– Что?!

– Бесчувственный чурбан!

– Да ты!!!

Он вскакивает и едва сдерживается, чтобы не накинуться на меня.

– Прошу прощения, – вдруг раздаётся голос от двери и мы оба резко оборачиваемся.

На пороге стоит Лиза и скромно улыбается.

– Там у вас посетители, а здесь такие страсти, просто громы и молнии... Радимир Львович, можно мне с вами поговорить? Всего пару минуточек…

26. В ожидании чуда

На Лизку он не кричит, но смотрит неприветливо.

– Ну, поговори, – наконец, произносит он, и вид его не предвещает ничего хорошего.

Держись, систа, босс явно не в настроении. До сих пор, похоже, переживает увиденное вчера. Он присаживается на край стола для заседаний и скрещивает руки на груди. Белоснежная ткань сорочки натягивается на бицепсах, красноречиво напоминая о недавнем спортивном прошлом.

А о вчерашних его рекордах напоминают покрасневшие, сбитые костяшки пальцев и ужасное настроение.

– Любавина! Иди, ты сейчас не нужна, – командует он.

Он, вероятно, привык, что Любавина здесь я одна и не задумывается о том, что Лизка носит эту же фамилию. Поэтому, не поняв сразу в чём дело, она широко раскрывает глаза и вопросительно смотрит на меня.

– Это он мне, – говорю я, чуть приподнимая брови. – К тебе это не относится. Пока что…

– А, ну да… – догадывается, о чём идёт речь босс. – Алёна Михайловна, идите, не маячьте над душой, хватит с меня вашей безответственной сестры.

Лизка вспыхивает, но сдерживается, что для неё большой подвиг, честно говоря.

– Лиз, ты только без своих словечек, ладно? – киваю я и подбадривающе улыбаюсь.

Я выхожу в приёмную, полную посетителей и замечаю Мечтанова, скромно сидящего на стуле и старательно не смотрящего в мою сторону.

Поздоровавшись со всеми, я подхожу прямо к нему.

– Как вы себя чувствуете, Тихон Газизович? – спрашиваю я с участием.

– Благодарю вас, я здоров. Как и всегда, – сдержанно говорит он и отворачивается.

Хм… Ну, не желает человек разговаривать, что тут поделать. Я, собственно, и не настаиваю. Хотя, конечно, странно. Я сажусь за стол и пытаюсь погрузиться в поток повседневных задач, но мысли сами по себе стучатся в плотно закрытую дверь кабинета и пытаются просочиться дальше. Но я их вовремя останавливаю.

Вернее, пытаюсь останавливать, но о работе думать не получается. Ну никак. Что-то затягивается Лизкина минуточка. И о чём там так долго можно разговаривать? Я уже волноваться начинаю. Из-за чего? Ох, даже и не знаю. Не наговорила бы она ему лишнего.

– Алёна Михайловна, не знаете, сколько ещё ждать? – спрашивает начальник службы логистики.

Точнее сказать, начальница. Худосочная, нервная дама лет пятидесяти, с жёлтым лицом, до самоотречения прокуренная и вечно недовольная.

– Не знаю. На сегодня план не составлялся, Радимир Львович должен был только через два дня вернуться. Думаю, через пару минут закончится текущая встреча, а потом пойдёт Тихон Газизович. Мне шеф на почту утром скинул имена нескольких человек, кого он желает немедленно видеть. Вас там нет, к сожалению.

– Как это нет! – возмущённо повышает она голос. – Мне он лично сообщение прислал.

– Значит, просто мне не сообщил. Не беспокойтесь, я всё узнаю.

– Вообще-то вы и должны знать, а не у меня выспрашивать. Кто из нас секретарша? И вообще, ваши две минуты уже закончились давно. Никакого порядка! Если бы я так работала, предприятие бы уже рухнуло, наверное.

– Я сообщу Радимиру Львовичу ваши замечания. Думаю, он их обязательно учтёт в своей работе.

– Замечания вашей работы касаются! Нечего здесь ответственность перекладывать. Ваше счастье, что вы не в моей службе трудитесь!

В этот момент из кабинета раздаётся взрыв смеха, дверь открывается и на пороге появляется улыбающаяся Лизка. Ну надо же. Что она ему сказала такого? Она выходит в приёмную, а следом за ней появляется и сам Борзов. Тоже с улыбкой. Чудеса…

Однако, как только он замечает Мечтанова, улыбка моментально исчезает.

– Заходите, – говорит он с угрозой.

– Радимир Львович, – строгим голосом закоренелой правдорубки начинает недовольная начальница отдела логистики.

– Позже, – обрывает её босс. – Попросите моего ассистента, пусть она вас впишет в сегодняшний план и пригласит, когда я освобожусь.

Он разворачивается и возвращается в кабинет. Мечтанов, поджав губы и по-прежнему не глядя на меня следует за ним.

– Елизавета Михайловна, погодите минуту, пожалуйста, – говорю я Лизке. – Мне вам надо пару вопросов задать.

– Ну ещё бы, не сомневаюсь, – хитро улыбается она. – Ладно, подожду минуту. Но не больше.

Я вписываю обозлённую логистическую начальницу в план и, дождавшись, когда она уйдёт, выхожу из приёмной, подхватив сестру под руку.

– Чего так долго? – спрашиваю я, озираясь по сторонам, убеждаясь, что нас никто не слышит.

– Ну, пока всё рассказала в красках.

– В каких ещё красках? Ты то же, что и мне ему рассказала?

– Да, но только посочнее и с интонациями.

– А поблагодарила? – продолжаю я настороженно расспрашивать.

– Ну конечно. Первым делом поблагодарила, потом извинилась, за то что ему пришлось рисковать собой ради малолетней идиотки.

– Так и сказала?

– Нет, – закатывает она глаза. – Разумеется, я сказала иначе, красиво, литературно и проникновенно. У него даже слёзы из глас полились.

– Врёшь.

– Да, – легко соглашается она. – Вру.

– Ну?

– Чего, ну?

– А он-то что? – злюсь я из-за её непонятливости.

– Он сначала кривился и изображал недовольство, а когда я сказала, что Клим скорее мой друг, чем друг сестры и что она, ты то есть, вообще к нему относишься, как к инфантильному переростку.

– Я так к нему не отношусь, – вытаращиваю я глаза.

– Ну и что? Тебе всё равно, а боссу твоему приятно. Я потом ещё сказала, как ты восхищалась и всю ночь мне рассказывала, как он, то есть твой босс, лупцевал этих уродов и если бы не он, Борзов, то всем нам пришлось бы просто ужасно. Ну, это типа ты сказала.

– Но, вообще-то, это так и есть.

– Да я не спорю, просто передаю детали нашего разговора. Короче, я Климу лично тоже очень благодарна, сама понимаешь, но твоему Радимчику я ничего такого говорить не стала. И поэтому тебя ждут какие-то сюрпризы.

– Какие ещё сюрпризы? –