Потерпев неудачу в осуществлении политики «военного коммунизма», вызвавшей крестьянские восстания и недовольство рабочих, большевики вынуждены были дать ход назад. Форсированный марш в коммунизм не удался. И тогда Ленин выдвинул идею переходных ступеней к коммунизму в форме государственного капитализма и социализма. В статье, посвященной четвертой годовщине Октябрьской революции, он писал: «Мы рассчитывали, поднятые волной энтузиазма, разбудившие народный энтузиазм сначала общеполитический, потом военный, мы рассчитывали осуществить непосредственно на этом энтузиазме столь же великие (как и общеполитические, как и военные) экономические задачи. Мы рассчитывали – или, может быть, вернее будет сказать: мы предполагали без достаточного расчета – непосредственными велениями пролетарского государства наладить государственное производство и государственное распределение продуктов по-коммунистически в мелкокрестьянской стране. Жизнь показала нашу ошибку. Потребовался ряд переходных ступеней: государственный капитализм и социализм, чтобы подготовить – работой долгого ряда лет подготовить – переход к коммунизму. Не на энтузиазме непосредственно, а при помощи энтузиазма, рожденного великой революцией, на личном интересе, на личной заинтересованности, на хозяйственном расчете потрудитесь построить сначала прочные мостки, ведущие в мелкокрестьянской стране через государственный капитализм к социализму; иначе вы не подойдете к коммунизму, иначе вы не подведете десятки и десятки миллионов людей к коммунизму. Так сказала нам жизнь. Так сказал нам объективный ход развития революции»[345].

Ленин снова возвратился к вопросу о государственном капитализме, выступив с докладом «Пять лет российской революции и перспективы мировой революции» на IV Конгрессе Коминтерна. Он говорил о чрезвычайной важности экономической подготовки социалистического хозяйства. И эта подготовка идет через государственный капитализм. Причем Ленин подчеркивал, что создаваемый большевиками государственный капитализм «является своеобразным государственным капитализмом. Он не соответствует обычному понятию государственного капитализма. Мы имеем в своих руках все командные высоты, мы имеем в своих руках землю, она принадлежит государству. Это очень важно, хотя наши противники и представляют дело так, будто это ничего не значит. Это неверно. То обстоятельство, что земля принадлежит государству, чрезвычайно важно и имеет также большое практическое значение в экономическом отношении. Этого мы добились, и я должен сказать, что и вся наша дальнейшая деятельность должна развиваться только в этих рамках… Я уже сказал, что наш государственный капитализм отличается от буквально понимаемого государственного капитализма тем, что мы имеем в руках пролетарского государства не только землю, но и все важнейшие части промышленности»[346].

Предложенная Лениным модель государственного капитализма была удачной прежде всего потому, что могла опереться на традиционные основы российской государственности. Государству в истории России принадлежит особо значимая роль, обусловленная постоянной угрозой внешнего нападения. Государственная власть являлась организующей народную жизнь силой. Она проникала во все ее сферы, включая и сферу хозяйствования. «В силу совокупности экологических и исторических условий не только в средние века, но на последующих исторических этапах политическая надстройка в России обладала особо высокой активностью, ее развитие подчас опережало эволюцию экономического базиса»[347]. Да и экономический базис она устраивала на свой лад. Особенностью России по сравнению со странами Западной Европы являлось то, что в ней «феодальный строй обрел форму государственного феодализма. Активно складывавшаяся со времени образования единого Российского государства система государственного феодализма была оформлена Соборным Уложением 1649 г. Вплоть до пореформенной эпохи в России относительно слабо была развита городская жизнь. Поэтому из всех институтов целостной общественной системы именно государство выходило на первый план в регулировании процесса крестьянского воспроизводства»[348].

Оно активно вмешивалось и в развитие капиталистических отношений, порой искусственно стимулируя их, что опять-таки объяснялось давлением внешнего мира. Государству принадлежали важнейшие отрасли экономики страны. В России шло активное формирование государственного капитализма.

Следовательно, тот «своеобразный государственный капитализм», о котором говорил Ленин, соответствовал именно российским государственным традициям, в чем и заключалось его своеобразие сравнительно с «обычным понятием государственного капитализма».

Установление государственного капитализма означало крупный шаг на пути обобществления средств производства. Оно концентрировало в руках государства колоссальные средства и тем укрепляло его, что в тот момент соответствовало национальным интересам России.

Однако строительство социализма в СССР не пошло дальше построения этой модели «своеобразного государственного капитализма», хотя на официальном языке созданная социально-экономическая система называлась социализмом. Впрочем, нельзя на этом останавливаться, поскольку государственный капитализм у нас имел, помимо указанных своеобразий, еще одну весьма существенную особенность: социальную ориентацию, или направленность. Поэтому более предпочтительным для нас был бы термин «социально ориентированный (направленный) государственный капитализм».

Государственным капитализмом эта система являлась потому, что ее характеризовали наличие монопольной государственной собственности, отчуждение непосредственных производителей от средств производства, присвоение прибавочной стоимости и эксплуатация трудящихся, монопольно высокие цены и т. д. Социально ориентированной она была потому, что ей были свойственны огромные общественные фонды, бесплатное образование и медицинское обслуживание, бесплатное предоставление жилья и низкая квартплата, материально подкрепленное государством право на отдых, всевозможные дотации, всякого рода льготы и многое другое.

Этот на первый взгляд довольно странный общественный гибрид вполне понятен с точки зрения национальных традиций и особенностей русского народа. Здесь сказалась, конечно, патерналистическая функция русского государства, замечаемая на протяжении всей российской истории[349]. Повлияла тут и ментальность русского народа, вечно ищущего правду на Земле и социальную справедливость. Нельзя, разумеется, не учитывать созидающее значение марксистских идей, связанных с построением бесклассового общества, свободного от угнетения и неравенства людей.