C. А. Полозков: Они боялись всего. Они были нашими соперниками и, естественно, желали того, чтобы Система распалась. Ведь в чём особенность России вообще как таковой? Она заключается в том, что Россия всегда была некоей альтернативой Западу. Мы же были фактически единственной крупной страной, которая не стала западной колонией. Ну, может быть, еще Япония. Но Япония уже после революции Мэйдзи к концу XIX века сама стала колониальной державой. Она колонизировала Корею, всячески пыталась колонизировать Китай, и в этом смысле достаточно преуспела. А мы были единственной страной, которая не была колонией Запада и не была сама колониальной державой в классическом смысле. Да, определенная зависимость России от Запада была, но, тем не менее, мы развивались по собственному пути, и Советский проект, по существу, стал альтернативным проектом.

Многие из патриотов, которые сейчас выступают за Россию, считают, что Советский проект был чем-то чуждым для страны. На самом деле это не так. Напротив, мне кажется, это был проект, который особым образом реализовал свой путь развития России. Естественно, что Соединенные Штаты не хотели его осуществления, так как он был альтернативой им. И последующие события, и вся современная жизнь показывают, что после того, как Советский Союз пал, мы тоже попали в их орбиту, и это позволило их экономике процветать в течение длительного времени. На мой взгляд, если бы не пал Советский Союз, то финансовый кризис, который произошел, случился бы гораздо раньше. Просто тогда мы всего этого, естественно, не понимали.

А почему я считаю, что внутренние проблемы оказались важней? Просто потому что и мы тоже боролись с Соединенными Штатами, влияя на их население. Но, к сожалению, получилось так, что мы не сумели перейти на другой уровень этой борьбы и понять: современные методы противоборства — это не военная мощь, а, в первую очередь, действия средств массовой информации, вопросы идеологии и прочее, и прочее. А Советский Союз тогда отстал, и, действительно, к концу 80-х годов коммунистическая идеология обветшала, её никак не обновляли, не понимали того, что её надо обновлять, а может быть, и не хотели. И в результате у власти оказались такие люди как Яковлев, Горбачев… Яковлев, по моему, был однозначно человеком завербованным. Может быть, в прямом смысле этого не было, но практически он идею свертывания не только Советского, но и Русского, Российского проекта, на мой взгляд, проводил очень четко. Во всяком случае, даже в его поздних выступлениях сквозила просто откровенная ненависть ко всему русскому. К сожалению, у нас образовалась некая группа людей, которые ненавидели нашу альтернативность и готовы были идти на всё, чтобы произошло то, что произошло.

Д. В. Лобанов: Знаете, к какому выводу я пришел? Что интересно, если рассматривать две конкурирующие системы? Что Советский проект — это, действительно, была абсолютная альтернатива мира, альтернатива развития общества. Потому что всего лишь несколько десятков лет тому назад в США, самом демократическом и цивилизованном государстве Запада (на их взгляд), существовала точно такая же, как в Азии и Африке, система эксплуатации трудящихся. Потому мы и празднуем 1 мая, что в Чикаго 1 мая 1886 года была расстреляна мирная демонстрация рабочих, боровшихся за свои права, в частности, за установление 8-часового рабочего дня.

То есть вот это формирование так называемого западного среднего класса произошло благодаря Советскому Союзу. Потому что капиталисты должны были конкурировать с социализмом, потому что левые идеи, идеи Советского Союза захватывали умы на Западе. И именно благодаря этой конкуренции зародился тот средний класс, который сейчас по-обывательски комфортно живет, развивается, процветает и так далее. Потому что наша страна после самой страшной и разрушительной войны сама себя практически выстроила заново, первой запустила человека в космос, первой в Европе запустила атомный реактор. Это ведь тоже показатели. Вы живете в каком-то потребительском раю, а мы идем вперед, мы творим будущее, мы дерзаем, осваивая глубины и высоты, и так далее и тому подобное.

