Она посмотрела на часы. Через пару минут в дверях должен появиться ее муж. Он пунктуален, точен, он никогда не заставляет себя ждать.

В кафе было безлюдно. До обеденного перерыва, во время которого это кафе наполнится чиновниками всех мастей, поскольку в этой центральной части города располагаются здания администрации города и великое множество офисов городских министерств и ведомств, комитетов и представительств, оставалось еще целых два часа.

В кафе было тепло, официантка, обслуживающая столик Наташи, была в блузке с коротким рукавом. Наташа же мерзла в теплом свитере. Это нервы, твердила она про себя, пытаясь согреться горячим чаем с лимоном.

Вчера вечером ей позвонила Елизавета Сергеевна Травина, сказала, что им надо встретиться и поговорить.

– Вы знаете, о чем пойдет речь, поэтому постарайтесь прийти, это очень важно, – сказала Травина по телефону таким тоном, что у Наташи волосы на голове зашевелились.

Она сразу поняла, что кто-то из своих предал ее, может, проговорился, но, скорее всего, донес, прикрываясь гражданским долгом.

Остаток вечера она промучилась, сомневаясь рассказать ли мужу о звонке, ну и о том, что видела женщину на озере, или нет. Но у него было такое хорошее настроение, он был с ней так нежен и ласков, что ей просто не захотелось ничего портить, заставлять волноваться и его, и себя, вспоминая все свои страхи, связанные с тем трагическим днем.

Утром, когда она проснулась и вспомнила, что ей предстоит встреча с адвокатом, что ей, возможно, придется признаться в том, что она утаила от следователя важную информацию, касающуюся убийства скульпторши, Наташу от волнения затошнило. Яйцо всмятку, бутерброд с маслом и какао – все было выброшено в мусорное ведро. Чашка горячего кофе – вот что придало силы, немного взбодрило.

Наташа надела теплый свитер, брюки, шубу и вышла из дома, чтобы встретиться с Травиной в кафе.

Решила не брать машину, а пройтись пешком, благо жили Наташа с мужем тоже в центральной части города, неподалеку от входа в городской парк.

Легкий морозец, солнце, мамочки, няни и бабушки катили к парку коляски с детьми, все были спокойны, улыбчивы, и чего бы им не улыбаться, если у них в жизни все нормально, никто не совершал никаких преступлений, ничего не утаивал от полиции, все они – благонадежные, законопослушные граждане. В отличие от Наташи, трусихи и вообще беспринципной дуры.

В кафе она, чтобы просто что-то заказать, попросила официантку принести ей чаю с лимоном.

Открылась дверь, и в кафе вошел Александр. Высокий, статный, в длинном меховом пальто. Наташа залюбовалась мужем. Какой же он красивый, представительный, интеллигентный! Вот интересно, как он отреагирует и как будет к ней относиться после того, как она скажет ему всю правду?

– Что случилось, зайка? – Он склонился и первым делом поцеловал жену в щеку. От него пахло морозом, духами, чистотой, свежестью.

– Саш, сядь, надо поговорить…

– Что-нибудь серьезное? Заболела? – Александр снял пальто, шарф, повесил на стоящую в углу вешалку, вернулся, сел за столик и, нахмурившись, посмотрел на жену. – Надеюсь, у тебя не завелся кто-нибудь другой? – с горькой усмешкой спросил он, и Наташа невольно улыбнулась. Так вот чего он боялся больше всего! Смешной! Неужели он все еще не доверяет ей или просто боится потерять? Эх, ей бы его заботы!

– Саша, успокойся. Дело не касается нашей семьи вообще… И уж тем более наших отношений. И со здоровьем у меня все нормально. Дело в другом. Ты же помнишь, что случилось на пикнике в октябре?

Саша задумался, а потом, конечно же, вспомнил, расслабился, как если бы сразу понял, что дело, из-за которого она сорвала его с работы, все-таки действительно не касается их двоих.

– Говорю же, это не касается ни тебя, ни меня… Разве что косвенным образом.

– Наташа, давай уже говори. Что случилось? На тебе лица нет!

– Понимаешь, незадолго до того момента, когда тот мужик нашел свою жену, ну, мертвую, Валентину, помнишь, да? Так вот, незадолго до этого я видела в лесу, вернее, в кустах женщину. Возможно, это она и убила скульпторшу. И я скрыла это. Только не спрашивай меня, почему!!! – опередила она его вопрос. – Все равно не скажу… Вернее, мне просто нечего сказать. Я подумала, что эта женщина ни при чем, что просто проходила мимо, и все. Но поскольку посадили мужа убитой, того бедного мужчину, который чуть с ума не сошел, когда нашел свою жену мертвой, я подумала, что совершила ошибку.

– А почему мне-то тогда ничего не сказала?

– Да я знала, что ты мне скажешь! Что, мол, иди и расскажи все полицейским или следователю.

– Правильно!

– Но мы же тогда ничего не знали, убили ее или нет…

– Как это не знали? – удивился Александр. – Ее же удушили!

– Но я не знала…

– Наташа, я тебе удивляюсь! Этот Гинер же тогда вызвал полицию, нас всех опрашивали…

– Но все это было похоже на несчастный случай… Нет, конечно, кто-то высказывал предположения, что ее убили. Но выдвигались самые разные версии. Что ей стало плохо с сердцем, что инсульт, тромб, я очень хорошо помню все эти наши разговоры. Помню, как Роза тогда еще сказала, что, мол, если бы ее убили выстрелом, то мы бы увидели кровь в воде, рану, понимаешь? Или если ножом… А так… Она лежала как живая… Правда, глаза закатились, и рот был открыт, и язык… Это потом стало известно, что ее удушили. Но я не знала до последнего времени, пока мне Оля не рассказала. Она приходила ко мне как-то недавно, рассказывала, что ее до сих пор мучают кошмары, связанные с этим убийством… Да я вообще, признаться, старалась поскорее все это забыть. А пришла Оля, рассказала о том, что этого Гитера…

– Гинера, – поправил ее муж. – Его зовут Альберт Гинер! Об этом деле даже в газетах писали!

– Вот Оля мне и рассказала, что его посадили. Но мы же все там были, мы слышали, как он кричал, как звал жену! Он не мог так играть, это не по-человечески… А ты как считаешь, может ли человек так притворяться, так играть роль убитого горем мужа?

– Если честно, то здесь я поддерживаю тебя. Нет, не похоже, чтобы Гинер ее убил. Говорят, что она была очень известная скульпторша, что он ее очень любил… Да он и взял вину на себя, то есть признался в убийстве, которого явно не совершал, чтобы только спрятаться ото всех… Может, и от себя.

– Да просто он находился в таком состоянии, что на него можно было бы повесить вообще все преступления, совершенные в городе на тот момент, и он бы согласился… Быть может, он хотел смерти? Ты же видел его, он весь такой изнеженный, холеный, такие в тюрьме не выживают…

– Постой… Ты зачем мне все это рассказываешь? Ну, увидела ты там женщину, и что? Решила рассказать об этом следователю?

– Сначала я призналась в этом своим девчонкам, мы же недавно с ними встречались… Ты не представляешь, как они на меня набросились! Ну, что, мол, я такая-сякая… Но дело даже не в этом, а в том, что кто-то из них сообщил об этом Травиной. Это адвокат, Елизавета Сергеевна…