ничего не видела. В сад никто не заходил. Я просто… Просто мне никак не удавалось уснуть.

— Ты не видела папу, или Карен, или…

— Я никого и ничего не видела! И врать я не буду, если ты этого от меня добиваешься.

Нет, милая, я не хочу, чтобы ты врала, но нам надо доказать, что это она говорит неправду.

— Ты не поняла. Я ненавижу отца и надеюсь, что его посадят в тюрьму. На месте Джейка я бы тоже его зарезала. Так что как ты можешь меня об этом просить? Как можешь?!

— Тебе придется их когда-нибудь открыть, — мягко напомнил Билл, указывая на стопку конвертов, высившуюся на столе.

Одни письма пришли в эти дни, другие я нашла в спальне, в портфеле Майка. Я велела себе просмотреть их, раз уж Майк лежит без сознания. Там были извещения, счета и рекламные листовки от юридических фирм. Последнее казалось мне просто оскорбительным. Все уже знали, в какой переплет мы попали, знали, что Майку необходим адвокат, а нашей семье — защита.

Благодаря Биллу Бенджи пошел в школу накормленным и аккуратно одетым. Кэсси все еще сидела наверху в своей комнате. На этой неделе мне надо было убедить ее вернуться к учебе. Я притворялась, что все в порядке, — и всем нам требовалось вести себя именно так. И делать что-то обычное. Например, разбирать почту.

Все-таки счета не должны быть неподъемными, ведь Майк не работал всего несколько дней. Кроме того, ему оплатят больничный. Я взяла толстый бежевый конверт с эмблемой школы, где училась Кэсси. Адресован мистеру и миссис Майкл Моррис, будто на дворе 1937 год. Слова и цифры поплыли у меня перед глазами.

— Я не могу никак понять, что тут. Это счет?

Билл забрал у меня конверт.

— Здесь сказано, что в последний раз за школу платили в январе. Несколько месяцев назад.

— Что? Не может быть! Я им позвоню…

Я схватила телефон и трясущимися руками нашла нужный номер. Сколько денег мы угрохали на эту школу, и вот что получается! Какая-то дурацкая путаница. Банковский счет Майка заморозили? Но как о наших проблемах успели пронюхать в банке? Да и все счета у нас прикреплены к автоплатежам.

— Алло! Добрый день. Это миссис Моррис. Получила ваше письмо.

Школьная секретарша, двадцати пяти лет от роду, была винтиком, хорошо знающим свое место в механизме.

— Если дело в оплате, то вам надо поговорить с бухгалтером.

— Вы знаете, что у нас стряслось? Мой муж в больнице, в коме.

— Да. Мне очень жаль, — сказала она без всякого выражения.

Я пыталась вспомнить ее имя. Алисия? Да, точно.

— К сожалению, мы не делаем никаких исключений…

— У Кэсси экзамены, и лишний стресс ей совсем ни к чему.

— Видите ли, миссис Моррис, счета уже некоторое время не оплачиваются. Мы писали вам несколько раз.

— Что?!

Мне снова потребовалось время, чтобы поверить, что все это происходит на самом деле. Никаких писем из школы я не видела, и Майк ни о чем таком не упоминал.

— Я… мы ничего не получали.

Мысли прыгали в голове, и я пыталась их успокоить. Какая-то путаница в банке? Может быть, у них все еще наш старый адрес и они пишут на него? Но ведь то, что я держала в руках, дошло сюда…

— Возможно, ваш муж…

Во мне поднялась ярость. Эта девица вообще не имеет понятия, что значит быть замужем, двадцать лет провести бок о бок с мужчиной, а потом вдруг выяснить, что все это время он изменял тебе с лучшей подругой!

— Послушайте, это смешно! Мы платим уже столько лет, а вы поднимаете шум из-за пары просроченных счетов.

Ну конечно, это недоразумение. Мы ведь никогда не задерживали оплату.

— Вам действительно нужно поговорить с бухгалтером.

— Тогда соедините меня!

— К сожалению, он сегодня на конференции. Но проблема в том, что обычно ученики не допускаются к экзаменам, когда не оплачены счета, и…

Я нажала отбой и, отшвырнув телефон, процедила:

— Сучка маленькая.

Билл смотрел на меня, спокойный, как обычно.

— Да-да, я понимаю, она тут ни при чем, но вообще-то могли бы проявить хоть каплю сочувствия…

Он стал открывать конверты и проглядывать их содержимое.

— Тут слишком много счетов, это не за один месяц пришло… Ты не думаешь?..

— Что?

— Извини за вопрос, но у вас проблемы с деньгами? Тут уйма неоплаченных счетов. Вот, например, из школы Бенджи…

— Я ничего не понимаю… Столько счетов… Тысячи!

Билл продолжал просматривать их, и мне на мгновение стало стыдно, поскольку я подумала, что он может увидеть, на какие глупости мы тратили деньги: доставка еды, солидные чеки на одежду, мои ежедневные косметические процедуры, наш последний отпуск…

— Смотри, здесь несколько очень крупных сумм, — сказал Билл. — Вот здесь и еще в прошлом году.

Я мельком глянула на столбцы цифр, и они поплыли у меня перед глазами.

— И что это такое?

— Не знаю, но похоже на номер банковского счета.

Схватив телефон, я загнала этот номер в гугл, но запрос ничего не выдал.

— Нет, понятия не имею, что это.

— А Майк не занимался инвестированием?

— Ни о чем таком он не сообщал.

Произнеся эти слова, я тут же поняла, что вполне могу не знать и даже не догадываться о делах Майка. Я всю себя посвящала детям и дому, а он зарабатывал деньги, обеспечивая нам твердую почву под ногами. Как же глупо было полагаться во всем на него и даже не интересоваться нашими финансами!

— Есть ли способ выяснить, кому принадлежит данный счет? — спросила я.

— Я попробую, думаю, это реально, — ответил Билл.

— Правда?

Он пожал плечами:

— Мне все равно сейчас заняться особо нечем. Позволь мне тебе помочь. Пожалуйста. Я буду рад это сделать.

Те же самые слова он говорил мне много лет назад, и тогда я не прислушалась к ним. И что же получилось? Иногда, чтобы понять уроки судьбы, нам требуется слишком много времени.

Глава восемнадцатая

— Что ты делал с деньгами?

Я наклонилась над Майком. Его лицо по-прежнему оставалось бледным и неподвижным. Вокруг гудели аппараты, работали насосы на антикомпрессионных чулках, которые препятствовали образованию тромбов. Я сосчитала все иголки, воткнутые в него, их оказалось пять. Многовато. И вопросов, на которые мне требовались ответы, было тоже много, но все они наталкивались на непробиваемую стену молчания. Муж был без сознания и не мог меня слышать. Я понимала, что Майка сейчас нет со мной, его нет в этой комнате.

Итак, мне пришлось снова