C. А. Полозков: Конечно, косвенное влияние мы оказали на то, что они стали строить социальное государство. Но тут есть еще один момент, который при проведении реформы совершенно никто не учитывал. Хотя я даже не понимаю, почему так было, ведь официальная пропаганда про это постоянно говорила. Мы не понимали одного — так называемый Запад потому живет хорошо, что весь остальной мир живет плохо. Существует теория периферийного капитализма, на Западе же разработанная, которая об этом говорит.

Сейчас я часто пытаюсь людям объяснить: нам в течении последних 25 лет пытались доказать, будто Запад живет лучше, потому что у них особая система, гораздо более эффективная, чем наша, а я пришел к выводу, что это не так. Но когда начинаешь разговаривать с людьми на эту тему, разъясняя, почему они лучше живут, люди это не воспринимают. А вот когда их начинаешь спрашивать, а почему Москва живет лучше, чем вся остальная Россия, то про Москву людям все понятно — потому что в Москве все деньги, в ней все банки. Им осталось только понять, что по той же самой причине и Запад живет лучше остального мира. И когда говорят об открытости границ и прочее… Это им выгодно, потому что они весь мир эксплуатируют.

Д. В. Лобанов: Высасывают из него деньги…

C. А. Полозков: Да, высасывают. А после финансового кризиса вообще всем стало понятно: кроме того, что они являются собственниками основных производственных предприятий в третьем мире, США еще и просто фальшивомонетчик, который использует то обстоятельство, что доллар является мировой валютой, и фактически этим злоупотребляет, печатая его в бесконечных количествах. И всё! Ведь все, наверно, помнят, как нам в начале реформ говорили, что нужно бороться с инфляцией и что дефицит бюджета — это страшный вред. Но мы сейчас видим, какой дефицит бюджета в Штатах, а они за счет этого живут, потому что доллар по-прежнему пользуется спросом. А почему он пользуется спросом? Потому что нефть закупается в долларах, потому что Международный валютный банк дает кредиты в долларах, и все страны, которые деньги отдают, вынуждены закупать доллары. То есть источник их богатства лежит в том, что они эксплуатируют всех остальных. Грубо говоря, когда мы затевали все эти реформы, мы тоже хотели стать начальниками, как они, но нас, естественно, сунули в подчиненные и наверх не пускают.

К сожалению, по-моему, у нашего руководства существует иллюзия, что нас туда пустят. А этого не будет. Поэтому альтернативность наша связана в первую очередь с тем, что если ее не будет, то мы вообще не будем существовать. Вот когда наша власть это поймет, тогда, наверное, какие-нибудь изменения к лучшему произойдут.

Д. В. Лобанов: А велика ли роль в том, что случилось, таких исторических персонажей, как Горбачев, Яковлев и другие, которые олицетворяли нашу партийную элиту и которые прямо или косвенно способствовали разрушению страны? Это действительно было так, или мы преувеличиваем их значение?

C. А. Полозков: Яковлев — это однозначно, потому что когда читаешь его высказывания, то просто удивляешься его патологической ненависти ко всему русскому. С Горбачевым сложнее. Мне кажется, что он просто во многом заигрался и сдавал позиции во имя тактики. Он боялся консерваторов, боялся того, что в стране не начнется реформирование. Реформирование действительно нужно было. В старые мехи нужно было влить новое вино, но получилось, что мехи порвались. А он, совершенно не замечая этого, ломал всё. Некоторые считают, что ломал сознательно. Судя по тому, что он сейчас говорит, действительно можно, наверное, так и считать. Но он человек конъюнктурный, поэтому вряд ли то, что он сейчас говорит, он думал тогда. Ну, сложно сказать. На мой взгляд, Горбачев во многом просто оказался не готов к той ответственной роли, которая ему досталась. Он, может быть, и не понимал, что происходит, и потому всё проиграл. Ведь он же хотел сам власть сохранить, наверное… Неужели он делал всё так, чтобы потом и самого себя сдать? Нет, думаю, просто он был недальновидным политиком.