегка струхнул. Хосе высунул голову в окно и что-то резко сказал. Подростки прошли мимо.