— С милицией вы связывались?

Полина мгновение колебалась, вспомнив неофициальный визит к чину из органов. Эта встреча не дала никаких результатов. Так зачем о ней болтать? Гостья отрицательно покачала головою:

— Нет. Что я там скажу?

— Да, сказать вам господам из убойного отдела действительно нечего. Нужны факты, доказательства. В противном случае вас же и обвинят в отвлечении внимания правоохранительных органов.

Еще и штраф наложат.

— Что? Неужели есть такая статья? — удивленно раскрыла глаза Полина.

— Имеется, — авторитетно сказала Капитолина Юрьевна. — Но мы с вами попробуем в этом непростом деле разобраться. Как, вы сказали, адрес старика?

— Кирова, 45. Это рядом с площадью Героев.

А номер квартиры я не знаю.

— Сейчас посмотрим.

Капитолина Юрьевна защелкала мышкой. По монитору побежали списки.

— Нет. У нас ни одного из подопечных на этой улице нет. И в прошлом году никого не было. Сами убедитесь.

Полина встала и подошла к компьютеру. Прочитала «шапку»: «Пенсионеры по старости, состоящие на надомном обслуживании». Пробежала глазами список. Раз. Потом медленнее — второй.

Капитолина Юрьевна смотрела на гостью чуть насмешливо. Видимо, решила, что у добровольной защитницы стариков попросту крыша не на месте.

Под взглядом хозяйки кабинета Полина несколько смешалась:

— Простите. Столько хлопот вам зря доставила.

— Да вы что! — совершенно искренне вскрикнула Капитолина Юрьевна. — Это же наша работа.

И если вам снова понадобится помощь, вопросы какие-то возникнут, обязательно приходите; Договорились?

Полина медленно кивнула.

— Ну вот и хорошо! И не хмурьтесь так. Ничего ведь не произошло. Может, этого старичка в соседний город к родственникам увезли. Сидит он сейчас в кресле и чай попивает с малиновым вареньем.

А вы из-за него с ума сходите.

— Хорошо, если бы так.

— А надо верить в лучшее! Нельзя отгонять надежду.

— Вы рассуждаете прямо как чудо-доктор.

Глаза Капитолины Юрьевны расширились, и в них мелькнула настороженность.

— Чудо-доктор, — рассеянно повторила она. — Это кто же?.. Малышева?

— Нет. Один мой знакомый. Еще раз извините и до свидания.

* * *

Заверещал "телефон. Звонил Рязанцев. Ну вот.

Наконец-то нашел для нее время. «Есть новости, — произнес док. — Я приеду». Последнее прозвучало не как просьба, а как сообщение. «Да, конечно», — холодно ответила Полина. Женщина очень злилась.

На Рязанцева. За то, что обманчиво мягкий и покладистый Валерий Иванович уж слишком быстро вошел в роль хозяина и даже из обыкновенного приличия не поинтересовался, хочет ли она видеть его, слышать.., заниматься с ним любовью. Полина нервным движением достала сигарету и закурила.

Но еще большую злость женщина испытывала по отношению к самой себе. Стыдно признаться, но в тайне она целый день ждала этого звонка. И когда услышала хрипловатый голос дока, почувствовала, как тело обдала горячая волна, заныла, почти заболела грудь.

Полина быстро загасила сигарету и положила в рот мятную карамельку. Критически оглядела себя перед зеркалом. Надо бы подправить макияж, переодеться. Женщина порывисто встала. Несколько секунд нерешительно потопталась на месте и наконец нехотя села. Нет. Не стоит. Непонятного цвета глаза психотерапевта не упускают ничего.

Док сразу заметит, что она готовилась к встрече с ним, ждала его. Это сделает ее положение еще более уязвимым, а Полина должна оставить себе хотя бы привилегию безразличия.

В дверь позвонили. Полина почувствовала прилив паники и радости. Мелькнула детская мысль: не открывать! Но женщина переборола себя и встала. Она не взглянула на Рязанцева. Повернувшись к позднему гостю спиной, долго возилась с замками. Затем так же незряче двинулась на кухню и здесь — уже совершенно оправданно! — все свое внимание сосредоточила на посуде, бисквите, сгущенке. Ей казалось, что церемония чаепития сделает их встречу более официальной. За столом неизбежно начнется нудная деловая беседа. Доку сперва придется отчитаться, так что пыл его, надо надеяться, подугаснет… И ее собственные эмоции войдут в более спокойное русло.

— Мне без сахара, — улыбнулся Рязанцев, пристально глядя на женщину, склонившуюся над чайником.

Все так же, не поднимая головы, Полина кивнула. Молча принялась нарезать рулет. Но тут же поняла, что ее поведение со стороны может показаться странным. Она быстро взглянула на дока и, пугливо отвернувшись, уставилась на стол.

— Мои дела пошли в гору, — бодрым голосом начал Рязанцев. — Ждущие, видимо, прониклись ко мне братской любовью на основе материальной заинтересованности. Сегодня я совершил маленькую санкционированную экскурсию по особняку.

Паршивое местечко…

Полина слушала рассеянно. Странно, но сегодня ее почему-то совсем не интересовали тайны братства лже-Распутина. Женщине хотелось, чтобы доктор побыстрее закончил свой скучный рассказ и перешел к тому.., зачем, собственно, и явился сюда. Полина нервно дотронулась до шеи.

— Отдельно у них комнаты мальчиков. Отдельно девочек. Что-то вроде пионерского лагеря, на первый взгляд.

— Они.., тесно общаются? — задала наконец Полина вопрос, чтобы хоть как-то продемонстрировать свою заинтересованность.

Док усмехнулся:

— Вряд ли. Если ты имеешь в виду половые контакты…

Полина скривила губы. Идиотка! Вот что значит говорить, не думая. Дала ему лишний повод посмеяться над собой. Полина почувствовала легкую неприязнь по отношению к доку и ожесточенно начала подбрасывать в нее «дровишки», надеясь погасить все ярче разгоравшийся огонь желания в собственном теле. Глянул одним глазом в секреты ждущих и тут же прибежал за платой.

Благородства — ноль. Уважения к ней — тоже.

Любви… Неожиданно Полина поймала себя на том, что слишком пристально смотрит на большие, покрытые густыми темными волосками руки Рязанцева.

— А как твои дела? Почему сегодня грустная такая?

— Пришел узнать, как я себя чувствую? — криво улыбнулась Полина.

— Нет, — жестко ответил док. — И не из-за этого… — Рязанцев кивнул на бисквит, к которому никто из них так и не притронулся, — чая.

Они как враги уставились друг на друга, чувствуя, что один заявляет слишком большие права на другого, и в этом таится угроза милым сердцу привычкам, независимости, всей сложившейся закостеневшей системе жизни. В какой-то момент Полина понадеялась, что Рязанцев пощадит ее гордость и уйдет. Хотя… Если оставаться до конца честной: этого жеста порядочности она бы ему не простила. Док действительно встал. Подошел к замершей, не глядевшей на него женщине. Присел на корточки, дотронулся губами до ее волос, глаз, щеки. Полина чувствовала, как от быстрых осторожных прикосновений мужчины по всему ее телу волнами бегут мурашки.