Злобуха, вруха, пошатуха!

Скользухе никогда не верь,

Иль будет хуже, чем теперь!

Пьеро подпрыгнул, чтобы его слышно было по всему залу.

Издали послышался издевательский вопль.

– Где ты её нашла? – спросил Филат у Евы.

– Она запуталась в паутине. Я её освободила, а она схватила гобелен и…

Филат застонал:

– Преклоняюсь и падаю ниц! Скользуха попалась в магическую ловушку! Невероятная удача, потому что они редко попадаются! В двух шагах от гобелена, который хотела спереть! И тут приходит эта добрая жалельщица букашек и…

Ева оскорбилась. Неприятно, когда тебя называют «жалельщиком букашек». Особенно когда ты действительно их жалельщик. Ну ничего, сейчас ты получишь!

– А кто жуликоватее: стожары или скользухи? – спросила она у Мальвины.

– Стожары, разумеется! – сразу отозвалась та.

– Неправда! – возмутился Филат. – Стожары спасают мир от существ, прорвавшихся из Теневых миров! И ещё они…

– …ничего не берут, а только меняют! – подсказала Ева.

– Именно так, дохлый хмырь! А Скользухи – они просто жульё! Всё берут даром! Вот она гобелен стащила – а где её яблочный огрызочек? Где? Где?

Мальвина увидела на полу книгу, которая недавно превращалась в птицу, и вернула её на стеллаж. При этом она не только не пыталась открыть её, но и изо всех сил придерживала обложку.

– Ты трогала эту книгу? – озабоченно спросила она у Евы.

– Ну да, – кивнула Ева. – Книга стала птицей, и я попросила её перекусить паутину.

– Ты попросила? И она перекусила? – медленно повторила Мальвина.

– Ну да.

– Это Скользуха тебе посоветовала взять именно её?

– Ну да. Чтобы порвать нити ловушки.

– Так я и думала. А птицу ты как-нибудь называла?

– Болотного луня? Из семейства ястребиных? Ну так и назвала, а что?

Мальвина провела рукой по лицу:

– Знаешь, что было бы, если б ты не определила птицу? В обмен на оказанную тебе услугу ты служила бы книге десять лет, путешествуя по её страницам и внося в научные статьи всякие обновлённые сведения!

– Как можно не узнать болотного луня? Ну разве что перепутать его с канюком или большим подорликом, – сказала Ева, тихо холодея, потому что она поначалу чуть не ляпнула «канюк».

– Жена садовника, не пугай девочку! Вон она вся бледная! – рявкнул вдруг Пьеро на Мальвину.

Мальвина попятилась. Потом взяла себя в руки и сухо поинтересовалась, с какой это радости она стала женой садовника.

– Обратись к первоисточникам. Адам был создан как садовник. Ева – как жена садовника. Потому я и сказал «жена садовника».

– Я тебе пока что не жена! – сказала Мальвина, но как-то не очень категорично.

Ева вспомнила о гребне, который уронила Скользуха. Он залетел под стеллаж, и выглядывал только край. Ева подцепила его пальцами. Гребень был из светлого дерева, с широкими прочными зубьями. Служил явно для расчёсывания чего-то жёсткого. Например, хвоста или гривы. И ещё на гребне был выжжен коротконогий мощный единорог. Ева повертела его в руках и, не решившись выбросить, сунула в карман.

Внезапно что-то дважды полыхнуло – сперва жёлтым, а затем ослепительно-белым. В ближайший стеллаж попала молния. Сразу несколько книг вспыхнули, превратившись в чистейшую вербальную магию, остальные взлетели. Загрохотал гром, словно на огромный лист железа опустилась кувалда. Оглушённые, ослеплённые, все слабо копошились на полу.

Затем как сквозь вату Ева услышала, как Филат восхищённо произнёс:

– Заклинание удалённого грома. Громус камикадзис! Три тысячи магров. Рыжьём. Узнаю почерк доброй волшебницы Сивояры!

