– Очень любезно с вашей стороны, леди…

Женщина держалась приветливо и обладала приятной наружностью. Круглое открытое лицо и темно-каштановые волосы с редкой проседью, заплетенные в косу и уложенные вокруг головы, придавали ей привлекательный вид.

– Мелисса. А вас как зовут?

– Персефона. – Любопытство и вежливость собеседницы побудили ее спросить: – Мистер Кемпбелл здесь работает?

– Он напарник моего мужа. Като и Лайам управляют торговыми судами, которые возят товары с континента на Акору.

– Понятно…

– Като нашел Лайама, когда тот потерпел кораблекрушение, – охотно продолжала рассказ леди Мелисса. – Так волнующе – найти ксеноса!

– Да, наверное…

Персефона читала, что любой человек, нашедший на берегах Акоры потерпевшего бедствие незнакомца, считал свою находку Божьим даром и началом особых взаимоотношений. Зачастую он селил найденного ксеноса в своем доме и делал его членом своей семьи.

– Мы с вами не встречались раньше? – спросила Мелисса.

– Нет, не думаю.

Бывая на Илиусе, Персефона знакомилась с разными людьми, но Мелиссу она видела впервые.

– Мне как будто знакомо ваше лицо…

Персефона слегка побледнела. Ей меньше всего хотелось встретить человека, который мог бы связать ее с прошлым.

– Спасибо за помощь. Я пойду.

Она отвернулась, но Мелисса быстро шагнула вперед и ласково тронула ее за руку:

– Подождите… Простите, если я чем-то вас огорчила.

– Нет-нет, все в порядке. Просто мне надо идти. Пропустив ее слова мимо ушей, Мелисса спросила:

– Вы ведь не с Илиуса?

– Нет. Пожалуйста, скажите мистеру Кемпбеллу про книги.

Персефона как можно вежливее высвободила руку. Женщина больше не пыталась ее задерживать. Радуясь такому обстоятельству, Персефона поспешила удалиться и направилась к выходу, но тут ее взгляд упал на каменную притолоку, расположенную прямо над дверями. На камне значилось вырезанное слово: «Деймейдес». Под ним стояла дата, уходившая на несколько десятилетий в прошлое. Персефона машинально обернулась к женщине:

– Что означает надпись на камне?

Мелисса стояла, выпрямив спину, скрестив на груди руки, и спокойно смотрела на Персефону.

– Деймейдес – моя фамилия. Пакгауз построил мой дед. Мы с сестрой унаследовали здание после смерти нашего брата. – Она помолчала, потом тихо добавила: – Я хотела убрать камень, потому что, как известно, мой брат обесчестил нашу фамилию.

– Вот как? – вырвалось у Персефоны. Ей показалось, что она слышит собственный голос как бы издалека.

– Его называют предатель Дейлос, к сожалению, заслуженно. Но было время, когда фамилия Деймейдес звучала гордо. В память о нем я оставила камень на прежнем месте.

Персефона медленно выговорила:

– Я не знала, что Дейлос имел сестер.

– А почему вы должны знать? По счастью, теперь о моем брате редко говорят.

Персефона удивленно смотрела на женщину, о существовании которой она даже не подозревала. А ведь у нее еще есть и сестра, о которой упомянула Мелисса!

– Ваша сестра живет в Илиусе?

– Электра и ее муж владеют виноградником в нескольких часах езды к северу отсюда. – Женщина немного помолчала, потом спросила: – Что с вами, милая? Вы очень бледны. Может, присядете?

– Нет, не волнуйтесь, я прекрасно себя чувствую. Надо поскорее уйти от ее добрых и внимательных глаз! Пробыв здесь еще немного, она может сболтнуть лишнее.

Выйдя из полумрака пакгауза, Персефона на минуту остановилась, дожидаясь, когда ее глаза привыкнут к яркому солнечному свету.

«Было время, когда фамилия Деймейдес звучала гордо».

Неужели правда? Неужели наследие Дейлоса не только позор и бесчестие? Она побрела вперед, не заботясь о направлении, но вскоре остановилась и оглянулась на пакгауз. Мелисса стояла у открытых дверей и разговаривала с мужчиной средних лет, наверное, с мужем. Оба смотрели в сторону Персефоны.

Она быстро скрылась в тенистом переулке, ведущем наверх, к дворцу, и пересекла внутренний двор. Тут ее окликнул Гейвин.

– Вот и ты! – воскликнул он, подходя ближе. – Все в порядке?

– Кажется, да. Ты знаешь, когда состоится собрание Совета?

– Горана нет в городе, но он уже едет. Его надо подождать. – Взяв Персефону под локоток, Гейвин увлек ее под одну из многочисленных арок, которые вели на первый этаж дворца. – У меня для тебя кое-что есть.

Он протянул ей маленький матерчатый сверток. Она растерянно взглянула сначала на сверток, потом на Гейвина:

– Что это?

– Подарок, – ласково объяснил он и сунул сверток ей в руки. – Ну же, открывай.

Персефона неуверенно повиновалась. Когда-то мама дарила ей подарки – простые вещи, сделанные своими руками. Но больше никто не удостаивал ее такой радости, и она не знала, как реагировать.

Под развернутой тканью оказалось что-то бело-синее. Приглядевшись, Персефона поняла, что синей была кожа, расшитая жемчугом. Какая красота! У Персефоны захватило дух, и лишь через мгновение до нее дошло, что она держит ножны, в которые вложен…

Кинжал! С рукояткой из такой же кожи, но без жемчужин, которые мешали бы руке. Закругленное лезвие с гравировкой в виде спиральных узоров заканчивалось смертоносным острием.

Гейвин стоял совсем рядом. Она подняла глаза и с удивлением прочла в его взгляде легкую растерянность.

– Ты даришь мне нож? – спросила она. Он кивнул.

– Нравится?

– Впервые вижу такую красивую вещь! Он расслабился и усмехнулся:

– Я знал, что тебе понравится. Ножом можно убивать кабанов и… прочих тварей.

Она вовсе не собиралась плакать. Такая реакция стала бы позором. Женщина, достойная такого кинжала, не должна реветь. Однако когда Персефона засовывала подаренный нож за пояс своей туники, она не смогла сдержать слез.

– Спасибо, – пробормотала она, прижавшись к Гейвину и с упоением вбирая в себя его тепло и силу.

Он крепко обнял Персефону. Они стояли, прильнув друг к другу, в темном арочном проходе, и Гейвин мечтал о том, чтобы демоны навсегда покинули ее душу.

Собрание советников правителя Акоры состоялось в маленькой, строго обставленной комнате, ничем не отличавшейся от множества подобных комнат огромного дворца.

Овальный стол, окруженный не слишком удобными креслами, поставленными так, видимо, специально, чтобы отбить охоту к долгим и нудным речам.