– По-дурацки, как по мне. Сначала свое извести, а потом откуда-то вытаскивай.

– Не скажи. Что безопаснее для правителей, желающих все жестко контролировать – отслеживать по всей стране урожденных с магией, которые могут угрожать их единоличной магической власти, или же по мере необходимости притащить обрядом несколько баб, промыть мозги, подчинить в постели, окружить роскошью и использовать по мере необходимости?

– Второе, само собой, проще. Так это, выходит, Соня наша про «домой» вон чего имела в виду?

– Да. Если я прав, то с ее обрядом подселения что-то пошло не так, и Радвелат для нее лишь точка отправления, а не конечный пункт.

То есть только довезем и монет отсыпем, как было уговорено, и прощай навсегда наш сладкий морок на двоих? Не навестить когда, не пригубить еще больше, не украсть даже.

– И что? – у меня аж между бровей свело, как нахмурился.

– И ничего, – отвернулся побратим. – Спать давай.

Взяв одно тонкое фирсанское одеяло, Рэй завернулся в него да и пристроился под правым боком Сони. Я сделал то же самое под левым.

– Спать – оно, конечно, дело нужное, – проворчал, покосившись на профиль девушки. Вот же ресницы длиннющие у нее. – Но и решить, как быть, не помешало бы.

– Боюсь, решение тут не за нами, Рунт. Мы договор заключили. В нашей власти разве что ухищряться и тянуть.

– Вот еще! – фыркнул я. – Решение всегда за мужиком. И любой договор обойти всегда можно.

Ладно, время на подумать у нас еще есть.

– Соньк, а, Соньк, не уходи-и-и! – провыла зареванная Лерка, шмыгая распухшим носом и лупая красными глазами. – Соня-а-а-а! Я ж без тебя совсем вся болю-ю-ю! Димка вон вернулся, а мне не в радость.

– Жарко, Лерка. Я только подышать, честно, – пообещала я и двинулась к очень светлому дверному проему. Жарко и правда было невыносимо. И воняло не пойми чем. Опять, небось, какими-то травами всю квартиру эта бестолочь продымила. Как еще сама там торчит. Дышать же совершенно нечем.

– Ну Соня-а-а-а! – вцепился в меня тоскливый голос подруги, но я уже шагнула на свет, жадно потянувшись туда, где свежий воздух. И упала.

– Тихо, чего так вскидываешься! – хрипло проворчал знакомый мужской голос рядом.

Рунт. А в щелку между ресницами я увидела лицо склонившегося надо мной Рэя. Его длинная светлая прядь щекотала мне щеку.

– Ну не-е-ет же, пожалуйста-а-а! – сипло провыла я на Леркин манер. – Ну почему-у-у?!! Ну почему опять вы?

– И тебе доброе утро, кио неблагодарная засранка! – приветствовал меня севший брюнет. – Мы ее тут лечим, моем, на мягком спать кладем, а она вон чего.

– Спасибо, что спасли, но вообще-то защитники из вас те еще, раз ваш объект охраны все же пострадал и чуть не был сожран. Что говорит о вашем весьма сомнительном профессионализме, – ляпнула не подумав. В конце концов, я адски зла! Почему я не могла проснуться дома? Почему опять валяюсь на вонючих шкурах, на земле, среди антисанитарии, неустроенности и вот этого всего. Ладно, шкуры как ни странно, не воняли, но на этом хорошее и заканчивалось.

– Нашем чем? – покосился на меня заспанный Рунт. Гадство, у меня прям рука дернулась погладить его примятую щеку. Глупость какая.

– Эй, нахалка, мы сами с такой магической маскировкой троллей впервые дело имели!

– Пф-ф! Мужские оправдашки! – Я знаю, несправедливо. А со мной вот так, в другой мир без кофе, шампуня с бальзамом и крема для рук и любимой ростовой подушки с Дином Винчестером справедливо?

– Слышь, умная, а ну марш завтрак готовить, а то я применю тебя по самому прямому бабскому назначению. Раз языком трепать силы есть, значит, и ноги развести не перетрудишься.

– Шовинист, – огрызнулась я.

– Кто-о-о? – скривился коварный не серый волк.

– Соня, ты как себя чувствуешь? – прервал наши цепляния с брюнетом его побратим.

Я вдохнула поглубже, проверяя себя на наличие вчерашней острой боли в ребрах. Ничего. Поерзала. Ничего. Тоже села. Небольшая слабость ощущалась, и на мгновение поплыло в голове, но сразу и прошло.

– Вроде бы в порядке, – ответила Рэю. – Только надо по нужде. И есть хочется.

– Ссыкуха и обжора, – вякнул Рунт.

– Хам, угнетатель и махровый сексист! – отбрила я.

– Эй, у меня было всего два обзывательства, причем оба понятные! – заржал человек со зверем внутри и, вскочив, протянул мне руку: – Пойдем.

– А как называется твой мир, Соня? – вдруг спросил Рэй, протягивая мне плошку с уже, оказывается, готовым варевом.

– С чего ты… – Я чуть не уронила ее, вцепившись в блондина взглядом и припоминая вчерашнее. Много я наболтала, пока ни черта не соображала? Если бы все выболтала, то не спрашивал бы, так?

– А тебе это зачем? – решила пока поиграть в уклонение. Хотя так себе уклонение. По факту – признание, что я из другого мира и есть.

– Просто ради любопытства.

– Ты не произвел на меня впечатление любопытного человека. – Ой. А Рэй-то хоть человек? Или тоже с сюрпризом?

– Соня, хорош вилять! – влез брюнетистый грубиян. – Прямо говори, чего это ты так домой рвешься, что аж из дворца в Пустошь рванула. У тебя там кто? Муж? Любовник? Дети?

– Подруга, – опять ляпнула я первое, что пришло на ум. – Ну и семья. Работа, учеба. Жизнь моя. Нормальная.

– А мужика нет, что ли? Совсем? – продолжил гнуть свое Рунт, и я боднула его раздраженным взглядом. – Нет, значит. Тоже мне тогда жизнь. Стоило бежать из-за такого. Если даже в койке поприжать тебя там некому.

– А по-твоему, прям в этом смысл жизни?

Вот достал, гад. Типа если мужика нет, то ты жалкое создание, влачившее такое же жалкое существование, выходит? Говорю же – грязная шовинистическая скотина! Вот никогда еще это обзывательство не казалось мне до такой степени справедливым по всем пунктам.

– Ну а в чем тогда? – ухмыльнулся Рунт, явно довольный тем, что зацепил-таки. – Мужик бабу защищает, обеспечивает, в постели хорошенько валяет, а она его за то любит, обихаживает, кормит вкусно, следит, чтобы не в драном ходил, сыновей рожает ему да льнет при любой возможности, лаской тоже одаряет.

– О, ну если все так, то где твоя вот такая обеспеченная и всем довольная, а? Что-то мне кажется, будь она у тебя, ты бы по Пус…

– Соня! – грохнул внезапно резко поднявшийся Рэй и шагнул так, чтобы встать между мной и Рунтом. А я мигом язык прикусила, потому как мимолетного вида на физиономию брюнета хватило мне, чтобы реально чуть не обделаться. С такими лицами убивают, клянусь. Есть расхотелось и беседы вести тоже. И не мне одной. Мужчины больше и словом со мной не обмолвились, начав собираться. Рунт вовсе и не смотрел в мою сторону, и мне аж стало страшно. А ну как бросят меня. Прикуси язык, Соня, с этого момента и до самого Радвелата.