Ели они в полном молчании, думая каждый о своём. А когда с ужином было покончено, Виталий, машинально складывая бумажную салфетку, произнёс:

– Благодарю вас, Анна, вы очень добрая женщина. Эта пища поможет мне не замерзнуть сегодня ночью. Но прежде, чем я избавлю вас от своего присутствия — позвольте мне закончить еще одно важное для меня дело.

Анечка напряглась. Она так и знала, что её мягкосердечность выйдет ей боком!

– Что вы намерены делать? – холодно спросила Анечка, пристально глядя на Виталия.

– Знакома ли вам история прошлого владельца? – напрямую поинтересовался тот.

– Более-менее, – отозвалась Анечка. – То, что писали в газетах.

– Я заметил, как вы обыскиваете дом и территорию, а значит, не только это, – Виталий улыбнулся, не размыкая губ. Взгляд его глаз казался сейчас особенно пронзительным: как у учителя, поймавшего на списывании. – Так или иначе, в ту ночь в меня стреляли, но не убили. И позже я был обвинен как сообщник преступников и отправился в тюрьму.

– Почему вы не выдали настоящих убийц? Не разглядели их лица? – с сомнением предположила Анечка.

– Отлично разглядел, за что и поплатился, – Виталий лишь сокрушенно качнул головой. – В то время деньги и наличие козла отпущения запросто решали подобные проблемы.

– Хотите отомстить? – предположила Анечка. Их странная, напряженная переброска фразами походила на пикировку перед дракой.

– Нет, это не вернёт мне потерянных десяти лет и погибшей жены, – холодно отвечал Виталий. – Но я хочу получить компенсацию. Деньги.

Анечка непонимающе моргнула, слишком поздно решив перейти в образ наивной девчонки.

– У меня нет денег, это дом моего мужа, – возразила она, думая о том, как ей извернуться. Ножи стояли неподалёку, но вряд ли она совладает с еще сильным мужчиной — тем более, она не убийца. А вот заговорить, наобещать в три короба, заставить уйти...

– Мне не нужны ваши деньги, Анна, и деньги вашего мужа — тоже, – прервал её размышления Виталий. – Но то, что вы тут пытаетесь найти, принадлежит не вам.

Анечка молчала, подбирая слова и вопросительно глядя на собеседника — на всякий случай. Аргумент у неё был: все, что находится на выкупленной земле, принадлежит новому владельцу — но Анечка не спешила пускать его в ход и лишний раз злить Виталия. Надо лучше узнать его планы, попробовать договориться.

– О чём конкретно идет речь? – осторожно уточнила она.

В глазах Виталия промелькнула насмешка, но тем не менее, он подхватил эту игру.

– О сбережениях прошлого владельца этого замка, – терпеливо пояснил он, – которые так и не были обнаружены убийцами. Пока меня освободили, пока я добрался сюда пешком с другого края страны, тут уже объявился новый хозяин и вовсю шел ремонт. Но вы дали мне шанс.

«Я ради своего шанса столько вытерпела! – стараясь ничем не показывать свои эмоции — как учил её Ян, думала Анечка. – Несколько дней в качестве жены Волкова стоят десяти лет тюрьмы!»

– И вы знаете, где спрятаны эти деньги? – тем не менее невозмутимо спросила она.

– Знаю, – кивнул Виталий.

– Знаете — и молчали, позволив убить остальных? – не выдержав, спросила Анечка. Этот мужчина только что упоминал о смерти жены, его самого посадили на десять лет! Если он готов пройти подобное ради денег, то и её запросто прирежет!

– Не молчал, – спокойно отозвался её поздний гость. – Мне было приказано: если с главой дома что-то случится, передать жене и детям его деньги, спрятанные под розой. Он мне доверял, но в тот момент я решил, что жизни важнее денег. Однако, под розовыми кустами, высаженными вокруг замка, ничего не нашли.

– Он имел в виду розу ветров... – ошеломленно пробормотала Анечка. – Он же капитан.

– Да, – кивнул Виталий. – Но с пулей в теле соображаешь плохо, и я тогда об этом не подумал. А убийцы не знали о розе ветров на полу в детской и терпением не отличались. После второго выстрела я потерял сознание и уже не мог ничего сказать.

Анечка ошарашенно молчала. Она бы никогда не додумалась там искать. Она могла всю жизнь прожить с Волковым — но так и не найти сокровищ под самым своим носом! Однако и сейчас оставалась такая вероятность.

Ведь этот человек имел на них полное право, он уже заплатил вперед: заключением, жизнью близких. И, как бы Анечке ни хотелось заполучить этот клад, ради которого уже пришлось пройти через многое... Она с таким трудом вырвала себе шанс на новую жизнь, и если сюда тащить старые привычки, всё потеряет смысл. Она вновь станет воровкой.

– Хорошо, идемте тогда, – глухо произнесла она. – Посмотрим, верны ли наши догадки.

И под пристальным взглядом Виталия Анечка поднялась с места и вышла из кухни. Бывший дворецкий тут же последовал за ней — он еще отлично помнил расположением комнат.

Детская находилась в одной из башенок, попасть туда можно было по короткой лестнице со второго этажа. В ремонте комната особо не нуждалась, а потому закончили с ней быстро: ободрали пожелтевшие карты на стенах, обновили краску, установили стеклопакеты, заменили радиаторы. Искусный узор, выложенный на паркете, трогать не стали, только почистили и залили новым слоем лака. У Анечки, стоило шагнуть за порог, мурашки пошли по телу: не от самого помещения, а от осознания, что еще на свадьбе предполагалось, будто когда-нибудь она родит Дэну ребенка. Если останется.

Виталий тяжело опустился на колени, склонился к самому полу, рассматривая каждую доску — и указал пальцем в центр, на край внутреннего круга.

– Думаю, вот здесь. Щель больше. Есть что-то... – Анечка вынула из-за спины большой нож, который принесла с собой, и Виталий изумленно приподнял брови. – Даже так. Вы крайне предусмотрительная женщина, Анна. Давайте.

– Я лучше сама, – возразила она. – Аккуратней получится.

Объяснять Дэну, а то еще и Волкову-старшему, что это за сколы на полу, не хотелось. А потому Анечка очень осторожно избавилась от забившего щель лака, поддела широкий кусок паркета и вместе с Виталием подняла оказавшуюся внезапно очень тяжелой «крышку». Под ней их ждал залитый цементом пол и дверца намертво забетонированного сейфа с кодовым замком.

– Ну, какой шифр? – спросила Анечка, устало смахивая с лица темную прядь.

Виталий казался совершенно не готовым к такому повороту событий.

– Не знаю, на счет шифра меня не предупреждали, – признался он, глядя на восемь черных прорезей для цифр. Такую большую комбинацию можно было подбирать бесконечно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