Это уже потом Наум Исаакович выяснил, что весь древний транспорт в обязательном порядке оснащался тормозами. Клинер-модуль, с которого изобретатель копировал ходовую часть автомобиля, в тормозах не нуждался, поскольку двигался так медленно, что не представлял собой угрозы. Миролюбивый дядя Наум тоже не собирался угрожать человечеству своим изобретением, планируя кататься на нем в безлюдных местах. Но, как говорится, человек предполагает, а бог располагает.

В тот день бог почему-то невзлюбил Наума Исааковича. Но все-таки не возненавидел окончательно и позволил незадачливому маршалу вывернуться буквально из-под колес. Сильнее маршала испугался только сам Кауфман. Он понял, что совершил непоправимую ошибку, и потому от отчаяния впал в шок. Дядя Наум догадывался, что будет крайне сложно убедить маршала в том, что тот стал жертвой несчастных обстоятельств. В перспективе замаячили крупные неприятности…

Шокированный испытатель так и продолжал кружить по берегу, едва находя от потрясения силы удерживать манипулятор и не дать себе утопиться в реке вместе с автомобилем. Чудом спасшийся маршал сделал из произошедшего единственно разумный вывод: покусившийся на его жизнь негодяй пустился в паническое бегство. Инструкции предписывали маршалу поднять тревогу, вызвать подкрепление и учинить на преступника облаву, что и было предпринято слугой закона.

Дальнейшее шокированный Кауфман помнил смутно, зато его дочь поминутно запечатлела в памяти тот незабываемый вечер. Каролину едва ли не насильно приволокли на берег, превращенный к тому моменту в натуральный военный полигон. Наверное, маршалы полагали, что дочь хулигана тоже каким-то образом причастна к беспорядкам. При виде столь грандиозного переполоха Кэрри поначалу не поверила своим глазам. Оно и понятно: трудно поверить, что зачинщиком бедлама стал ее отец – тишайший человек, который даже куриную голову не мог отрубить без последующих угрызений совести. Тем не менее центром всеобщего внимания был именно дядя Наум и никто иной.

Маршалы выпрыгивали из ботов инскона целыми подразделениями – походило на то, что их собрали по тревоге со всего гигаполиса. В эру Сепаратизма по злостным нарушителям дорожных правил открывали стрельбу, но маршальский кодекс отвергал насилие над человеком, и потому маршалам предстояло нейтрализовать угрозу гуманными способами, что усложняло отсутствие у Кауфмана ключа. Не желая врезаться в защитные купола соседей, Наум Исаакович так и чертил по побережью окружности, уже изрядно примяв колесами некогда аккуратно подстриженную травку. Столпотворение наверняка фиксировалось приборами орбитальных баз и наблюдательных спутников. Следует добавить, что горе-автомобилиста вычислил именно такой спутник, призванный следить за работой муниципальных модулей. Носившийся кругами по берегу крупный неопознанный модуль живо заинтересовал наблюдавших за округой контролеров, а затем, когда внутри модуля обнаружился человек, для расследования нештатной ситуации был привлечен уже маршал…

Маршалы приволокли с собой гору оборудования для экстренной остановки модулей и в течение некоторого времени пытались опробовать его на кауфмановском автомобиле. Естественно, что найти общий язык с лишенным искусственного интеллекта автомобилем маршалам не удалось. Прекратить же работу либериалового генератора – крайняя мера в безвыходных ситуациях подобного рода – можно было, лишь уничтожив тот физически; воздействие различными импульсами повредить генератор не могло.

Непробиваемый для маршальских атак, автомобиль дяди Наума доставил блюстителям порядка немало хлопот. Исчерпав стандартные методы, маршалы галдели на все побережье, тщетно стараясь докричаться до человека, засевшего в кабине модуля. То, что гражданин Кауфман выжил из ума, уже ни у кого, в том числе и у его дочери, не вызывало сомнений. Заботливая Каролина даже начала консультации с виртуальными адвокатами «Серебряных Врат» по поводу поблажек, положенных по закону душевнобольным преступникам.

За неимением других идей маршалы взяли на вооружение нестандартную, выработанную прямо на месте тактику. Они вызвали на побережье все муниципальные модули, что обслуживали данный квартал. После оперативной перенастройки охоту за прытким Кауфманом повели уже искусственные ловцы. Уступая автомобилю в скорости, модули не носились бестолково за жертвой, а, вычислив траекторию ее движения, шли наперерез, самоотверженно бросаясь под колеса.

Скрежет раздавленного металла разнесся над побережьем – модули не были рассчитаны на то, что когда-нибудь их станут использовать в таком качестве. Тех механических заложников служебного долга, которые были помельче и помедлительнее, автомобиль давил шутя, как упаковки от пиццы. Стальные самоубийцы покрупнее сражались мужественнее и гибли не так быстро, однако тоже не могли устоять перед натиском массивного врага. Но победили в этой затяжной битве все-таки они, взяв верх не умением, а числом. Модули объединили усилия и организовали на пути автомобиля непреодолимый заслон из собственных тел. Автомобильные колеса врезались в когорту противника, обратили ее в лом, да так и завязли в груде покореженных модулей, не в силах преодолеть препятствие. Накатавший по побережью без остановок уже немало километров, автомобиль дяди Наума был наконец-то пойман.

Обрадованные маршалы накинулись на еле живого от страха водителя и, подхватив его под руки, оттащили от орудия преступления, после чего немедленно отыскали либериаловое «сердце» строптивого модуля и вырвали из его стальной груди…

Дальше, по логике событий, должна была наступить вполне рутинная развязка: расследование, определение степени вины и суд. Но последствия у бесшабашного кауфмановского автовояжа выдались не менее интересными. Вроде бы ничего особенного – есть правонарушитель, есть совершенные им злодеяния, зафиксированные инфоресиверами трех десятков маршалов. Вся процедура расследования и вынесения вердикта обещала занять куда меньше времени, чем даже время самого преступления. Однако дело приняло непредсказуемый оборот и затянулось почти на неделю – немыслимый срок при нынешних темпах судопроизводства!

Первым сюрпризом оказалось то, что преступление дяди Наума вообще не имело прецедента. Современный уголовный кодекс существовал в неизменном виде уже несколько веков. Его утвердили еще на заре нашей эры, когда упразднившее границы человечество срочно нуждалось в едином законодательстве. С той поры миновали столетия, и, казалось бы, сегодня в уголовном кодексе уже не должно остаться неиспользованных статей. Дело Наума Кауфмана опровергало такой неоспоримый на первый взгляд вывод.

Статья для автомобилестроителя, конечно же, отыскалась – люди, писавшие современное уголовное право, потому и вошли в историю, что мыслили широко и дальновидно. Только нитки, пришивающие данную статью к делу Кауфмана, были взяты не самого подходящего оттенка. Не то чтобы ярко-белые, но тоже довольно броские. Если верить Науму Исааковичу, в покрытой пылью векового забвения статье говорилось приблизительно следующее:

«Гражданам Великого Альянса запрещается проектировать, воссоздавать, использовать либо хранить у себя любые разновидности двигателей внутреннего сгорания. Это также относится ко всем видам транспортных средств, оснащенных подобными двигателями либо имеющих конструктивные возможности для оснащения таковыми».