Ева лежала на полу и тупо смотрела в потолок. Над ними в воздухе повисли огненные буквы:

И ЭТО ВЫ НАЗЫВАЕТЕ ХОРОШО ВЫПОЛНЕННОЙ РАБОТОЙ?! УВЫ, ДРУГИХ ВНУКОВ У МЕНЯ НЕТ! УТРОМ БУДЬТЕ ГОТОВЫ К ПУТЕШЕСТВИЮ!

Задора, прочитав, наградила сестру подзатыльником. Тит ревниво подбежал к ней, чтобы тоже получить свой подзатыльник.

– Точняк, Ниська! Ништяк, Тит! Она назвала нас внуками! Значит, с первым заданием мы худо-бедно справились! – восторжествовала Задора.

Вокруг метались переполошившиеся книги. Раз в несколько секунд срабатывала стихийная магия. Малыш Груня чувствовал её и ворочался в рюкзаке. Он уже съел пару книг, которые втащил к себе в рюкзак, высовывая из него липкую руку, и до того объелся, что икал. Снаружи доносились звуки сирен.

– Кажется, скоро здесь будет Нахаба. Может, дождёмся его и всё ему объясним? – лукаво предложил Филат.

– Что именно? – напряглась Мальвина.

– Ну, как вы нас сюда позвали. И как мы вам помогли!

Мальвину передёрнуло.

– Только этого не хватало! А ну уматывайте отсюда! – рявкнула она. – И вы, и эти психи с крылышками! Пьеро, выведи их! Лучше через крышу, раз макси-фейсы её всё равно разнесли! И возьми ковёр-самолёт… Только пусть потом вернут, он на балансе!

– Всё будет хорошо, моя грымзочка! Жди меня у очага и постарайся, чтобы мамонтятина не подгорела! – отозвался Пьеро и ободряюще хлопнул Мальвину между лопаток.

С большим трудом они пробились к шахте лифта. Библиотека превратилась в муравейник. Ева и не подозревала, что в ней столько сотрудников. Отовсюду выскакивали гномы, хримтурсы, вампалы. Выплывали озабоченные привидения стародавних библиотекарей, некогда съеденных одичавшими книгами. Шествовали куда-то долговязые маги со спутанными бородами и глазами вдохновенных безумцев. Судя по мантиям, эта была делегация иностранных волшебников, заблудившаяся в библиотеке много лет назад.

Пьеро весь так и кипел от рокового мужчинства. По лицу его бродили роковые улыбки, и даже осанка сделалась как у бретёра. Пощипывая себя за верхнюю губу, где подразумевались, но отсутствовали усы, он задиристо осматривался, прикидывая, кому бросить вызов. Ева понадеялась, что на обратном пути Пьеро не встретит вампала или эйнхерия: как известно, вампалы и эйнхерии – народ буйный, предпочитающий хорошую драку прочим разновидностям бескультурного досуга.

Реактивный лифт метался в шахте. Пьеро сумел затол- кать Еву со стожаром и макси-фейсами в лифт и доставить на верхний этаж. Дальше дорогу показывали уже Задора и Ниська.

Малыш Груня, умявший под шумок ещё несколько книжек, высовывал из рюкзака нос и застенчиво прятался. Ему хотелось играть с макси-фейсами, но он стеснялся. Ева не помогала ему преодолеть смущение, поскольку любовь у Груни имела выраженные желудочные формы. Фразу «я так тебя люблю, что прямо бы и съел!» он воспринял бы буквально.

Тит хвостом тащился за Филатом, спорил с ним и непрестанно выигрывал. Вокруг его головы звенели комарики в шпорах и с горнами.

– Эй! – сказала Ева Титу. – Ты что, маленький? Перестань с ним спорить! Он тебя дурачит!

Тит, занёсший руку для очередного хлопка, застыл и подозрительно уставился на стожара. Филат не растерялся.

– Конечно, я тебя дурачу! На самом деле только что выиграл я! – сказал он.

Тит запыхтел. Над его головой начало сгущаться тёмное