прикладывался Юрий. Заводить разговор он не торопился. Молчал, нехорошо улыбался и щурился, переводя взгляд с меня на Рысьину.

Княгиня нетерпеливо побарабанила пальцами по подлокотнику, на котором остались глубокие следы. Однако как должен ее злить визитер, если она даже не замечает собственной частичной трансформации!

– О чем вы хотели переговорить, Александр Михайлович? – не выдержала она первой.

– О том, что вы нацелились на слишком большой кусок пирога, Фаина Алексеевна.

– В таких вопросах слишком больших кусков не бывает, – отбрила его княгиня. – Бывают только слишком маленькие.

– Этот вам не по зубам, Фаина Алексеевна. Как бы не подавиться…

– Не волнуйтесь, не подавлюсь, – отрезала Рысьина и зло фыркнула.

– Я за вас и не волнуюсь, – меланхолично заметил Волков. – Мне Лизу жалко. Втягиваете ее, куда не надо, а защитить в случае чего не сможете.

– А вы сможете, Александр Михайлович? – едко спросила Рысьина.

– Я смогу, Фаина Алексеевна, – довольно жестко ответил он. – Я и сам сильней, и клан наш куда сильней вашего.

Княгиня зло дернулась, а ноздри ее внезапно вытянувшегося носа гневно затрепетали, но она не возразила, что лучше любых слов говорило, что Волков сейчас сказал правду. Но вот то, что меня принимают за предмет мебели, начинало злить.

– Я разве просила меня защищать? – уточнила у Волкова. – В гости я вас тоже не звала, так что вы можете продолжить разговор с Фаиной Алексеевной в другом месте.

– Поверьте, Лиза, у меня есть чем заинтересовать и вас, и вашу бабушку, – усмехнулся он. – Не торопитесь говорить нет.

– Проблемы клана Рысьиных я не принимаю близко к сердцу, – заметила я.

– У вас и своих достаточно, правда, вы пока не осознаете их серьезности.

– Вы сейчас о чем? – встрепенулась княгиня.

– Не уверен, что Лиза одобрит разглашение своих секретов.

Признаться, ему удалось меня заинтриговать, хотя я и понятия не имела, на что он намекает. На всякий случай покивала: разглашения моих секретов я действительно не хотела, даже если окажется, что эти секреты только в волковском воображении.

– У вас есть общие секреты? – с непонятным выражением спросила Рысьина.

– Скорее, это секреты Лизы, о которых она думает, что никто, кроме нее, не знает.

Неужели намекает на домового? Натрави он на меня Соболева, неприятности обеспечены. В самом деле, Волков подозревает, кто находился в доме Соболева, а если посильнее надавить на Песцова, то тот непременно подтвердит. Не то лицо Дмитрий Валерьевич, чтобы защищать даму, если своя шкура горит.

– Отложим пока разговор о секретах моей внучки, – недовольно прищурилась Рысьина. – И обсудим то, что вы хотите предложить нам.

Волков набросил на комнату плетение от прослушивания и невозмутимо сказал:

– Объединение и трон. Трон, разумеется, не для вас, а для ваших наследников. Точнее, наших.

– Бабушка, кажется, Александр Михайлович делает тебе предложение, – борясь со смехом, сказала я. – Советую согласиться. Вы прекрасно дополняете друг друга. А уж приз в виде наследника на троне сам по себе заманчивей некуда.

– Фаина Алексеевна, без всяких сомнений, прекрасна, – насмешливо склонил голову Волков, – но, боюсь, без моей помощи вы долго не проживете, Лиза.

– Выложите все, что обо мне знаете?

– Зачем же? Просто отойду в сторону и не буду мешать вам убиться, – ответил он и очень нехорошо улыбнулся.

А в голове у меня неожиданно прозвучало: «Второй зверь, Лиза, знаешь ли, совсем не безобиден». Сказать, что я была в ужасе, – значит ничего не сказать. Плетение от ментального воздействия у меня получилось только со второго раза, Волков же смотрел на мои потуги с неопределенной улыбкой. Откуда он вообще узнал о появившейся у меня лисе?

