— Если поцарапаешь телевизор, нас отругают, — сказал он, вторя моим мыслям.

Джордж оглянулся на меня, и я постарался ответить суровым взглядом, но он только очаровательно улыбнулся. По-моему, жизнь в гостях ему нравилась.

Когда фильм закончился, пришел большой Томаш.

— Мои милые котики, как я рад вас всех видеть, — он широко улыбнулся, всех расцеловал, а потом поцеловал жену. — Любимая, я принес из ресторана бутылочку шампанского сегодня на вечер.

— А по какому поводу? — спросила Франческа.

Томаш слегка погрустнел, но ничего не сказал; еще один разговор не при детях.

— Так, мальчики, вам пора спать, — сказала Франческа.

— Ну мам, — Алексей уже разговаривал совсем как английский мальчик, хотя я знал, что Томаш и Франческа учат детей польскому, — можно мы еще посидим с Алфи и Джорджем?

— Полчаса, — согласилась она. — Томаш, я приготовлю ужин, а ты побудь с ребятами.

Я заметил, что голос у нее был невеселый, но меня отвлекли: Алексей взял меня на руки, а оба Томаша, большой и маленький, принялись играть с Джорджем в мяч. Алексей отнес меня в свою комнату.

Я подружился с ним раньше других детей, и мы много пережили вместе. Для Алексея я стал первым другом после приезда в Англию, а пару лет назад помог, когда его травили в школе. Он обо всем мне рассказывал, и, когда усадил меня на кровать, я понял, что пора слушать.

— Знаешь, Алфи, я боюсь. Мама почти не разговаривает с папой. Мы целые каникулы проведем в Польше, а он останется. Я буду скучать по дому, и без тебя мне будет грустно, но без папы еще грустнее, — мальчик печально меня погладил, а я прижался к нему и замурлыкал, что все понимаю. — Я боюсь, что мы сюда не вернемся. То есть я спрашивал маму, она говорит, что вернемся, но вдруг нет? А вдруг они разведутся, как родители Элайджи и Джастина — мы с ним вместе учимся. Я люблю и маму, и папу. Я знаю, что папа сейчас занят и у него нет на нас времени, но так же нельзя, — он стукнул кулаком по кровати. Судя по всему, он принимал размолвку между родителями близко к сердцу.

Я ужасно ему сочувствовал. В свои десять лет Алексей все переживал всерьез, как взрослый, и был, наверно, чем-то похож на меня. Я пощекотал его хвостом — от этого он всегда смеялся, — а потом ободряюще похлопал лапой.

— Ты ведь не дашь им поссориться, правда, Алфи?

— Мяу.

Ну естественно. Правда, я не знал, как этого не допустить, но дал Алексею честное кошачье слово.

— А в Польшу мне хочется. Я помню совсем мало, а Томми вообще ничего. Мы познакомимся с родственниками, мама говорит, что там будет классно. Только мне нужно, чтобы после каникул наша семья не развалилась. Алфи, ты уж постарайся.

— Мяу.

Мало мне было других забот!

Когда ребята легли спать, Томаш выпустил нас во двор. Они с Франческой разговаривали односложно, а я знал, что это нехорошо. Томаш спустился обратно в ресторан убедиться, что все в порядке, и пообещал Франческе, что быстро вернется, но она в ответ только хмыкнула.

— Тут темно, — сказал Джордж и осторожно шагнул во двор. — Ой, это что?

— Твоя тень, Джордж. Не бойся, я здесь.

Я чувствовал себя смелым. Как-никак я в этом дворе гулял уже много раз. Да, иногда здесь бывало жутковато и водились неприятные твари, но здесь жил Бачок, а он нас защитит.

— Мяу! — снова взвизгнул Джордж. — Кто это?

Перед нами замаячил чей-то силуэт.

— Джордж, это мой друг Бачок.

Бачок вышел из-за мусорного контейнера, облизывая усы.

— Привет, Алфи, не ждал тебя, — он посмотрел на Джорджа: — А это кто?

— Мой котенок Джордж.

— Вчера мальчишки во дворе обсуждали какого-то Джорджа. Я не знал, что ты котенок. Будем знакомы, Джордж, — голос Бачка зазвучал мягче; обаяние Джорджа даже на него действовало.

— Нас скоро позовут обратно, — объяснил я. — Но здесь ведь безопасно гулять?

— Не бойся, Алфи, я твоего мелкого не дам в обиду. Заглянешь ко мне завтра?

— Да, я помяукаю, чтобы меня выпустили после завтрака, и мы обменяемся новостями.

— Буду рад, заодно и с малышом получше познакомлюсь!

Томаш снова вышел, поставил большую тарелку еды для Бачка и увел нас обратно на второй этаж. Я заметил, что Джордж еще дрожит.

— Бачок нестрашный и очень добрый, — сказал я.

— Да, но во дворе было темно и странно пахло! От Бачка тоже пахло.

Тут мне было нечего возразить, но под пахучей шкурой скрывалось золотое сердце.

Мы с Джорджем улеглись на моей подстилке в гостиной, а Томаш и Франческа стали пить шампанское, которое Томаш принес из ресторана. Вид у обоих был довольно невеселый. Они долго молчали, а потом начали быстро-быстро говорить по-польски, так что я ничего не понял; должен сказать, что радости в их голосах не было. Так я и уснул, тревожась за них и переживая за Алексея. И за себя: я ведь пообещал, что все исправлю.

Наутро, когда мы с Джорджем собрались гулять во двор, ярко сияло солнце. Джордж при свете чувствовал себя смелее и кинулся прямиком к Бачку.

— Мяу! — закричал он.

Бачок от неожиданности выронил добычу — здоровенную мышь, а может быть, даже крысу. Джордж отпрыгнул, крыса метнулась к нему, и я не успел вмешаться, но Бачок тут же ухватил ее и отшвырнул прочь.

Я стал утешать Джорджа, а Бачок сказал:

— Она чуть до тебя не добралась.

— Кто это был? — вытаращив глаза, спросил Джордж.

— Мелкая крыса. Они довольно невкусные, но моя работа — не подпускать их к ресторану.

— А что они делают? — спросил Джордж.

— Хороший вопрос. В основном жрут отбросы и разносят заразу.

— Значит, они еще хуже, чем собаки?

— Не совсем, но и не лучше.

Меня радовало, что Бачок так терпеливо ему отвечает.

— Пап, Бачок, а знаете, мне хотелось на нее прыгнуть, прямо что-то внутри зашевелилось.

— Охотничий инстинкт, — объяснил Бачок. — Кошки охотники от природы, у тебя это в крови.

— Пап, а ты тоже охотник? — спросил Джордж.

Мы с Бачком переглянулись.

— Видишь ли, Джордж, я охоту не люблю. Одно время приходилось этим заниматься, я тебе когда-нибудь расскажу, но теперь я стараюсь держаться в стороне.

Я увидел, что Бачок посмеивается, но возражать мне он не стал.

— А мне можно? — спросил Джордж.

— Пойдем, я тебя научу, — предложил Бачок. — Но, сказать по правде, у меня такая работа, а домашним кошкам незачем забивать этим голову.

— Спасибо! Можно, пап? — Джордж посмотрел на меня с надеждой.