Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Пошёл нах*й, пидор, – отзывается тот, кого назвали Антохой и впечатывает кулак Климу под дых.
– Я сейчас милицию вызову! – кричу я.
– Правильно, вызывай. Звони скорее! – отвечает Радим.
– Да хоть завызывайся. Я сказал, что её вые*у, значит так и будет. И вас заодно тоже, если желание есть, – злобно сообщает, тот что держит Лизу.
Пока Клим, как рыба, вытащенная из воды, хватает ртом воздух, Антоха оставляет его и бросается к Борзову. А бородач тащит Лизу к машине, огромному чёрному джипу, припаркованному здесь же, во дворе.
Он открывает багажник и начинает её туда запихивать. Лиза кричит и отбивается, но справиться с таким громилой ей явно не по силам. Я бросаюсь к ней на помощь и успеваю заметить, как Радим, чуть отступив назад бьёт Антоху в ухо, а потом ещё пинает ногой, отправляя, как я надеюсь, в нокаут.
Тем временем, Лиза оказывается в багажнике, а бородач, грубо меня оттолкнув, забирается в машину. Но он чуть-чуть не успевает. Он уже почти захлопывает дверь, когда Борзов с силой дёргает её на себя, и бородач чуть высовывается наружу.
Босс хватает его за бороду, вытягивая ещё сильнее, а другой рукой со всей дури лупит дверью. Оглушённый бородач на секунду теряется в пространстве и получает короткий, но сильный удар в нос. Я слышу неприятный хруст и вижу, как из сломанного носа вытекают две почти чёрные и густые струйки.
Он встряхивает головой, разбрызгивая кровь, и как разъярённый медведь кидается на Радима, замахивается и бьёт своим огромным, как глобус кулаком, его в голову. Вернее, не бьёт, а пытается ударить. Радим невероятным образом уворачивается, пропуская противника вперёд и обрушивает удар на его затылок. И сразу бьёт по почкам. И носком ботинка – между ног, куда-то в пах или зад, я уже не разбираю.
Бородач ревёт, складывается пополам и падает на колени, а подоспевший Клим ставит ему на спину ногу и толкает вперёд. Бородач падает ничком на асфальт, а Радим устремляет на Клима взгляд, полный удивления.
– А этот пижон что здесь делает? – спрашивает босс, хмуря брови.
– Понятия не имею, – пожимаю я плечами. – Пожалуйста, открой поскорее багажник.
– Как он здесь оказался раньше нас? Ты ему позвонила?
– Нет, – машу я головой. – Пожалуйста, открой багажник, там же Лизка.
Он медленно подходит к машине, ежесекундно оборачиваясь на Стражникова, и нажимает кнопку на панели. Багажник открывается и оттуда выскакивает моя непутёвая сестра, взлохмаченная, перепуганная и заплаканная.
– Прости меня, – ревёт она, кидаясь ко мне.
Она обнимает, прижимает меня к себе и ничего не может сказать от слёз и нервной дрожи.
– Спа-си-и-ибо, – тянет она, обращаясь к подошедшему Климу. –Спа-си-и-ибо.
Она пытается обнять одновременно меня и его и мы стоим, как счастливо спасшаяся семья. В крови, слезах и соплях. Я замечаю одновременно недоуменный и раздражённый взгляд босса.
– Ну что же, – говорит он, – обращайтесь, если что…
Он разворачивается и медленно идёт прочь.
– Радим! – кричу я. – Погоди!
Но он только чуть заметно машет рукой и скрывается в помещении кафе.
25. Разбор полётов
Я вырываюсь из цепких объятий Лизки, которая никак не хочет меня отпускать, и бегу за Борзовым. Как на зло сворачиваю не туда и залетаю на склад. Ну почему я такая тупая… Когда, наконец, я нахожу правильную дорогу и выскакиваю на крыльцо, замечаю лишь отъезжающую машину босса. Ёлки! Ну куда же ты!
Первая мысль – немедленно позвонить. Но оказывается, что я где-то потеряла телефон. Я бегаю по всему кафе и ищу его. Он оказывается во дворе. Там уже темно и работает полиция, кто-то её всё-таки вызвал.
Пока мы отвечаем на все дурацкие вопросы, проходит много времени. Про Радима мы дружно молчим, ограждая его от неприятностей, и выходит так, что это Клим самолично дал отпор хулиганам.
Домой мы приезжаем на такси, отказавшись от предложения Клима подвезти нас. Ему, всё-таки, хорошенько досталось, и если бы он не принял огонь на себя, то, вероятно ситуация была бы значительно сложнее. Да не вероятнее, а точно и где бы сейчас была Лизка и что бы с ней делали в эту самую минуту не вызывает сомнений.
– Ну давай, рассказывай. Теперь всё, от начала и до конца, как на духу, – говорю я, наливая в чашки чай и в упор глядя на сестру.
– Ну ты чего, Алён, я же всё рассказала уже. Спать охота. Ну пожа-а-алуйста, давай завтра поговорим.
– Ты слышала, что полицейский сказал?
– Про опеку и всё такое?
– Вот именно. Лишат меня опекунства и поедешь в детдом, будешь там мыкаться до совершеннолетия. Садись и рассказывай.
– Ну спать же хочется. У меня же экзамены…
– Да ты что? Вспомнила наконец-то про экзамены? Садись давай и лучше не зли меня, а то сама от опеки откажусь. Живи, как хочешь, встречайся с женатыми мужиками, строй глазки бандюганам разным. Ты ж умная, сама всё лучше других знаешь.
– Начинается, – вздыхает Лизка, но за стол садится и, громко шурша, вскрывает пачку печенья. – Ну прости, я же сказала уже, сглупила я, надо было тебя слушаться и не ходить в этот гадюшник, но я ж не знала, что так получится. Правда, прости меня, дуру неблагодарную…
– Ты не думай, что так легко отделаешься. Знаю я, сейчас хвост подожмёшь, а потом будешь с подружками хохотать, что обвела сестру вокруг пальца!
– Ты чего?! – изумляется она. – Ты откуда взяла такое?
– Видела.
– Да где ты могла видеть?
– В сериале видела.
Лизка смотрит на меня с открытым ртом:
– Ну ты, систа, даёшь.
– Даю-даю, ты сама давай, рассказывай.
– Ну чего ты агришься? – примирительно говорит она и делает глоток из кружки. – Ну прости, правда. Не хотела я тебя злить.
– Злить?! Ты действительно не понимаешь?! Причём здесь злость? А если бы меня два бугая насиловали ты бы злилась или страдала? А если бы я пошла туда, где такие бугаи на каждом шагу встречаются, ты бы спокойно спать пошла, да? И не подумала бы, а как там моя систа? Так что ли?
Она смотрит на меня на
