Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Было уже поздно вечером, когда Филипп нанял в Флюшинге лодку, которая должна была его доставить в его родной Тернезе. Вечер был сравнительно очень бурный для этого времени года; дул свежий ветер с моря, и небо было покрыто темными тучами, там и сям окаймленными светлым краем, потому что луна стояла уже высоко, а теперь было как раз полнолуние. Временами становилось совсем темно, когда луна пряталась за тучи, но зато когда она выходила из-за облаков, то сияла во всей своей красе.
Выйдя на берег, Филипп поплотнее завернулся в свой плащ и быстро зашагал к своему дому. Подходя, он увидел, что окно большой комнаты нижнего этажа было раскрыто и женская фигура, облокотясь на подоконник, смотрела на улицу. Зная, что это Амина, он торопливо перешел мостик и направился к окну, вместо того чтобы идти к двери. Однако Амина до того ушла в свои мысли и так неотступно смотрела на небо, что не видела и не слышала приближения Филиппа. Заметив это, Филипп остановился и решил пойти к двери, боясь напугать Амину своим стишком неожиданным появлением. Но вот ее взгляд упал на него; она заметила его, но так как темная туча сокрыла месяц, то фигура его представлялась туманной и неясной. Все-таки она сразу узнала своего супруга, но, не имея основания ожидать его возвращения, приняла его за выходца с того света. В первую минуту она вздрогнула, отвела рукой волосы со лба, затем снова пристально посмотрела на него.
– Амина, это я, не пугайся! – крикнул Филипп.
– Я вовсе не пугаюсь! – ответила она. – Я тебе благодарна за твой приход. Добро пожаловать, возлюбленный мой, мертвому или живому я тебе рада! – И движением руки она пригласила его войти через окно, от которого она отошла.
«Боже мой! Она принимает меня за мертвеца!» – подумал Филипп и, не зная, что делать, вошел через открытое окно. Он застал ее сидящей на диване и смотревшей на него в полном убеждении, что она видит перед собой его дух.
– Уже, так скоро! – воскликнула молодая женщина. – О, Боже мой! Да будет воля твоя! Филипп, возлюбленный мой, я чувствую, что я скоро последую за тобой.
Филипп был этим не на шутку встревожен; он опасался для нее слишком сильного потрясения, когда она узнает, что он жив.
– Амина, дорогая моя, выслушай меня! Я действительно явился в неурочное время и совершенно неожиданно, но приди в мои объятия, и ты убедишься, что твой Филипп жив и не умирал!
– Не умирал! – воскликнула Амина, вскочив с места.
– Да, не умирал; я стою здесь перед тобою, живой и любящий тебя несомненно! – воскликнул Филипп, заключая ее в свои горячие объятия.
Из его объятий молодая женщина упала на диван и, к счастью, разразилась слезами, что сразу облегчило ее страшно напряженные нервы. Филипп, став на колени, поддерживал ее, говоря ласковые слова.
– Боже мой, благодарю тебя! – воскликнула наконец Амина. – Ведь я думала, что мне явился твой призрак, но я была и ему рада! – говорила она, склонясь в слезах на его плечо.
– Можешь ты теперь выслушать меня, дорогая? – спросил он немного погодя.
– Говори, Филипп, я могу слушать тебя без конца! И Филипп рассказал ей все, что произошло и каким образом случилось, что он так скоро вернулся к ней.
– Ну, а твой отец, Амина, где он?
– Он, слава Богу, здоров, мы поговорим о нем завтра!
– Пусть так, – согласился Филипп и весь отдался нежным ласкам своей жены.
«Да, – подумал он, пробудившись поутру и любуясь прелестным личиком спящей Амины, – да, Господь милосерд; и я верю, что есть еще счастье на земле и для меня! Не страшась ни смерти, ни опасностей, исполню я свой долг, надеясь на милосердие Всевышнего, который вознаградит меня за все и на земле, и в небесах, и в сей, и в будущей жизни! Да разве я уже не вознагражден сейчас превыше моих заслуг?» – подумал он, глядя на свою красавицу жену. Он поцелуем разбудил ее и встретил ее сияющий радостью и любовью взгляд, обращенный на него.
Прежде чем спуститься вниз, Филипп снова спросил о мингере Путсе.
– Мой отец причинял мне много беспокойства в твое отсутствие, – сказала Амина. – Я вынуждена запирать гостиную каждый раз, как выхожу из этой комнаты, так как уже не раз заставала его пытающимся взломать замки буфета. Его жажда богатств и золота положительно ненасытна; он только и мечтает о нем. Он ужасно огорчал меня, уговаривая не видеться больше с тобой и передать все твои деньги ему, чтобы он мог присвоить их себе. Но он боится меня и еще больше боится твоего возвращения.
– А здоров ли он?
– Он, собственно говоря, не болен, но тает, как свеча, то вспыхивает, то совсем догорает. Временами он почти совершенно теряет рассудок и впадает в детство, временами начинает строить самые смелые планы, как в годы своей молодости. Какое это проклятие, эта любовь к золоту! Подумать только, что этот несчастный старик, стоящий на краю могилы, готов пожертвовать и твоей, и моей жизнью, чтобы овладеть этими гильдерами, которых он все равно не может унести с собой, когда умрет, и которые я все до единого отдала бы с радостью за один твой поцелуй!
– Неужели, Амина, он покушался на что-либо подобное в мое отсутствие?
– Я не смею утверждать положительно, Филипп, и боюсь основываться на догадках и соображениях, которые трудно доказать. Я слежу за ним неустанно и внимательно. Но не будем больше говорить о нем; ты сейчас увидишь его сам. Не ожидай только от него сердечной встречи, а если такая будет, то не верь в ее искренность. Я не хочу говорить ему о твоем возвращении, желая проследить, какое это произведет на него впечатление.
Амина спустилась вниз приготовить завтрак, а Филипп вышел прогуляться около дома. Когда он вернулся, то застал мингера Путса за столом вместе с дочерью.
– Всесильный Аллах! Неужели это вы, мингер Вандердеккен? – воскликнул старик. – Неужели мои глаза не обманывают меня?
– Нисколько, это действительно я вернулся вчера ночью!
– И ты не сказала мне, Амина!
– Я хотела сделать тебе сюрприз, отец!
– Ты меня действительно удивила, – сказал старик. – Когда же вы опять уезжаете, мингер Филипп? Скоро, я полагаю; завтра, может быть?
– Нет, я пробуду здесь несколько месяцев!
– Несколько месяцев – это долгий срок для бездельничанья! Вам следует зарабатывать деньги! Вы человек молодой. Скажите, вы много привезли этот раз?
– Ничего, – сказал Филипп, – я потерпел крушение и едва спас свою жизнь!
– Но вы опять отправитесь в плавание?
– Да, в свое время!
– Да, да, отправляйтесь; мы здесь будем хорошо стеречь ваш дом и ваши деньги; вы не беспокойтесь о них!
– Я, вероятно, избавлю вас от беспокойства стеречь мои деньги, – заметил Филипп, желая поддразнить старика, – так как намерен взять их с собой.
– Взять с собой все деньги? К чему? – встревожился Путс.
– Чтобы приобрести товары и нажить больше денег!