– Стоять, Строгин! Одно движение, и я прострелю тебе ноги.

Хозяин усадьбы сплюнул на дорогой ковер, потер контуженую руку и посмотрел на Тимохина.

– Ого, целый полковник, – на удивление спокойно произнес он. – И какого же ведомства ты будешь, полковник?

– Какая тебе разница, скотина…

– Ну, зачем же так грубо? Все же с генералом, пусть и бывшим, разговариваешь. Скажи, кто послал тебя ко мне?

– А тебе не кажется, Строгин, что ты задаешь неуместные вопросы?

– ФСБ? МВД?

– Заткнись и выходи из-за кровати.

В холле прозвучала еще одна очередь.

– Отстреливается твой Жуков, – кивнул назад Тимохин.

– Он настоящий офицер, и вам его не взять.

– А мы и не будем брать. Подорвем, к чертовой матери, комнату вместе с твоим подельником, и все дела.

– Ты вправе принимать подобные решения?

– Я вправе и тебя завалить, – усмехнулся Тимохин, – но уж слишком ты нужен моему руководству. Иначе всадил бы в тебя очередь без раздумий.

– Чем же я заслужил расстрел, полковник?

– Тебе лучше знать… Выходи к дивану и медленно, показывая каждую вещь, одевайся. Кстати, а где твоя супруга, госпожа Лавадская?

– Какая она жена? Так, шлюшка для секса…

– Чего, старый козел?

Из-под одеяла показалась Лавадская. Она все время пряталась на кровати, но слова Строгина разозлили ее. А женская злость сильнее страха.

– Что ты сказал, козлина? Я шлюшка для твоих сексуальных забав?! У тебя хоть есть чем заниматься сексом? Ты же импотент конченый…

– Лавадская! – окрикнул женщину Тимохин.

– Ой! – И женщина опять нырнула под одеяло.

– Лавадская! – вновь окрикнул женщину командир группы.

Виктория опустила одеяло до подбородка:

– Прошу учесть, господин полковник, Строгин силой удерживал меня возле себя.

– Учту, все учту. Вам тоже надлежит встать и одеться.

– Но я совершенно голая… Вы хоть отвернитесь.

– Нам ваши прелести не интересны, и здесь нет мальчиков, не видавших голых женщин. Так что поднимайтесь и одевайтесь.

– У меня здесь только белье нижнее и халат. Остальное в шкафу. Халата хватит?

– Нет, одевайтесь как следует.

– Но я ни в чем не виновата…

– Вас никто не винит. И прекратите болтать! – повысил голос Тимохин. – Одеваться!

– Да, да, конечно…

Женщина, совершенно не стесняясь, вскочила с постели и бросилась к платяному шкафу.

В холле раздалась третья очередь.

– Да что там наши не могут успокоить этого Жукова? – Александр повернулся к Шматко: – Денис, проследи, как будут одеваться клиенты. Внимание обоим. Если что, ломай им ноги.

– Понял, командир.

Тимохин вышел в холл, где Макаров и Лушин заняли позиции за колоннами.

– Жуков хорошо укрепился, – доложил Макаров. – Видимо, имеет опыт боевых действий в зданиях. У него «АК-47», стреляет экономно; значит, патронов не так много – скорее всего, один магазин. Хорошо еще, что гранат нет, а то устроил бы тут светопреставление…

– А ты уверен, что он не бережет гранаты для попытки прорыва?

– Нет. А было бы хреново…

– Так чего вы с ним возитесь? Применяйте «РГД-5»!

Лушин забросил в комнату наступательную гранату. Прогремел взрыв, раздался вопль:

– А-а-а, суки, задели!..

Капитан рванулся было в спальню, но Тимохин остановил его:

– Куда, Лушин? Сам никогда не ловил противника на подставной прием? Кричишь, будто ранен серьезно, а сам ждешь, когда появятся вражеские бойцы, чтобы ударить по ним?

– Но он, по-моему, не имитирует ранение.

– Подойди к двери спальни справа! Быстро!

Капитан Лушин метнулся к стене и застыл, подняв вверх ствол автомата. Тимохин указал на дверь, на автомат, провел рукой вдоль груди, что означало: «выходи в проем и расстреливай комнату от стены до стены на уровне груди».

Лушин кивнул и вышел в проем, тут же открыв огонь по затянутой дымом спальне. Вопли смолкли.

Лушин прошел в спальню – и тут же вернулся.

– Готов Жуков. Осколками ему разорвало живот, а пули попали в голову, оборвав мучения.

– Ну и ладно.

С третьего этажа, гоня перед собой полуголого молодого мужчину, спустился Шепель.

– Вот, этот урюк на диване в бильярдной спал, – доложил он. – Назвался водителем Строгина, Воронцовым.

– Что же ты ему одеться не дал?

– И так сойдет… Штаны надел – и ладно!

– Пусть оденется как следует. Так, что у нас по потайным комнатам? Где капитан Ким?

Из-за спины вышел сапер группы:

– Я, товарищ полковник.

Тимохин указал на бронированную дверь темной комнаты второго этажа:

– Посмотри, Леня, что за помещение.

Ким направился к комнате и тут же доложил:

– Дверь можно открыть только набором специальных ключей. Ни вскрыть замки отмычками, ни срезать петли «болгаркой» или автогеном не получится.

– Что же, интересно, там за дверью? А ну-ка, Строгина с любовницей сюда.

Шматко вывел в холл одевшихся бывшего генерала с сожительницей. Тимохин указал Строгину на комнату:

– Что там?

– Елочные игрушки, – усмехнулся главарь банды.

– За бронированной дверью?

– Это мой дом; где хочу, там и храню игрушки для Нового года.

– Открой дверь, посмотрим, что там за игрушки.

– Тебе надо, ты и открывай.

– Ключи!

– Найди! Ты такой прыткий, глядишь, и найдешь.

– Я искать ничего не буду, Строгин, я отдам приказ взорвать эту дверь!

– Дело твое, взрывай…

– В комнате подвала тоже елочные игрушки?

– Ага! Знаешь, я любитель каждый год менять их. Много набралось…

– Леня, – приказал Киму Тимохин, – спустись в подвал, осмотри дверь и, если она такая же, как здесь, готовь их к подрыву зарядом малой мощности направленного действия.

– Есть, командир!

– Не делайте этого, полковник! – воскликнула Лавадская.

– Заткнись, шалава! – рыкнул на нее Строгин.

– Да пошел ты! Подыхать с тобой в этом склепе я не собираюсь… Полковник, – она подошла к Тимохину, – не пытайтесь вскрыть двери. В комнатах взрывчатка и наркотики. И если наркота-то ничего, то взрывчатка при попытке вскрытия дверей разнесет этот дом на куски. Вместе со всеми, кто в нем окажется.