Мальчик остановился и посмотрел на водителя за рулем тарахтящего универсала. Потное лицо мужчины блестело в свете уличных фонарей. Жирные щеки и шею покрывала бурая щетина. Глазки мелкие и жестокие, как у крысы.

– Что вы сказали? – спросил мальчик.

– Я тут просто катаюсь по округе, – сказал Карл. – Может, за пивом сгоняем, – он сглотнул и осекся раньше, чем его предложение успело превратиться в мольбу.

Мальчишка усмехнулся.

– Вы обратились не по адресу, мистер, – сказал он. – Я не такой, – и зашагал дальше, теперь быстрее.

– Ну и иди на хуй, – буркнул Карл себе под нос. Сидел в машине и смотрел, как мальчик исчез в дверях через несколько домов. Он несколько разочаровался, но в то же время испытал облегчение. Карл знал, что не смог бы остановиться, если бы посадил пиздюка в машину. Так и видел – мелкий засранец лежит в снегу, вывернутый наизнанку. Как-нибудь, подумал он, надо будет сделать зимнюю сцену.

Он поехал обратно к «Белой корове» и увидел, что Бодекера уже нет. Припарковался и зашел, сел за стойку и заказал кофе. Руки все еще дрожали.

– Блин, ну и холод, – обратился он к официантке – долговязой тощей девушке с красным носом.

– Это Огайо, чего вы хотите, – ответила она.

– Я к такому не привык, – сказал Карл.

– А, так вы не местный?

– Нет, – Карл отхлебнул кофе и достал один из «собачьих хуев». – Я проездом из Калифорнии, – потом нахмурился и глянул на сигару. Он сам не знал, зачем так сказал, – разве что хотел произвести на девушку впечатление. Обычно его воротило от одного упоминания этого штата. Они с Сэнди переехали туда сразу через несколько недель после женитьбы. Карл думал, что обретет там успех, фотографируя кинозвезд и просто красивых людей, найдет для Сэнди работу моделью, но в итоге они разорились и оголодали, и в конце концов он продал ее двум мужикам, которых встретил возле модельного агентства-однодневки – мужики хотели снять порнофильм. Сперва она отказывалась, но той ночью, когда он уломал ее водкой и обещаниями, они все же поехали на старом драндулете в Голливуд-хиллс, скрытый туманом, нашли там маленький темный коттедж с заклеенными газетой окнами.

– Вдруг это будет наш прорыв, – мечтал Карл, пока вел ее к двери. – Связей наберемся!..

Кроме двух мужчин, с которыми он договорился, у лимонно-желтых стен гостиной – там было совершенно пусто, не считая кинокамеры на треножнике и двуспальной кровати с мятой простыней, – стояли еще семь-восемь человек. Один мужчина дал Карлу выпить, а другой вкрадчиво попросил Сэнди раздеться. Пока она снимала одежду, двое уже ее фотографировали. Никто не говорил ни слова. Потом кто-то хлопнул в ладоши, и открылась дверь ванной. Какой-то карлик с непропорционально огромной бритой головой вывел в комнату высокого мужчину контуженого вида. На карлике были хорошие брюки, подвернутые на несколько дюймов над острыми итальянскими туфлями, и гавайская рубашка, здоровяк же шел нагишом, а между загорелых мускулистых ног красовался длинный член – весь в синих прожилках и толстый, что твоя кофейная чашка. Когда Сэнди увидела, как ухмыляющийся карлик отстегивает с ошейника на шее у мужчины поводок, скатилась с кровати и в панике принялась одеваться. Карл встал и сказал:

– Простите, парни, дама передумала.

– Уберите отсюда этого членососа, – проворчал мужчина за камерой. Не успел Карл и глазом моргнуть, как трое мужиков уже вытолкали его за дверь и посадили в машину.

– Теперь жди здесь, а то ей реально не поздоровится, – сказал один. Карл жевал сигару и наблюдал, как за закрытыми окнами мечутся тени, – пытался убедить себя, что все будет хорошо. В конце концов, это кинобизнес, ничего серьезного случиться не может. Два часа спустя входная дверь открылась, те же трое вынесли Сэнди к машине и забросили на заднее сиденье. Один подошел с водительской стороны и отдал Карлу двадцать долларов.

– Это ошибка, – запротестовал Карл. – Уговор был на двести.

– Двести? Бля, она и десятки не стоит. Как только здоровый лось вставил ей в пердак, она отключилась да так и валялась, как дохлая рыба.

Карл обернулся и посмотрел на Сэнди на сиденье. Она начала слегка приходить в себя. Блузку на нее надели задом наперед.

– Что за херня? – сказал он. – Я хочу поговорить с теми, с кем договаривался.

– В смысле, с Джерри и Тедом? Черт, да они уже час как свалили, – сказал мужчина.

– Я тогда в полицию позвоню, – пригрозил Карл.

– Это вряд ли, – покачал головой мужик. Потом схватил Карла через окно за горло и сдавил. – И вообще, если не прекратишь ныть и не свалишь отсюда, затащу тебя обратно и спущу на твою жирную жопу старика Фрэнки. Пусть они с Тоджо зашибут еще сотню. – Когда мужчина уходил обратно в дом, Карл слышал, как он бросил через плечо: – И по новой ее привозить даже не пытайся. В этом бизнесе она не поднимется.

На следующее утро Карл пошел в ломбард и купил за двадцать долларов, которые ему дал порнодел, древний «Смит и Вессон» тридцать восьмого калибра.

– Как узнать, работает вообще эта штука или нет? – спросил он ростовщика.

– Иди за мной, – сказал тот. Отвел Карла в заднюю комнату и выстрелил два раза в бочку, набитую опилками и старыми журналами. – Эту модель перестали выпускать где-то в сороковых, но пушка все еще отличная.

Он вернулся в мотель «Синяя звезда», где Сэнди отмокала в горячей ванне с английской солью. Показал ей оружие и поклялся, что замочит ублюдков, которые их подставили, но вместо этого пошел на улицу и просидел весь день на скамейке в парке, думая покончить с собой. Тогда в нем что-то сломалось. Он впервые понял, что не представляет из себя ровным счетом ничего. Единственное, что он умел, – работать с камерой, но кому нужен очередной плешивый жирдяй, который щелкает унылые фотографии ноющих краснолицых младенцев, шлюх в выпускных платьях и мрачных женатых пар, отмечающих двадцать пять лет своих страданий? Когда той ночью он вернулся в номер, Сэнди уже спала.

На следующий день они направились обратно в Огайо. Он вел, а она сидела на подушках, которые они украли из мотеля. Карл обнаружил, что ему неловко смотреть ей в глаза, и за всю дорогу через пустыню до Колорадо они не проронили ни слова. Когда начали подниматься в Скалистые горы, кровотечение наконец остановилось и она сказала, что лучше поведет сама, чем будет сидеть в мыслях о том, как ее насиловал накачанный наркотой раб того карлика, а мужики вокруг откалывали про нее сальные шуточки. Пересев за руль, закурила и включила радио. У них остались последние четыре доллара. Пару часов спустя они подобрали пропахшего джином мужика, который добирался попутками домой к матери в Омаху. Он рассказал, что все свое имущество, включая машину, промотал в борделе – точнее в трейлере с тремя бабами, теткой и двумя ее племянницами, работающими посменно, – в песках к северу от Рино.

– Телки, – вздохнул мужик. – Вечная моя беда.

– То есть ты не можешь с собой совладать? – спросил Карл.