– Ваня! Он едет не один. Он хочет жениться на разведённой женщине. Мало того, что она разведённая, у неё, Ваня, трое детей. И все они, вся эта компания завтра будет здесь.

– Завтра значит… Надя, а чего ты боишься? Прости, но я вынужден сказать, что всё у нас плохо, но не потому, что завтра к нам приезжают люди.

– Это не просто гости! Это наш сын.

– В том-то и дело, к чужим мы относимся, как к своим, а к своим – как к чужим. Дожились мы. Если бы горе было или беда какая, то и тогда надо было бы выбирать, какие лица надевать! Не было внуков – стонала и жаловалась Надежда, что, видите ли, у неё их нет, а тут вдруг трое появились сразу, и мы трясёмся-дрожим, страшно нам их принять! Стыдно-то как. Будто и не видели потерь, не страдали вовсе. И будто живём во дворцах, и жаль нам делить наследие своё. И жаль нам сердце своё растрясти – полюбить чужого ребёнка. Лучше одинокими помирать, чем людей вокруг иметь, – Кузьмич вынул непочатую пачку папирос и вышел во двор.

Фёдор поднимался к себе в квартиру пешком на десятый этаж. Он решил не пользоваться лифтом. В кармане шорт его лежали волшебные предметы, в руке зажат пакет с овощами и бутербродами от Васильевны – только это связывало его со сказкой. Он подошёл к своей двери и увидел, что действительно, замок зачем-то поменяли. Прошло приблизительно две с половиной недели с момента его исчезновения. Интересно, дома ли Анна, и если дома, наготове ли у неё пистолет? Быть разведчиком среди врагов было новой ролью, полученной им в мерседесе от ангела или демона, чёрт его разберёт. Фёдор волновался. Встретится со всеми, наверное, всё же придётся, или не придётся, его просто сразу убьют. На всякий случай, надо приготовиться к худшему. Фёдор вынул маленький ключик, который сразу идеально вошёл в замок. «Не обманул», – успел подумать Фёдор, и вошёл в свою прихожую.

Дом у Зинаиды пропах миро и масляными красками. Пока Рыба озиралась, Зинаида полезла в комод и достала оттуда красивую светлую юбку на резинке и такую же светлую рубашку с кружевами и жемчужными пуговицами.

– Одевай. На похороны себе отложила, да видно рано пока помирать. Давай, девка, сейчас какое-нибудь бельё поищу. – Из белья у Зинаиды оказались совсем новые панталоны и лифчик, зачем-то припрятанный в ящике. – Бери, от сердца отрываю. Храню на случай – вдруг кто меня замуж возьмёт, а в старье как с мужем спать? – Зинаида довольно крякнула и посмотрела на разодетую рыбу, – Ишь ты, какая краля! Ну, давай, рассказывай, как ты дошла до такой жизни, как из рыбы в человека превратилась?

– Я не просто рыба, я – королева рыб.

– А, королева, тогда понятно, королевы могут себе позволить, а обратно, в рыбу можешь?

– Не могу. Не знаю.

– Все вы такие, девки. Если ты к мужчине из реки вышла, будь добра, прими его, ежели влюбилась.

– А я не влюбилась.

– Как так?

– Жалко мне его стало.

– Не пожалеешь, что оборотилась?

– Не знаю.

– Все вы такие, девки. Иди, в зеркало на себя посмотрись, вдруг, понравишься себе самой, а если себе самой понравишься – легче тебе будет и другого полюбить.

Рыба поплыла к зеркалу. Одежда Зинаидина пришлась ей впору, и вся она была белоснежная да гладкая. Волосы у рыбы были пышные, мягкие и кучерявились. Глаза были зелёные, губы пухлые, щёки розовые. Зинаида научила её причёсываться, косу плести, объяснила, зачем руки и зачем ноги, и дала ей в руки сначала веник, потом тряпку. В доме у Зинаиды, кроме запахов миро и красок, появился стойкий запах свежести и реки. После уборки Зинаида усадила Рыбу за кухонный стол, нарезала салат, заварила чайку из травок, достала хлебушка…. Тут Рыба и разволновалась, потянула носом и аж задрожала.

– Это он! – сказала Рыба, – Тот самый хлеб, меня им Гавриил угощал.

– Что ты? Щедрый какой! Сам голодный, а рыб прикармливает. Выходит, прикормил он тебя моим волшебным хлебом? Ха-ха-ха! Приворотным хлеб оказался!

– Я бы и без хлеба обратилась.

– Ну-ну, – Зинаида смотрела, как речная женщина жадно причмокивает и рассасывает белый мякиш.

– Как хорошо! Одним хлебом сыта, небось, будешь? Экая ты удобная! Поживи у меня маленько! Поможешь мне, а я – тебе. Не пугай пока Гавриила. Что он будет делать с такой беспомощной? Сам он беспомощный, ему нужна женщина-кремень! А ты не кремень, ты размазня пока.

– Я не размазня.

– Так поживёшь?

– Поживу.

– Вот и договорились. Как хочешь называться? Раиса, Рената, Рита, Регина, Роза? Как хочешь, чтоб тебя величали?

– Розой хочу быть.

– Решено. Отныне нарекаешься Розой. А видела ли ты настоящие розы, королевы цветов? Запах нюхала?

– Не нюхала.

– Так пошли в огород.

Пока женщины нюхали розы, к Зинаиде приехал Аркадий. Он вошёл в бабушкину и калитку, и удивился тому, что мысли, штурмующие его голову, исчезли. Все до одной, осталось только удивление, тишина и состояние непричастности ни к кому и ни к чему. Такое случалось с ним под воздействием длительных возлияний или после сильных ночных кошмаров. Он увидел женщин за домом в цветнике, но не стал их окликать, ему захотелось побыть в одиночестве. Он взошёл на крыльцо, прошёл через веранду, прихожую и оказался в комнате, в которой главное место, возле потолка занимали иконы, а внизу, вдоль стены стояли картины. Ещё в комнате был стол, где горкой и россыпью возлежали тюбики с краской, светилось льняное масло в пузатом флаконе. Кисти были чисто вымыты и лежали на ярко освещённом подоконнике на газете. Он не разглядел дату выхода газеты – она была замазана краской. В открытое окно заглядывали бурно цветущие пионы, а над ними зависали и падали в их середину шмели и пчёлы. В комнате, несмотря на наступившую дневную жару, было прохладно и свежо. Аркадий сел на стоявшую в середине комнаты табуретку и погрузился в созерцание картин. То, что он увидел, поразило его. Он был подготовлен Бедовым и знал заранее что это талантливо, но чтобы так писать, сразу повергая зрителя в счастливый нокаут! Поражали и изображения, и присутствие в картинах того, что мы постоянно ищем в себе, вовне, в других. Картины были переполнены чувством, и делились с тобой тем, чего тебе так отчаянно не хватало.

В прихожую никто не вышел, но Андрей старался не шуметь всё равно и на цыпочках прошёл в одну комнату, потом, во вторую. Дом,