Надо попытаться думать так, как она. Куда бы ей захотелось попасть?

Казино. Даже если меня туда не пустят, вполне возможно высмотреть её от дверей. Дежурный из экипажа не спускал с меня подозрительного взгляда – не иначе как заподозрил в желании прорваться внутрь и попытать удачи в игровых автоматах. Зал был полон, даже несмотря на поздний час. Насколько я могла рассмотреть сквозь облака табачного дыма, бабушки там не было. И в конце зала, куда я заглянула через второй вход, тоже. Правда, отсюда нельзя было разглядеть дальний угол с игровыми автоматами – проверю его позже, если понадобится.

Обыскать такой корабль в одиночку – невыполнимая задача, но я осмотрела все места, которые пришли мне на ум. Я даже не поленилась зайти в интернет-кафе и библиотеку. Когда я не нашла бабушку ни возле бассейна, ни на верхней палубе, ни в одном из кафе, я вернулась в каюту: а вдруг она уже там? В конце концов, могла хотя бы записку мне оставить! Но на столе ничего не было, кроме расписания мероприятий на завтра и визитки Джоджо. Я перевернула карточку: уже знакомая надпись: «Обращайтесь в контору обслуживания, они сообщат мне, если что-то понадобится».

Интересно, она имела в виду в любое время? Скорее всего она сейчас спит, но это ведь важно! Это не просьба принести лишнее полотенце или убрать в каюте. А вдруг с бабушкой что-то случилось?

Сжимая в кулаке карточку Джоджо, я побежала к лифту. Может, в конторе обслуживания не станут звонить Джоджо, но сумеют каким-то образом отыскать бабушку?

Как это ни удивительно, но не мне одной потребовалось специальное обслуживание в этот ночной час. У дверей офиса уже стояла очередь из трёх человек. Вряд ли их проблемы были такими же важными, как пропажа бабушки. Дожидаясь своей очереди, я гадала, где же она может быть.

Но вот подошёл мой черёд. Не успела я шагнуть на ковёр перед конторкой служащего, как пол под ногами заметно завибрировал. Я скинула туфли и осталась в одних носках. Где-то поблизости играла музыка. Громкая музыка, с такими мощными басами, от которых сильнее всего вибрируют динамики в радио.

Человек за конторкой махнул рукой, привлекая моё внимание, и спросил что-то вроде «Чем могу быть полезен?». Я покачала головой и отступила, пропуская пассажира, стоявшего в очереди за мной. Тень воспоминания дала мне подсказку, и я ухватилась за неё. Что-то из нашего разговора в первый вечер на судне.

Толстый ковёр приглушал вибрацию от музыки, но я могла отследить источник звука. И пока я бежала к штирборту, сжимая в руках туфли, музыка становилась всё громче.

У входа в заведение «Бар Типси Марлин» я остановилась. Днём он обычно был пуст. Но не сейчас. Здесь было яблоку негде упасть: публика танцевала, веселилась и выпивала. А перед всей этой толпой, на ярко освещённой сцене, с руками, летавшими по воздуху, стояла бабушка. Над её головой колыхалась растяжка: «Ночь караоке у Типси Марлин».

До сих пор я не встречала на борту глухих пассажиров, кроме нас, однако все в баре не спускали с бабушки глаз. И судя по тому, что аудитория уже успела выучить несколько жестов на языке глухих, она выступала довольно долго. На экране засветилась строчка «Зажигай»[2], и бабушка её показала. В ответ на танцполе публика принялась зажигать и показывать: «Стоп! Время Хаммера!»[3]

Можно было подумать, что бабушка говорит на языке, который понимает весь мир. Мама в жизни не поверит. Она так хотела, чтобы у бабушки появились друзья, – а тут в друзьях у неё оказался целый танцпол.

Глядя на бабушку, я вспомнила, как горбатые киты выпрыгивают из океана. Как они играют симфонии. Если бы кто-то сумел записать бабушкино выступление на нотном стане, ему бы не хватило ни цвета, ни места, чтобы передать всё богатство такой музыки.

Я настолько удивилась, что забыла о своей обиде. Я стояла с туфлями в руках и думала, что, наверное, сама поступила так же по отношению к своей семье. Я тоже удрала из дома, и намного дальше, чем когда-либо удирала бабушка. Но если бы они увидели, что именно здесь мне полагается быть, что я делаю то, что мне полагается делать, может, они хотя бы отчасти поняли бы меня. То, как сейчас выглядела бабушка – так буду выглядеть и я, когда увижу Синего-55.

Она ещё и научила публику «глухим аплодисментам». Когда песня закончилась, они не хлопали в ладоши, но подняли руки и замахали. Все аплодировали стоя, когда бабушка спускалась со сцены.

Меня не волновало, можно мне войти в ночной бар или нет. Я ринулась к бабушке, обняла её и отстранилась.

– Как?.. – От неожиданности я даже не смогла закончить предложение.

– Прости, что я тебя напугала. Я не ожидала, что так задержусь. Мне не спалось, я решила пройтись и набрела на этот ночной бар с караоке.

– Я имела в виду… – Я показала на сцену. – Это! Как тебе это удалось?

– Я смотрела, как поют другие, и мне предложили тоже попытаться. Я сказала, что я глухая, а они попросили перевести для них слова. И как-то само получилось, что я уже давала представление, так что остальные присоединились. По-моему, всем понравилось, не так ли?

Бабушка жестикулировала так торопливо и взволнованно, что я едва её понимала.

Вода наполнилась бормотанием дельфинов: мимо него проносилась целая стая. Они готовы были играть так дни напролёт: носились наперегонки, выскакивали вперёд и назад, выпрыгивали в воздух.

Он вывел дельфинов на косяк рыбы. Этот вид добычи был слишком крупным для частой сетки китового уса, зато у дельфинов состоялся настоящий пир. И пока они кормились, кит кружил рядом, не давая рыбе расходиться в стороны.

Отяжелев от сытой пищи, дельфины поплыли медленнее. Кит приблизился и наклонил голову – как будто приглашал прокатиться на себе. Они часто так общались – не прибегая к звукам. Дельфин поплыл над китом. Кит примерился, чтобы не промахнуться, и выскочил из воды, прямо перед стаей.

Его знакомство с дельфинами случилось в один прекрасный день. И с тех пор они всегда играли с ним, если встречались в океане. Если бы он понял, что привлекает их к нему, то постарался бы делать это почаще. А вдруг какие-то из его звуков похожи на их болтовню? Он был бы рад повторять эти звуки снова и снова. Они с дельфинами были совсем разными, и песни их были не похожи на китовые, но каким-то образом они всё же понимали друг друга. Он чувствовал, что им нравится играть вместе, кататься на его спине и выпрыгивать из воды.

Кит ушёл на глубину и вернулся к поверхности, бороздя океан. Волны с плеском разбивались о его мощный бок. Он плыл вместе со стаей дельфинов, добавляя радостные ноты в своё пение.