За окном тихо падали хлопья мокрого снега. Горскому позвонил консьерж и сказал, что к нему пришла в гости Патрисия. Сергей достал из бара бутылку вина, купленную еще в Марселе, высокие бокалы, вазу с фруктами.

От Патрисии веяло свежестью зимнего воздуха, разбавленной сладкими духами, напоминавшими Горскому сказки Шехерезады. Девушка принесла с собой дискету с дневниками Корнилина, переписанными Ниной.

– Возьми, – сказала она, улыбаясь. – Я сделала еще несколько копий. Теперь не потеряется!

Они немного поболтали. Патрисия мило извинилась, объяснив, что торопится.

– Обещала своему парню провести сегодняшний вечер в кафе, вместе с ним!

– Конечно. Спасибо, что зашла!

Горский не стал ее задерживать. Ему хотелось побыть одному, подумать. Он все еще приходил в себя после посещения дома Мари. Затылок болел, на душе было скверно.

В тот день, когда он выбрался из подземелья, усталость и боль сгоряча не чувствовались. Отдохнув немного, Сергей уговорил пастуха сходить в замок, сославшись на то, что он потерял там золотые часы. Пастуха звали Жан. Сначала он упирался, но потом позвал своего брата, который проживал по соседству в таком же маленьком домике, и они отправились втроем «искать часы месье».

Дом Мари уже не производил такого зловещего впечатления, как в первый раз. Тяжелая входная дверь натужно скрипела и не закрывалась без железного засова. Горский никак не мог взять в толк, каким образом она захлопнулась. Пастухи переглядывались, понимающе кивали головами. Они, мол, понимают, что месье с перепугу показалось…

Жан включил фонарик, и они обошли, одно за другим, все незапертые помещения. Часов не было. Пыль лежала толстым слоем на полу, на остатках мебели; по углам темных коридоров висела паутина. Пахло мышами и запустением. Люк, в который полез Сергей, оказался открытым. Лестница тоже была целой, хотя Горский мог поклясться, что она сломалась, в результате чего он и свалился в подземелье.

– Чертовщина!

– Если бы я знал, что лестница в порядке, не стал бы прыгать через дырку, – сокрушался Жан.

Прыгая, а затем вытаскивая месье, он сильно испачкал куртку и штаны. Пришлось подставлять мешки с мусором, чтобы выбраться наружу… Много лишних хлопот! Хорошо, что месье так щедр, выписал Жану чек на кругленькую сумму, в возмещение убытков.

Часов нигде не нашли, и это было вполне естественно, потому что Горский их с собой и не брал, – забыл. Они остались в его квартире, на столике с журналами «Искусство».

Сергей вернулся домой, не зная, что и думать. Он позвонил родителям, принял душ, выпил полстакана коньяка и улегся спать. Проснувшись, увидел, что прошли почти сутки. Такого с ним еще не бывало! Затылок болел, все тело ныло, как побитое. А главное, – он чувствовал себя обманутым. Неужели, тайна, которую он вспомнил в проклятом подземелье, – всего лишь плод его больного воображения? Что же с ним произошло на самом деле? Не такой он трус и идиот, чтобы перепутать закрытую дверь с открытой, и свалиться с исправной лестницы!

Сергей невольно потянулся рукой к флорентийскому медальону, ответившему спокойным, приятным теплом, – и его осенило! Он просто больше не сомневался! Все разрозненные мысли сложились в стройную картину. Неопределенный туман превратился в полную ясность. Горский совершенно отчетливо понял: во Франции он больше ничего не узнает! Все, что было возможно, он сделал. Дневники Артура у него, а дом Мари пуст. Пташка улетела, и ее так просто не поймать! Его, так же, как и Нину Корнилину, заманили сюда специально…с неизвестной ему пока целью.

Что ж! Он не выиграл, но и не проиграл! Ловушка сработала, но недостаточно эффективно: тайну «они» у Сергея не выманили! Он удержался на лезвии ножа, не дал «им» повода торжествовать! И это совсем неплохо, если учесть отсутствие опыта общения с «черными магами». Так что он может быть собой доволен.

Нужно возвращаться обратно, – в Харьков, в лесной дом, в Москву! Не даром его выманили оттуда. Он не должен был находиться… Где? Точно Горский не знал. Из Франции пора уезжать. Самое главное будет происходить не здесь!

У бабы Нади пригорели блинчики. Этого с ней не случалось лет десять. Дело нешуточное! Иван пропал, следователь собирается откапывать гроб с телом Алены… Что люди скажут? Как по селу ходить, соседям в глаза смотреть? Куда от позора деваться?

Мысли, одна чернее другой, не давали бабе Наде покоя. Как ей не хватает покойной матери! Уж Марфа нашла бы выход из положения, она бы что-нибудь такое придумала!.. Господи! Что за напасть свалилась на их семью?

На кухню зашла Элина, потянула носом и скорчила гримаску:

– Что-то пригорело?

– Язык бы лучше у тебя пригорел! – вспылила баба Надя. – Болтаешь, что ни попадя!

Безмятежный вид девушки бесил ее. Конечно! Она чужая, что ей? Подумаешь, разговоры пойдут по селу? Люди шептаться начнут по углам и пальцами на них показывать? Элине на это плевать! Она даже рада будет!

– Вот еще! – возмутилась девушка. – Почему это вы, баба Надя, так плохо обо мне думаете? Будто я рада вашему несчастью? Я вас всех люблю!

– Тьфу ты! У меня и в мыслях такого не было, как ты городишь! – притворно возмутилась баба Надя, досадуя на Элину. Насквозь все видит, поганка! Уже и подумать спокойно ни о чем нельзя!

Элина улыбнулась и стала наливать себе чай из самовара.

– А где Лида?

– Спит еще! – ответила баба Надя, садясь за стол и наклоняясь к девушке. – Ты знаешь, что следователь выдумал? Он считает, что мы тут организовали целую банду, – убиваем людей!

– На шашлыки, что ли? – хихикнула Элина. – Так в селе у всех мясо свое! Не доходный бизнес!

– Не на шашлыки! И не на котлеты! – свистящим шепотом возразила баба Надя. – Дурья твоя башка! Он говорит, что мы у них внутренности вытаскиваем, а Сергей, – муж Аленкин, – продает их за границу! Его этот…ин-терпол разыскивает. Он, оказывается, настоящий гангстер! Не зря он мне к душе не пришелся. Я жизнь прожила, кое-что в людях понимаю. А Лидка-то, балда, влюбилась в этого мерзавца, как полоумная! Свету белого не видит, только об нем и думает, о бандите этом!

Глаза у Элины смешно округлились, и она чуть не подавилась блинчиком.

– Ты покашляй, покашляй, – испуганно забормотала баба Надя, колотя девушку по спине.

– Потише! Вы мне так позвоночник сломаете! А потом вытащите органы…– засмеялась Элина сквозь кашель.

– Прекрати! – взвилась баба Надя, вне себя от злости. – Может, это ты и накаркала своим паршивым языком? Разговорилась! Когда ты молчала, гораздо лучше было!

Элина на бабу Надю не обижалась, тем более теперь. Следователь из города ей самой очень не нравился. Мысли у него были сильно запутанные и непонятные, темные, как пасмурный день.