– У вас талантливая внучка, Фаина Алексеевна.

– Что вы ей сказали? – резко спросила Рысьина, от которой не укрылось то, что Волков мне что-то передал ментально.

– Это наш с Лизой секрет, Фаина Алексеевна.

– У Лизы не должно быть от меня секретов.

– Тем не менее они есть, Фаина Алексеевна, – явно наслаждаясь ситуацией, ответил Волков. – И секрет этот непременно поможет нам найти взаимопонимание, не так ли, Лиза?

Появилась слабая надежда, что он блефует. А что еще остается делать хорошему игроку, если на руках – посредственные карты, а на кону – куш, который никак нельзя упустить. И куш этот отнюдь не я, здесь я не заблуждалась.

– Думаю, у нас будет возможность обсудить потом, – резко ответила я. – Когда вы мне в точности поясните, что имеете в виду.

Рысьина нахмурилась, а Волков довольно заулыбался, отставил чашку, явно намереваясь добавить еще что-то, не менее неприятное, но тут опять постучали в дверь. В этот раз с визитом на самом деле пожаловала Свиньина-Морская, а Полина, прежде чем ее впустить, поинтересовалась, насколько нам нужна ее компания. Ради разнообразия поинтересовалась у меня.

– Разумеется, я ее приму, – сразу согласилась я, понимая, что при посторонних Волков прекратит свои странные намеки.

Свиньина-Морская влетела в гостиную и моментально нацелилась на Волкова. Тот аж поежился под ее тяжелым взглядом.

– Прекрасный вечер, не правда ли? – прощебетала Поленька и с намеком уставилась на накрытый столик.

– Полина, принеси еще одну чашку, – недовольно сказала Рысьина.

– Что вы себе позволяете? – взвизгнула Свиньина-Морская. – Думаете, если княгиня, то можете меня безнаказанно оскорблять? Мой папенька не последнее лицо в государстве и неуважения не спустит.

Она сопела и раздувала ноздри. Жаль, что не волосы: было бы куда зрелищней, особенно если бы вместо них развевались и шипели змеи. Впрочем, Поленька и без того напоминала Медузу-горгону местного разлива.

– Дорогая, вы сейчас о чем? – осторожно уточнила опешившая Рысьина. – Я попросила прислугу принести вам чашку.

– Полина Аркадьевна, успокойтесь, вас никто не хотел оскорбить, – мягко сказал Волков. – Напротив, Фаина Алексеевна проявила о вас заботу. Полиной зовут особу, прислуживающую Елизавете Дмитриевне.

– Заботу? – ничуть не успокоилась Свиньина-Морская. – Елизавета Дмитриевна, вы сами нанимали прислугу?

– Нет, она была предоставлена мне бабушкой.

– Вот именно, – припечатала Поленька. – А вы, Александр Михайлович, говорите, что Фаина Алексеевна не хотела меня оскорбить. Назвать моим именем прислугу – это ли не оскорбление?

– Но помилуйте, если ее так зовут… – чуть растерянно ответила Рысьина, несколько сбитая с толку Поленькиной логикой.

– Пусть зовут по-другому, – отрезала Свиньина-Морская, пристраиваясь поближе к Волкову. – Вторую Полину рядом с собой я не потерплю. А мы с Елизаветой Дмитриевной подруги.

– В самом деле? – удивилась княгиня. – Когда вы успели подружиться?

– На курсах, – пояснила Поленька, – по контролю магии.

– Полина Аркадьевна чрезвычайно разносторонняя особа, – сказала я, любуясь удивленной рысьинской физиономией. К слову, волковская тоже не выглядела довольной.

– Ах, Елизавета Дмитриевна, вы меня смущаете, – жеманно пискнула Поленька и стрельнула глазками в Волкова. К сожалению, не пробила. – Неужели до вас тоже дошли слухи о