— Я много лет ждал этого… — сказал Джордан, и голос его дрогнул.

Майя провела пальцем по его ключице, чувствуя, как колотится сердце. Ей казалось, что из оборотней, направлявшихся в штаб тайной организации, они превратились в обычных подростков, целующихся в машине на пляже.

— Я оправдала твои ожидания?

— Ты их даже превзошла, — улыбнулся Джордан. — Это значит…

— Ну, — сказала она. — Этим не занимаются с друзьями, так ведь?

— Правда? Надо сказать Саймону. Боюсь, он расстроится.

— Джордан!

Майя легонько ударила его по плечу и улыбнулась, он ответил ей тем же. Потом она прижалась к его шее и снова вдохнула его аромат.

Один ангел был златокрылым, крылья другого были темными и напоминали пламя. Ангелы схватились на замерзшем озере, а вдали сверкал ледяной город. Она стояла на льду, а вокруг нее текла кровь и сыпались перья. Золотые обжигали кожу, а черные были холодны, как лед.

Клэри проснулась в незнакомой комнате, запутавшись в одеяле. Сердце билось с курьерской скоростью. Она села, подтянув одеяло до груди, и огляделась. Стены покрыты белой штукатуркой, кровать сделана из черного дерева. Сама она в той же одежде, что и вчера.

Выскользнув из постели — босые ноги обжег холодный каменный пол, — она поискала глазами рюкзак. Он лежал на черном каменном стуле. В комнате не было окон, только висячая лампа из черного резного стекла. Пошарив в рюкзаке, Клэри с раздражением поняла, что в нем уже кто-то рылся. Пропала коробка с принадлежностями для рисования, а значит, и стилус. В рюкзаке остались только сменные джинсы и нижнее белье. Хорошо что она не снимала кольцо — оно по-прежнему было на пальце.

Клэри дотронулась до него, посылая сигнал Саймону:

«Я на месте».

Ничего.

«Саймон?»

Ответа не было.

Клэри тревожно сглотнула. Она понятия не имела, где она, как долго провела в забытьи и сколько сейчас времени. Может быть, Саймон спит? Она гнала от себя мысль, что кольца потеряли силу, — нельзя паниковать раньше времени. Ладно, будет действовать по наитию, а с Саймоном свяжется позже.

Она попыталась сконцентрироваться на том, что ее окружало. В комнате были две двери. За одной оказалась ванная, отделанная стеклом и хромом; окон здесь тоже не было.

Клэри быстро приняла душ, обтерлась пушистым белым полотенцем, натянула чистые джинсы и свитер, вернулась в комнату и попробовала открыть вторую дверь.

Бинго! Перед ней оказалась просторная комната, большую часть которой занимал длинный стеклянный стол. С потолка свисали черные лампы, свет, льющийся из них, бросал на стены танцующие тени. В камине горел огонь, а значит, кто-то совсем недавно ушел отсюда; перед камином стояли кожаные кресла. На стене висел большой телевизор, под ним — столик с контроллерами и играми. Вверх вела спиральная лестница со стеклянными ступенями. Оглянувшись по сторонам, Клэри принялась подниматься по ней. Стекло было абсолютно прозрачным, и ей казалось, что она взбирается по невидимой лестнице в небо.

Второй этаж. Бледные стены, черный пол, длинный коридор с дверями. Клэри толкнула одну из дверей и оказалась в спальне. Большую часть комнаты занимала огромная кровать из палисандрового дерева с прозрачным белым балдахином. Здесь были окна — темно-синие. Клэри подошла к окну. Может, она вернулась в Аликанте?

За окном протекал канал, на другой стороне канала стоял дом с зелеными спущенными жалюзи. Небо было серым, вода в канале — темно-голубой с зеленоватым отливом. Справа виднелся мост. На мосту стояли двое. Один из них увлеченно фотографировал окрестности. Значит, не Аликанте. Может быть, Амстердам? Венеция? Она попробовала открыть окно, но не поняла, как это делается. Тогда она принялась стучать по стеклу и кричать, но люди на мосту не заметили ее и вскоре ушли.

Клэри подошла к одному из шкафов и распахнула дверцу. Шкаф был переполнен одеждой — женской одеждой. Роскошные платья: кружева, атлас, бусины и цветы. На полках лежали ночные рубашки и нижнее белье, хлопчатобумажные и шелковые топы и юбки — и никаких джинсов. Обувь — кожаные сандалии и изящные туфли на каблуках. Упаковки с колготками.

Она уставилась на это богатство, думая о том, кому это все могло принадлежать. Мелькнула глупая мысль: может быть, Себастьян переодевается в женскую одежду? Но на всем, что лежало в шкафу, были бирки, и все подходило ей по размеру. Более того, здесь была собрана одежда ее любимых цветов: синего, зеленого и желтого. В конце концов она решила примерить темно-зеленую блузку без рукавов с шелковой шнуровкой спереди. Сбросив свитер, надела блузку и посмотрелась в зеркало, висевшее внутри шкафа. Блузка сидела идеально, подчеркивая фигуру, а цвет выгодно оттенял зеленые глаза. Клэри сорвала бирку, не желая видеть цену, и быстро выбежала из спальни, чувствуя, как по спине бегут мурашки.

Комната по соседству явно принадлежала Джейсу. Она поняла это сразу, как только вошла. Здесь витал его запах. Его одеколон, его мыло, запах его кожи. Кровать из черного дерева была аккуратно застелена. Чисто и уютно. На прикроватной тумбочке лежали книги с названиями на французском, итальянском и латыни. В стену был вонзен серебряный кинжал Эрондейлов с рукоятью в виде птиц. Подойдя ближе, Клэри разглядела приколотую кинжалом фотографию. А… это их с Джейсом снимала Изабель. Она прекрасно помнила тот ясный день в начале октября. Джейс разлегся на ступеньках Института с книгой на коленях, а она, сидя выше, положила руку на его плечо и наклонилась вперед, чтобы разглядеть, что он читает. На фотографии Джейс улыбался. Она почувствовала, как к горлу подступил комок, и вышла из комнаты, чтобы перевести дыхание.

Нельзя так, упрекнула себя Клэри. Каждый раз, когда она видела Джейса, ей казалось, что кто-то бьет ее под дых. Нормальные девушки делают вид, что им все равно, что все это не имеет значения…

Она зашла в комнату по соседству. Здесь царил бардак. Черные шелковые простыни на кровати скомканы, стол из стекла завален книгами и бумагой, повсюду разбросана мужская одежда: джинсы, футболки, куртки.

На прикроватной тумбочке что-то блестело. Не может быть… Клэри не верила своим глазам. Это была маленькая шкатулка ее мамы, с инициалами Д. К., та самая, над которой мама так часто беззвучно рыдала. Клэри знала, что лежит в этой шкатулке: прядка волос, белых и нежных, как пух одуванчика, детская рубашечка и башмачок, умещающийся на ладони. Мелочи, напоминавшие матери о ребенке, которого она потеряла… которого Валентин превратил в чудовище.

Ее брат.

Д. К.

Джонатан Кристофер.

У Клэри скрутило живот, и она быстро выбежала из комнаты. Ее тут же обхватили чьи-то руки, и она подумала, что это Джейс.

— Что ты делаешь в моей комнате? — раздался голос Себастьяна.

Изабель привыкла просыпаться спозаранку каждое утро, и легкое похмелье не нарушило привычного хода вещей. Она села и уставилась на Саймона.