— Готово, — сказал Винт. — Разрешение получено. Ты должен немедленно снизиться, пока он не смылся.

— Принято.

Я толкнул ручку от себя и нырнул в гряду облаков. Это противоречило всему, чему меня учили на курсах, но в ООЦ опасались, что Координатор может залечь на дно. После шести недель пассивного наблюдения за ним я был не прочь немного ускорить события.

Самолет почти сразу покрылся тонким слоем льда. Задержка спутникового сигнала и без того затрудняла управление аппаратом, теперь же он стал отзываться на команды еще более неохотно. Оставалось надеяться, что воздух под облаками достаточно теплый, чтобы растопить ледяную корку. Пока я сосредоточенно всматривался в дисплей, никто не произнес ни слова. Я перебегал глазами с одного прибора на другой, следя за курсом и высотой. Нервы были как натянутая струна, от напряжения я стиснул зубы, ожидая, что облачный покров наконец рассеется. Я понятия не имел, чего ожидать у нижней кромки облаков.

Но вот «Хищник» наконец вынырнул из облачной гряды, и передо мной на дисплее выросла гора. Ее склоны устремлялись ввысь и тонули где-то в облачной дымке. На склонах отчетливо просматривался редкий кустарник. Растительность оказалась гораздо ближе к нам, чем мне бы хотелось.

Стены ущелья, казалось, сдвигались, словно створки листа венериной мухоловки.

— Дай общий план, — попросил я Дженца, надеясь получить общий обзор окружающей местности.

Я взглянул на экран системы слежения и заметил по правую сторону от себя небольшое открытое пространство. Я немедленно повел «Хищник» туда, чтобы иметь оперативный простор, параллельно прикидывая, как добраться до поля. Дженц повернул камеру, и мы вместе принялись искать подступы к цели. Пока мы сканировали местность, я постоянно сверялся с картой на экране системы слежения.

— Вон там, — сказал я. — Устье того ущелья.

Расположенное поблизости ущелье выводило по дуге прямо к полю. Это был наш единственный шанс; правда, стоит мне оказаться в ущелье — и обратной дороги уже не будет. Места для разворота было недостаточно, а подняться в облачную гряду я не мог из-за риска потерять аппарат из-за обледенения. Если мы двинемся в ущелье, при выходе из него придется пролететь прямо над целью, и если до этого момента мы не выпустим ракету, террорист улизнет. Не хотелось, чтобы шесть недель работы пошли псу под хвост.

— Белка, подойди ближе к цели.

— Винт, я не могу, — ответил я. — Рельеф препятствует. Как только сунусь в ущелье, мне некуда будет деваться.

— Слушай, мы тут все начинаем немного нервничать. — Винт имел в виду присутствующих в командном пункте ООЦ. — Ты у границы воздушного пространства.

Он был прав. Выбирая наиболее тонкий слой облачного покрова для снижения, я довольно сильно отклонился на восток.

— Сделаю, что могу, но мне требуется разрешение, чтобы подойти ближе.

— Подойди ближе, — настаивал Винт.

Судя по его настойчивости, уровень напряжения в ООЦ был высоким.

Я стал разворачивать самолет к ущелью; сквозь клочья облаков, проносившихся на экране, под нами просматривался кустарник. Едва я закончил разворот, как дверь отворилась, и в станцию вошел Алан, опытный оператор средств обнаружения, и встал позади нас с Дженцем. Командир эскадрильи вел список стрелков, которым доверял, и новички в нем не значились. Дженц пока был слишком «зелен» для такого ответственного выстрела.

Появление Алана застало меня врасплох. Я стрельнул глазами на Дженца, давая тому понять, чтобы оставался на месте. Стью, выполнявший в тот день функцию руководителя полетов, не предупреждал меня о замене. Этот паренек, Алан, по-моему, был родом откуда-то со Среднего Запада. Они с братом поступили на службу в ВВС вскоре после 11 сентября, и теперь оба были операторами средств обнаружения. Алан присоединился к 17-й эскадрилье сразу после окончания обучения, когда у нас все только начиналось.

Я негодовал. Смену экипажа должны были согласовать со мной задолго до того, как мы свернули к ущелью. В такую погоду и без того нелегко летать, а замена члена экипажа непосредственно перед выстрелом еще сильнее увеличивает вероятность промаха.

— Пилот вызывает РП, — обратился я к руководителю полетов эскадрильи.

— На связи, — произнес Стью тихим монотонным голосом.

— Сэр, — спросил я, — почему отзывают Дженца?

— Потому что я хочу видеть в кресле Алана.

— Сэр, — пытался я его образумить, — Дженц уже подготовил ракеты к пуску. У нас все на мази. По-моему, менять оператора прямо перед заходом на атаку — не очень хорошая идея.

— Пусти Алана в кресло, — приказал Стью.

Разговор был окончен. За командиром эскадрильи всегда последнее слово. Дженц выдернул штекер своего радиопереговорного устройства и выбрался из кресла. Никогда не забуду выражение злости, обиды и растерянности, которое читалось в тот момент на его лице.

Я отвернулся и вновь сосредоточился на выполнении операции. Увел «Хищника» в сторону от входа в ущелье и подождал, пока Алан устроится на месте. О том, чтобы соваться в ущелье до того, как с оператором будет проведен инструктаж, не могло быть и речи.

Алан, щуплый русоволосый парень с тонкими чертами лица, выглядел так, словно еще учился в средней школе, а не служил в ВВС. Он стремился совершенствовать свои навыки, и мы часто обсуждали с ним вопросы тактики. В свободное время Алан был молчалив и никогда не привлекал к себе внимания. Однако у нас в эскадрилье он пользовался уважением как один из наиболее компетентных операторов.

Алан следил за ходом нашей операции в оперативном пункте, поэтому ему потребовался инструктаж лишь относительно цели и еще минута на то, чтобы настроить органы управления. Наконец Алан поднял большой палец вверх, и я направил «Хищника» в ущелье. Мы находились примерно в одиннадцати километрах от Координатора, когда Винт снова вышел на связь по интеркому.

— Белка, атака разрешена, — сказал он. — Прошу подтвердить.

Я не мог ответить из опасения отвлечься и не вписаться в ущелье. Монго подскочил к радиопереговорному устройству:

— Подтверждаю, Винт, атака разрешена.

Координатор все еще говорил по телефону. Звонок имел принципиальное значение: как только Координатор закончит разговор, он сядет в фургон и скроется в деревне. Наносить удар необходимо прямо сейчас.

Монго похлопал меня по плечу:

— Так, Белка, карта контрольных проверок на тебе.

— Понял.

Внезапно я ощутил прилив спокойствия. Напряжение, вызванное ожиданием разрешения на атаку, прошло. Теперь все внимание я должен был сосредоточить на поражении цели ракетой «Хеллфайр». Алан, новый оператор средств обнаружения, сориентировал камеру таким образом, чтобы она была нацелена прямо туда, где находился террорист.

Я накренил самолет влево и вошел в ущелье. Так как по причине подготовки к выстрелу камера гондолы смотрела в сторону, я не мог видеть происходящее перед летательным аппаратом и оценивать погодные условия. Было понятно только, что облака висят низко. На дисплее то и дело проносились белые хлопья.