– А вдруг он прав? – обратился я к капитану.- Представь себе, что это лишь уловка.

– Джон, это белый флаг, – настаивал Баттерфилд, но в голосе его послышались нотки сомнения. Он нервно облизнул губы.

Мы обошли бриг против ветра, сквозь волну жара, от которой в воздухе висела рябь. Убрав все паруса, кроме кливеров, мы медленно направились к «Апостолу».

Бартоломью Грейс стоял у ограждения мостика, золотое шитье плаща сверкало от солнца и пожара. С облегчением я увидел рядом с ним Дашера.

Горн снова появился наверху. Он принес на мостик подзорную трубу и рупор, который сразу сунул в руки Баттерфилду.

– Сэр, прикажите им спуститься в лодки. Сделайте хотя бы это. Мы можем забрать их с лодок.

Баттерфилд покосился на рупор; Подумав, он кивнул:

– Хорошо. Это вполне логично.

– Извините за наглость, сэр, но нельзя ли не подходить под прицел их пушек?

– Может быть, вы примете на себя командование судном? – с какой-то вялой иронией возмутился Баттерфилд, но снова согласно кивнул Горну и приказал мне: – Зайди с кормы, Джон.

Горн нагнулся и поднял мертвого моряка с палубы. Он унес его, как несут спящего ребенка, и положил у борта. Затем он подошел ко мне.

Мы ясно видели Грейса и Дашера, стоявших рядом. На плече Дашера восседал старый попугай. Издали они выглядели как пара отъявленных бандитов. Но Дашер поднял руку и как-то печально повел ею. Как машет ребенок, прощаясь с матерью.

Горн поднял трубу к глазам:

– Они скованы друг с другом.

– Дашер и Грейс?

– Да. – Он подкрутил трубу. – Запястье с запястьем. Ваш друг выглядит испуганным.

Он предложил мне подзорную трубу, но я не хотел разглядывать детали. Меня не веселило и то, что я мог различить невооруженным глазом.

Капитан Баттерфилд провёл тыльной стороной руки по сухим губам и поднес рупор ко рту.

– Вы сдаетесь? – крикнул он.

– Мы сдаемся,- крикнул в ответ Грейс, голос его был едва слышен.

Он шагнул вперед, и рука Дашера поднялась на цепи.

– Подойдите к борту, капитан.

– Спускайтесь в лодки,- приказал Баттерфилд. – Мы подберем вас с воды.

Горн хмыкнул:

– Как он разозлился, сэр! Он чуть не расплавил стекло в трубе своим взглядом.

– Вы меня слышали? – крикнул Баттерфилд.

Грейс повернулся к своей команде. Он что-то говорил, оживленно жестикулируя, и рука Дашера при каждом взмахе двигалась, как у куклы. Мы подошли к «Апостолу» с кормы, и я лег в дрейф.

Кто-то передал Грейсу рупор.

– Капитан! – закричал он. – Вы должны подойти к борту!

– Идите к черту, сэр, – крикнул Баттерфилд и опустил рупор. – Джон, отваливай!

Я повернул штурвал, шхуна тронулась прочь, набирая ход.

– Стоп! – заорал Грейс. – Вы не смеете уходить! Назад, говорю я вам!

Мы удалялись от «Апостола», течение сносило всю группу к востоку. С брига взметнулся еще один огненный фонтан, рухнула бизань-мачта.

Горн внимательно всматривался в судно Грейса.

– Внимание! – сказал он и почти тут же крикнул: – Виляй!

Я резко свернул. Горн, защелкнув трубу, понесся вниз, к пушкам, на бегу призывая капитана на помощь. Я обернулся и увидел, что «Апостол», используя руль, который я считал выведенным из строя, резко поворачивает, паруса его наполнены ветром. Леденящий кровь вопль пиратов донесся до моих ушей.

Я увидел полуобнаженных матросов, суетившихся у пушек. Я резко переложил руль, чтобы уйти от бортового залпа. Как раз вовремя. Две пушки выстрелили, ядра со страшным воем врезались в наш баркас, разнеся его в щепки. Горн выстрелил в ответ, прямо в корму «Апостола». Даже Эбби не промахнулся бы тут, и я увидел, как руль пирата разлетается на куски.

«Дракон» спешно удалялся через сужающуюся щель между бригом и «Апостолом». Мы отошли на сотню ярдов, когда огненный корабль взорвался.

В борт «Дракона» ударила волна горячего воздуха. Доски и брусья взлетели высоко в воздух, раздался страшный грохот. На месте брига вырос громадный огненный шар, оставивший «Апостола» без мачт. Пиратский корабль быстро погружался в море.

К нему устремились акулы. Вода вокруг закипела, хлынула на палубу, омывая пушки. Из люков взметнулись фонтаны. Затем «Апостол» задрал корму и ушел вглубь носом вперед, как будто втянутый морем. Лодки он утащил за собой, оставив на поверхности лишь деревянные обломки.

Из глубины всплывали громадные пузыри, вспухали волны, раскрывались воронки водоворотов. Ни одного человека не осталось на поверхности.

– Всех всосало,- сказал Горн. – Из этой партии Дэви Джонс никого не отдаст.

Но Горн ошибся. Появилась голова, потом ее окружило красное пятно. Дашер закачался на поверхности, вынесенный надутыми винными мехами. Его красный плащ выглядел как лужа крови, в которую он погружался и снова выныривал. С собой он вытащил и Бартоломью Грейса, лицо которого было скрыто полями шляпы. Они с Дашером все еще были скованы цепью.

Знакомый голос, настолько бодрый, что у меня чуть не выступили слезы, закричал снизу:

– Молодцы, ребята; Так держать. Вы поймали Лихого Томми Даскера, и он всех вас озолотит.

– Матросы вытащили его из воды. Винные мехи болтались на нем и скрипели. С него мгновенно натекла лужа. Дашер постоял мгновение. Затем опустился на колени, чтобы поцеловать палубу.

Он хотел разыграть драматическую сцену, но мешала цепь, и бедняга Дашер неуклюже клюнул палубу носом:

– О, благословенный «Дракон», ты прошел весь этот путь, чтобы найти меня!

Актерским мастерством Дашера никто не восхищался. Все внимание было сосредоточено на Бартоломью Грейсе. Его втащили на борт вслед за Дашером и швырнули на палубу. Грейс приподнялся, опершись на ужасную руку, напоминавшую клешню краба: кости, обтянутые кожей.

– Этого надо бросить обратно, – проворчал Баттерфилд.- Дэви Джонс не даст нам покоя, пока не получит его.

Гнев дяди Стэнли удивил меня, но еще больше удивился я, услышав Горна. Он один был за то, чтобы пирата оставили на борту.

– Это мой единственный шанс. Он должен предстать перед судом.

Грейс перекатился на бок, и я впервые увидел его лицо. Оно представляло собой мозаику из белых и розовых пятен, словно кожа ощипанной курицы. На обожженном давним пожаром и превратившемся в жуткий сгусток лице негодяя вместо носа чернела единственная дырка, под которой извивались черные черви губ.