Лара не делала ничего плохого. Она лишь хвасталась гороскопом, который составила для ее малыша замечательная предсказательница, гадалка и так далее… Анна Александровна, в свою очередь, старательно предсказывала людям только хорошее. Удачу, счастье, здоровье… все же знают, что для беременных очень важны положительные эмоции!

А деньги – пыль.

«Пыль» эта оседала в Лариных карманах, и жизнь становилась почти хорошей. Теперь Лара могла позволить себе всякие интересные вещи. Она покупала юбки, блузки, маечки, тратилась на косметику, но вот беда – времени на то, чтобы похвастаться перед кем-либо этими приобретениями, у нее не оставалось.

Да и вообще, времени ни на что не оставалось.

– Ничего страшного, – сказала тетка. – Деньги – не капуста. При хранении не портятся.

– Но я хочу…

– Всего и сразу? Так не бывает. Не волнуйся, милая, у тебя впереди вся жизнь. Успеешь еще потратиться. А пока что нам надо сменить план. Запомни: ни одну, самую удачную схему, нельзя использовать долго…

Из женских консультаций Лара переместилась в поликлиники. «Продавала» она уже не гороскопы, но графики совместимости зодиакального знака и прописанных человеку лекарств. Чушь, конечно, но – безобидная. Разве умная личность будет принимать таблетки «по звездам»?

Но находились и такие…

– Дураков на наш век хватит, – сказала тетка, подведя итоги этой «работы». – Главное – не упустить шанс. Запомни, деточка, чем старательнее ты работаешь, тем больше получишь.

Взяв в руки конверт, в котором прощупывалась плотная пачка купюр, Лара подумала, что, в общем-то, тетка права. К чему жалеть идиотов? Да и деньги нет нужды тратить. Лучше поднакопить и… приобрести машину.

Квартиру!

Неважно, что главное, главное, что Лара – сможет.

Очнулась она спустя год. Два? Три?.. Время пролетело незаметно. Лара закончила школу, получила аттестат и спрятала его в ящик теткиного серванта, среди иных, ненужных документов. Поступать куда-то? А зачем? Дураков ведь – тетка была права – хватает.

Главное – не упускать момент.

И деньги собирать. Деньги-денежки… счет в банке растет. Снежный ком, мысль о котором греет душу. Но вот Лара очнулась.

Она стояла в парке, слишком неряшливом, неухоженном, чтобы и правда быть… парком. За вереницей деревьев виднелось серое здание. Кустарник жался к железному забору, дорожки были усыпаны бурыми листьями. Лара вдруг осознала, что она понятия не имеет, какой сегодня день и где она находится.

– Она и правда поможет? Честно? – В Лариных ладонях трепетали чьи-то тонкие полупрозрачные руки. – Пожалуйста…

Кто она? Кто эта женщина и чего она хочет от Лары?

У нее прозрачное, как и руки, лицо, с огромными глазами. И кожа – дрянная. На щеках и переносице – испарина. А лоб высокий, безбровый. И волосы какие-то ненастоящие. Парик?

– Да, – Лара слышит собственный голос, но – словно со стороны. – Она вам поможет. Видите? Анна Александровна помогла мне. А врачи не давали ни одного шанса!

Какие врачи? Неужели Лара болела? Нет! Ложь! Она лжет. Кому и зачем?

Затем, что дураков хватает и они сами виноваты в том, что их обманывают.

– Вот, позвоните. – Лара вкладывает в дрожащие ладони картонку. – Расскажите ей о себе. Анна Александровна не откажет. Она – добрый человек.

Женщина прячет карточку в кошелек, бормоча слова благодарности. Каждое слово – камень, который летит в Лару. И надо бы остановить ее, эту странную дурочку, рассказать, что тетка ее лжет, но Лара говорит совсем другое:

– И она не мошенница. Она не возьмет с вас ни копейки…

У Лары получается дожить до вечера, продолжая двигаться по этой, уже чужой колее жизни. И только дома – это все та же квартира, в которой не появилось ни одной новой вещи, – Лару прорывает. Она кричит и плачет, а тетка, устроившись в кресле с клетчатой обивкой, смотрит на нее.

Курит.

– Ну надо же, – говорит она. – Я уж было подумала, что ты характером в меня пошла. А до тебя просто доходит долго. Сядь!

– Они же… они болеют!

– Болеют, – согласилась тетка, стряхивая пепел в хрустальную пепельницу. – Смертельно. Неизлечимо.

– И ты… ты…

– Ты, Лара! Это ты продаешь им надежду. Все хотят жить. И все верят, что уж их-то смерть обойдет стороной.

Их было много. Лара никогда не отличалась хорошей памятью и теперь рада была бы забыть их всех – имена, лица.

Диагнозы.

– Каждый из них – глубоко в душе – уверен, что поправится. Мы лишь помогаем этой вере.

– И убиваем…

– Глупости, – голос тетки – металл. – Их убивает болезнь! И врачи от них отвернулись. Так что мы, определенно, ни при чем. Что же до финансового вопроса, то все справедливо. Надежда стоит дорого.

– Я не хочу больше…

– Больше и не надо. Мы и так слишком долго занимались этим. – Тетка подала ей пепельницу, приказав: – Уберись.

И Лара подчинилась. Она четко осознала, что, при всем своем желании избавиться от тетки, у нее не хватит духу уйти.

– А если вдруг твоя очнувшаяся совесть приведет тебя в полицию, то учти, что сядешь за мошенничество ты. Я сумею договориться.

И это было правдой.

Тетка подошла, обняла Лару, прижала ее к себе и мягко произнесла:

– Успокойся, деточка. У нас с тобой все будет отлично. Я придумаю что-нибудь новенькое… ты же помнишь, дураков на наш век хватит.

Всю ночь Лара проплакала.

День она продержалась, выполняя какую-то муторную, ненужную работу. К вечеру напилась. Стало легче. Спокойнее. И все эти люди, больные, неизлечимые, ушли из памяти.

– По матушкиным стопам собралась? – Тетка не выразила ни малейшего удивления. И не возмутилась. – Ну-ну. Вспомни, куда матушку ее привычка завела.

– Я… я не хочу… как ты… людям врать…

– Да неужели? А жить как собираешься?

– Я… п-ду р-работать.

– Куда? – поинтересовалась Анна Александровна. – Ты же ничего не умеешь, деточка. Только, как ты выразилась, врать людям. А содержать тебя я не обязана.

И что Ларе оставалось делать? Нет, она попыталась уйти – совершила «побег» на старую квартиру. Квартире требовался ремонт, а Ларе – работа, но и с тем, и с другим оказалось сложно. Деньги таяли, а к заветному банковскому счету Лара не решалась прикоснуться.

Да и вообще, оказавшись наедине с собой, она осознала, насколько не приспособлена к этой жизни.

Ей нужна была помощь.

И – тетка.

Анна Александровна приняла блудное дитя обратно, не сказав ей ни одного дурного слова. Напротив, она была рада Ларискиному возвращению.