– Да нет, все хорошо, милая! – отмахнулся Иван.

А там завертели его дела, не то что хворать, вздохнуть некогда! Вставал еще до солнца, а вечером, накрутившись за день, засыпал, едва касался щекой подушки. Даже молодую жену не трогал. Словно силы ему некто отмерял очень ограниченно. А Марфа будто и не обижалась, все понимала. Он засыпал, а она все еще возилась по хозяйству и вставала раньше него, как и не ложилась вовсе.

В одну из таких ночей, темных и бездонных, Иван вдруг открыл глаза и, плавая все еще в вязкой, будто мед, дреме, с удивлением увидел, что Марфа не спит, а сидит за столом с зажженной свечой и водит пальцем по страницам раскрытой книги.

Иван удивленно приподнялся на локте. Книг в его доме не водилось, кроме той, надежно спрятанной за поленницу, что досталась ему от колдуна. А если бы и водились, то неграмотная Марфа вряд ли стала проводить ночь за их изучением.

Свечное пламя дрогнуло, будто тронутое сквозняком, и размытая тень, отбрасываемая фигурой Марфы на стену, колыхнулась и исказилась, на какое-то мгновение приняв форму безобразного горбуна с длинным крючковатым носом.

– Марфа? – испуганно окликнул Иван жену. Она резко обернулась, и в полумраке ее глаза сверкнули холодным светом, еще больше напугав Неторопова.

– Что тебе, милый? – ласково спросила жена, вставая и заслоняя своей спиной стол с книгой и свечой. Тень на стене в точности повторила очертания ее женского стана, и Иван с облегчением выдохнул: чего только не померещится спросонья…

– Не спится? – продолжала вопрошать Марфа, однако не подходя к печи, на которой лежал Иван, близко.

– Что ты делаешь? – спросил он. От пережитого недавно испуга голос его прозвучал излишне строго.

– Шапку тебе чиню, – покорно ответила Марфа и чуть посторонилась, открывая стол, на котором Иван и правда увидел лежащую шапку. Чудны дела: принять ее за книгу! Неторопов накануне жаловался жене, что прохудилась его шапка.

– Ты спи, спи, Ванечка.

Он и правда уснул тут же, а утром уже не мог разобрать, на самом деле ли он разговаривал с Марфой ночью или все ему приснилось. Шапка его все же оказалась починенной, а книга, завернутая в мешковину, лежала там же, где он ее и оставил. Иван и забыл вскоре о том сне или не сне, тем более что зашедшая вечером Лукерья принесла нехорошую новость.

– Ты слышал, у Рогожкиных горе? Старший сын помер.

– Как помер? – ахнул Иван и перекрестился. – Я ж только вчера его видал, когда возвращался.

– А вот так и помер, минувшей ночью. Утром будят его, не добудятся, а он весь холодный лежит. А на устах – улыбка счастливая, будто увидал чего радостное.

С недавних пор на деревню будто мор напал, который косил молодых, полных сил парней. Троих уже не стало. Утром ложились, как все, спать, а утром родные обнаруживали их мертвыми в своих постелях, со счастливыми лицами, будто у смерти оказывался лик прекрасной девы.

– Ах ты ж, господи, – прошептал Иван и покосился на Марфу, которая месила тесто для пирога и разговор, похоже, не слышала. – Тише говори, не тревожь мне жену.

– Люди сказывают, что все дело рук мертвеца – колдуна.

– Да неужто он? – недоверчиво спросил Иван и невольно поежился, потому что разговор этот его пугал. Лукерья еще раньше поведала ему, что местные мужики после смерти первых двух парней отправились к колдуну в логово и обнаружили там уже его бездыханное тело, которое пролежало не один, похоже, день. Похоронили колдуна там же, у мельницы, подрезав, как водится, пятки, чтобы не вставал по ночам из могилы, и уложив тело ничком. Да, видно, мало этого оказалось.

– Люди говорят, что надо звать сведущего в этом деле, а то так и будет колдун души молодцов наших забирать. Мне с ним не сладить. Отправили за помощью аж в соседнюю губернию, говорят, там есть один ведун. Вся надежда на него, что отвадит проклятого мертвеца. Даже если цену высокую запросит, отдадим.

Лукерья ушла, а Иван еще долго думал над тем, не по его ли вине мертвец восстает из могилы и морит молодых парней? А вдруг колдун ищет свою книгу? Избавиться нужно от нее, избавиться…

* * *

Расследование Влад решил начать с пансионата: его гостья оказалась особой скрытной, сообщила ему только то, что посчитала нужным, и в общих чертах, оставив вопросов куда больше, чем ответов. Ох, расспросить бы ее подробно, но Влад не был уверен в том, что она расскажет ему все как на духу. Сама ведь сказала, что не знает историю книги. Да и энергии и сил на такой «диалог», инициатором которого будет выступать он, а не старушка, уйдет куда больше, чем на сборы информации обычным путем – расспросами и сопоставлением фактов. Влад рассудил, что для полноты картины ему необходимо узнать и о самой «заказчице» как можно больше. Поэтому, вернувшись от девицы к себе домой, он привел себя в порядок и, перекусив бутербродом, поехал в пансионат.

Внутрь его пропустили, но заставили ожидать у входа. Пока охранник названивал кому-то по телефону, Влад скучающе рассматривал потолок с лепниной, оставшейся еще с тех времен, когда особняк принадлежал помещику Ягодину. В ремонт этого дома, похоже, вложили немало денег – и не столько в материалы, сколько в дизайнеров и реставраторов, обязанных не только сохранить и восстановить первоначальный стиль, но и умело вписать в него современные удобства. Влад знал и про маменьку богатея Варенникова – когда-то об этой истории трубили все газеты. А что, молодец он, этот олигарх: создал для стариков очень даже неплохие условия. Страшно подумать, во сколько обходится здесь проживание, дети этих стариков должны быть уж точно небедными людьми. Впрочем, Влад слышал и другую версию: что часть оплаты на содержание особняка и его обитателей идет из кармана самого Варенникова (то ли из сентиментальных чувств, то ли еще по какой причине), а часть – из бюджета городской управы. Все же дом представляет собой историческую ценность.

– Здравствуйте! – услышал Влад за своей спиной и повернулся на голос. В двух шагах от него стояла молодая женщина с мелко завитыми блондинистыми волосами, одетая в плотно обтягивающую ее полную фигуру медицинскую форму. Лицо ее было приятным и радушным, хоть и поздоровалась она с Владом без улыбки.

– Здравствуйте, – поздоровался он и чуть поклонился.

– Вы к кому-то? Посещения у нас разрешены с…

– Да-да, я знаю, – с вежливой улыбкой перебил Влад женщину. – Но мне нужны именно вы.

– Я? – удивилась служащая, подняв аккуратно выщипанные брови.

– Я хотел бы поговорить с вами об одной постоялице – Валентине Кузьминичне.

Гладкое, неброско накрашенное лицо женщины вдруг приняло испуганное выражение, рот ее округлился, словно она собиралась произнести букву «о». Но уже через мгновение, взяв себя в руки, служащая ответила неожиданно резким тоном: