— Повезло твоему парню, девочка! — сказал доктор, улыбаясь, — Вот держи на память.

Доктор протянул мне пулю, я крепко сжала ее в ладони. Маленький кусочек металла, едва не унесший жизнь любимого человека.

— Что теперь? — голос подвел, я не смогла даже толком задать вопрос.

— Теперь переведем в реанимацию, и будем ждать. Организм сильный, операция прошла успешно, прогнозы самые положительные, — спокойно проговорил доктор, — Я так понимаю, если тебя не пущу в палату, проснувшись, этот молодец поднимет госпиталь с ног на голову.

Я улыбнулась.

— Так пустите, — попросила я, скромно улыбаясь.

— Эх, не положено, но ты мне чем-то дочку напоминаешь, не могу отказать, — сказал профессор, отдавая распоряжение медсестре.

Артем

Кругом темнота, ничего не видно. Только родной и любимый голос постоянно звал меня, говоря о своей любви. Мой Лучик плакал? Я почувствовал ярость и недовольство. Кто посмел обидеть мое солнышко?! Постоянно чувствовал нежные прикосновения. Но никак не хватало сил открыть глаза.

Услышал незнакомые голоса. Женский заставлял мою девочку выйти из палаты.

— Девушка, покиньте реанимацию, вам тут нельзя находиться! — наглый такой голос.

— Но мне разрешил профессор Власов! — спокойно ответила Дусенька.

— А мне никто не сообщал, так что уходите, — грозно ответил этот противный писклявый женский голос.

— А я говорю, что никуда не уйду, — спокойно заявило мое солнце. Мне хотелось открыть глаза и посмотреть, кто там рискнул спорить с моим чудом. И потом, мне не хотелось, чтобы она покидала палату.

Голос заорал еще громче, мне вот интересно, она так вопит, потому что в реанимации половина пациентов в отключке?

— Я сейчас санитаров позову, и они тебя вмиг вышвырнут! — грозно провопил голос.

— Простите, как вас там?

— Татьяна Валерьевна!

— Татьяна Валерьевна, профессор Власов разрешил мне остаться, и только он выгонит меня отсюда, это понятно? — с нотками металла в голосе проговорила Дуся.

— Это мы еще посмотрим!

Почувствовал нежные прикосновения к лицу.

— Все в порядке, милый, я тебя не оставлю, — прошептала моя девочка.

Через несколько минут в комнату вошли еще несколько человек. Я опять попытался разлепить свинцовые веки. Яркий свет ослепил на мгновение, потом я четко увидел мое солнышко, какую-то мегеру, грозно скрестившую руки на груди, и двоих санитаров, внушительной комплекции.

— Уведите ее, мальчики!

— Но Татьяна Валерьевна! Это же Потапова, ей разрешил профессор Власов!

— А мне все равно, мне профессор ничего не говорил, уведите!

— Евдокия Ивановна, извините! Но сами видите…

— Стоять, — рявкнул я.

На меня уставились четыре пары глаз, в одних из которых, самых любимых, стояли слезы облегчения.

Я посмотрел на мегеру.

— Вы, вон из палаты! — перевел взгляд на санитаров, — Вы — позовите профессора!

Я так смотрю, никто не шевелился.

— Быстро!

Через мгновение палата опустела. Я смотрел на свое персональное солнце, силы ушли на этих придурков. Дуся присела рядом на край кровати, рука машинально потянулась к ней.

— Привет, — прошептала она, наклоняясь ближе.

Я с трудом приподнял руку, нежно коснулся ее щеки, стирая слезу.

— Привет, — голос был еще хриплым.

— Если ты так сделаешь еще раз, я тебя сама лично поколочу! — плача, угрожала она, — Ты знаешь, как ты меня напугал?!

— Прости, я не хотел, — прошептал я, притягивая к себе ее пальцы и целуя их, — Потапова, значит?

— Это профессор Власов предложил, иначе меня бы не пустили… — скромно сказала она, краснея и смущаясь, — И Артур Альбертович дал добро…

— Ну раз Артур Альбертович не против, то тогда конечно! — рассмеялся я, отчего появилась резкая боль в груди. Я поморщился.

— Тебе нельзя шевелиться, и смеяться наверно тоже. Сейчас придет профессор и тебя посмотрит, — она встала.

— Сидеть, — тихо прошептал я, чувствуя, что силы совсем на исходе.

— Тихо, не разговаривай, — прошептала она, нежно прикасаясь к моим губам. Я улыбнулся. Заметил круги под глазами, впалые щеки, лицо осунулось. Заставил я переживать и нервничать свой Лучик!

— Ты когда спала в последний раз? — строго спросил я.

— Не важно, — ответила она, не отводя от моего лица глаз.

— Сколько я был в отключке?

— Вместе с операцией?

Я кивнул.

— Два дня.

— Значит, если мне правильно подсказывает интуиция, ты не спала два дня? — она отвела взгляд. Я прав. Устало вздохнул, — Евдокия Потапова, позови своего любимого свекра. Он тут?

Дуся кивнула, доставая телефон.

— Да, Артур Альбертович! Ладно. Папа. Артем пришел в себя. Только что. Профессор еще не пришел. Артем хочет вас видеть. Ждем.

Она положила телефон, виновато посмотрела на меня.

— Папа? — спросил я, улыбаясь. Она опять покраснела.

— Это он настоял, а я не могу ему отказать, он такой настойчивый и милый старичок.

— Ты только ему не говори, — улыбнулся я, — что ты его старичком назвала.

Пришел профессор Власов, представительный мужчина, лет шестидесяти. Мило улыбнувшись Дусе, принялся меня осматривать. Удовлетворенно кивнув, встал.

— Значит так, молодой человек, завтра переведем в обычную палату. Состояние стабильное. Вас как будто ангел охранял, в рубашке родились? — улыбнулся доктор. Я посмотрел на Дусю. Да, меня и вправду ангел охранял, мой солнечный ангел.

— Доктор, можно моя жена сейчас уедет домой, а вечером вернется на ночь?

— Что-то мне подсказывает, что если откажусь, Вы за ней сами отправитесь. Рисковать здоровьем моего пациента я не могу, поэтому соглашаюсь.

— Артем, профессор знает, что мы не женаты, — тихо поправила меня Дуся.

— Милая, мы живем вместе, спим вместе, любим друг друга, а то, что мы не расписаны, это мы легко поправим, как только я встану на ноги. Так что ты моя жена, и не нужно спорить с мужем, — отчитал я ее. Она только кивала, не говоря не слова. Я обратился к врачу, — У меня еще одна просьба, тут какая-то Татьяна Валерьевна, выгоняет мою супругу. Можно как-нибудь ей попонятнее объяснить, что она не права?

— Уже, — засмеялся врач, — Выздоравливайте, я вечером загляну.

— Спасибо, до свидания! — улыбаясь, сказала Дуся. Я только кивнул.