Не лучше обстояло дело с другой притчей во языцех – разведкой местности предстоящего места наступления. По причине привычной спешки должной разведки по-прежнему проведено не было. Посланные вперед разведчики доложили о надолбах, прикрывавших подходы к финским траншеям, и о наличии пулеметных гнезд в них. Более точных сведений по причине стремительно приближавшихся основных сил дивизии они собрать не успели, а летчики не смогли выполнить заявку на проведение воздушной разведки по причине нелетной погоды.

Руководивший наступлением комдив ограничился отправкой на повторную разведку трех танков Т-26, которые подтвердили наличие надолбов, проволочного заграждения и артиллерии противника, которая ударила по танкам, едва они приблизились к переднему краю финской обороны. Откуда велся огонь, танкисты не сумели определить, так как быстро ретировались.

Проведя анализ всех этих скудных сведений и добавив к ним разведданные двухгодичной давности, штаб дивизии отдал приказ о наступлении, в полной уверенности, что им будет противостоять всего несколько бетонированных траншей и несколько батарей, неизвестно где находящихся.

При проведении этого наступления вскрылась еще одна беда, которая будет постоянно преследовать советские войска всю эту войну и весь начальный этап Великой Отечественной войны. Эта проблема называлась связью, и дело было не только в преимуществе радиосвязи над проводной связью. Во время наступления на финские позиции под Лядхе полностью отсутствовала связь между штабами стрелковых полков и поддерживавших их действия артиллеристами. По этой причине пехота наступала сама по себе, а артиллерия молчала, не зная, куда и когда следует наносить удар своими скудными запасами боеприпасов.

За время боев от границы до главной линии обороны комдив уже хорошо усвоил, что финны большие мастера на мелкие пакости. И если впереди маячащий лес тих, это совсем не означает, что через минуты по тебе не ударят пушки и минометы, а откуда-то сбоку не застрочат автоматы неизвестно как и когда прорвавшихся финских разведчиков.

По этой причине он попросил артиллеристов ударить по площадям от всей души, и они выполнили его просьбу. Два часа дивизионная и корпусная артиллерия утюжили передний край обороны противника, после чего еще сорок минут громили его дальние тылы.

Перенос огня в тыл был явным сигналом для финских солдат, что враг вот-вот пойдет в атаку, и они стали спешно занимать свои места в передовых траншеях. Действовали они строго по уставу, намереваясь остановить наступление красных пулеметным огнем, но тут противник преподнес им неприятный сюрприз.

Желая первым ударом смять и уничтожить оборону врага, комдив бросил в наступление средние танки Т-28, которые смогли быстро преодолеть бетонные надолбы противника. С ужасом и недоумением смотрели финские солдаты, как стальные машины медленно, но верно переползают бетонные заграждения, перед которыми спасовали отряженные в разведку танкисты на Т-26.

Преодолев надолбы и прорвав проволочные заграждения, русские танки подошли к финским траншеям и принялись поливать их огнем своих орудий и пулеметов. Тяжесть положения финнов усугубили еще гибель и тяжелое ранение обоих командиров рот, обороняющих этот участок укреплений. Шквальный огонь танков быстро очистил от противника траншеи, дав «зеленый свет» наступающей пехоте.

Не прошло и пяти минут, как красноармейцы ворвались на передний край обороны противника и стали добивать последние очаги сопротивления. Более десятка человек укрылись в ротном блиндаже, на взятие которого потребовалась помощь танкистов. Плотные деревянные двери устояли перед взрывами гранат, и потребовался залп башенного орудия, чтобы разнести их в щепки.

Казалось, что удача на стороне советских бойцов, и осталось лишь только добить и уничтожить разгромленного врага. Развивая достигнутый успех, танкисты двинулись вперед, за ними побежали пехотинцы, и в этот момент заговорили молчавшие до сих пор доты.

Их было всего два. Первый в двух уровнях с пулеметными и орудийными гнездами, получивший впоследствии обозначение на советских картах как дот № 4, и дот-«миллионник», возможность существования которого у финнов категорически отрицал командарм Мерецков. Его особенность заключалась не только в стоимости его сооружения, откуда он и получил прозвище, и не в том, что являлся последним словом в фортификационном искусстве, – он был так мастерски замаскирован, что советские солдаты никак не могли понять, откуда по ним ведется огонь.

Если дот № 4 был сразу обнаружен пехотинцами, то «миллионник», подобно злому духу, оставаясь полностью невидимым, поражал ряды красноармейцев. Имея возможность вести фланкирующий огонь, оба дота буквально прошивали насквозь наступающие цепи стрелков. Каждый метр, каждый квадрат были ими хорошо пристреляны, и сорвать атаку противника им удалось без особого труда.

Как ни гудели моторами танкисты, призывая пехотинцев следовать за ними, никто из солдат не смог преодолеть «зоны смерти», и машины были вынуждены отступить. Двигаться в одиночку в неизвестность, плюющую в тебя снарядами, танкисты не рискнули.

Оказавшись в столь непростой для себя ситуации, пехотинцы попытались проникнуть внутрь вражеского дота, но безуспешно. Толстые стальные плиты устояли как перед взрывами связки гранат, так и перед выстрелом танковой пушки.

Итогом первого дня наступления стало овладение вражескими траншеями первой линии обороны и обнаружение наличия у врага дотов на этом направлении.

Ночью, подтянув резервы, финны попытались выбить противника из оставленных ими траншей, но все атаки завершились безрезультатно. Русские хорошо держали оборону, несмотря на минометный обстрел со стороны противника.

Утром следующего дня советское командование предприняло попытку продвинуться вперед и захватить дот № 4. Для этого в дело были введены танки Т-26, для которых были созданы проходы в бетонных надолбах противника. Более легкие и подвижные, в отличие от танков Т-28, они должны были выбить финнов из бетонных траншей и подавить замаскированные артиллерийские батареи.

План хорошо смотрелся на бумаге, но в реальности оказался трудновыполнимым. Перед второй линией обороны врага «тэшки» вновь уткнулись лбом в надолбы, а артиллерийский огонь с фронта и с тыла из амбразур четвертого дота не дал возможности обойти оборону врага с фланга.

Потеряв от огня противника пять машин, танкисты были вынуждены отступить, хотя до прорыва обороны финнов оставался только один шаг. Вторая линия обороны финнов в этом месте действительно состояла из одних бетонных траншей, и, зная их положение, можно было прорвать вражескую оборону.

Пока легкие Т-26 шли на прорыв, средние Т-28 пытались помочь пехотинцам захватить вражеский дот. Подойдя чуть ли не вплотную к боковой стенке дота, советские танкисты залпами из пушек все-таки пробили стальную дверь западного каземата, и хлынувшая внутрь пехота добила находившихся там финнов.

Долгожданная победа была одержана, но она не получила дальнейшего развития. Перед стрелками вновь встали наглухо забаррикадированные стальные двери. Гранаты-«лимонки» их не брали, а затащить пушку внутрь каземата не было никакой возможности.