— Мы встречаемся с ней в шесть? — уточнил Бен, не двигаясь с места. — Она всегда опаздывает.

— Да! Да! Но мы все равно должны приехать вовремя! — Я протянула руку в поисках бюстгальтера. Мне не нравится, как моя грудь выглядит в определенных ракурсах, поэтому я обнаружила, что бегаю по комнате, прикрывая ее одной рукой.

Бен встал.

— Хорошо. Мы можем просто проверить, будет ли она вовремя?

Я на мгновение прекратила поиски и уставилась на него.

— Что? Нет. Мы должны выехать немедленно!

Бен засмеялся.

— Хорошо, я доставлю нас на место в шесть часов пять минут, — пообещал он, надевая брюки и набрасывая рубашку. Он оказался готов, а мне до этого еще было далеко.

— О’кей, о’кей! — Я вбежала в ванную, чтобы проверить, не оставила ли я бюстгальтер там. Бен последовал за мной, помогая в поисках. Он нашел бюстгальтер раньше меня и бросил его мне.

— Ради меня тебе не стоит прикрывать грудь. Я знаю, что ты думаешь, будто она выгляди недостаточно хорошо, когда ты наклоняешься, но ты ошибаешься. Поэтому в следующий раз пусть она будет свободна от оков, детка.

Я посмотрела на него в изумленном молчании.

— Ты чертовски странный, — сказала я.

Бен подхватил меня так, словно я весила три фунта. Мое тело было прямым, ноги сжаты, руки лежали на его плечах. Он посмотрел на меня и поцеловал мою ключицу.

— Я странный, потому что люблю тебя?

Думаю, он был так же потрясен, что сказал это, как и я.

— Люблю части твоего тела, я хочу сказать. — Он поставил меня на пол. — Я хочу сказать, части твоего тела. — Бен слегка покраснел, когда я нашла рубашку и надела ее. Я улыбнулась ему так, словно он был ребенком, который самым очаровательным образом спрятал ключи от моей машины.

— Ты не должен был этого говорить, — поддразнила я его, крася ресницы и надевая туфли.

— Проигнорируй это, пожалуйста! — Бен уже ждал меня у двери.

— Не думаю, что смогу это проигнорировать! — ответила я, когда мы выходили из квартиры.

Мы сели в машину, Бен завел мотор.

— Я действительно сожалею об этом. Это просто сорвалось с языка.

— Ты нарушил правила!

— Я знаю! Знаю. Мне уже неловко. Это… — Его голос прервался, когда мы поехали по улице. Он делал вид, что сосредоточен на вождении, но я могла сказать, что все его существо сосредоточилось на этой фразе.

— Это что?

Бен вздохнул, неожиданно серьезный.

— Я придумал всю эту пятинедельную историю, потому что боялся, что я скажу тебе о своей любви слишком рано, а ты не ответишь мне тем же, и мне будет неловко. И вот он я, прождавший все эти дни, чтобы сказать тебе… И я все равно сказал слишком рано, а ты мне не ответила тем же, и мне неловко. — Конец фразы он отыграл как шутку, но это не было шуткой.

— Эй! — Я схватила его за руку. Он остановился на красный сигнал светофора. Я повернула его голову к себе и заглянула в глаза. — Я тоже тебя люблю, — призналась я. — Вероятно, я полюбила тебя раньше, чем ты меня. Я ждала практически весь месяц, чтобы сказать тебе об этом.

Его глаза казались стеклянными, и я не смогла сказать, навернулись ли на них слезы или у него все было отлично. Как бы там ни было, он поцеловал меня и выдерживал мой взгляд до тех пор, пока другие водители не начали нам сигналить. Внимание Бена мгновенно переключилось на дорогу.

— У меня был целый план! — со смехом сказал он. — Я собирался завтра рано проснуться, пойти в ванную и написать «Я люблю тебя» мылом на зеркале.

Я тоже засмеялась.

— Что ж, ты все еще можешь сделать это завтра, — сказала я, гладя его руку. — Это все равно будет значить для меня очень многое.

Бен засмеялся.

— Тогда ладно, может быть, я напишу.

И он сделал это. И я долго не стирала надпись.

ИЮНЬ

Я не могла не сочувствовать Сьюзен после ее надгробной речи. Она заставила меня любить моего мужа еще сильнее, чем я любила его при жизни.

Сьюзен вернулась на свое место у могилы, и пастор пригласил меня выйти вперед. Я чувствовала, что нервничаю и от этого обливаюсь потом, хотя и без того было достаточно жарко.

Я вытащила каблуки из земли и встала в изголовье могилы Бена. С минуту я просто смотрела на ящик, понимая, что находится внутри, зная, что всего несколькими днями раньше это тело надело кольцо мне на палец. Зная, что совсем недавно это тело село на велосипед и поехало вверх по улице, чтобы купить мне хлопья для завтрака. Это тело любило меня. Говорят, что выступление перед аудиторией и смерть — это два самых стрессовых события в жизни человека. Поэтому я простила себя за то, что едва не потеряла сознание от страха.

— Я… — начала я. — Я… — Я замолчала. С чего мне начать? Мой взгляд снова упал на гроб, стоящий передо мной, и я запретила себе смотреть на него. Я могла развалиться на части, если бы продолжила думать о том, что я делаю. — Спасибо, что вы пришли. Я хочу представиться тем, кто меня не знает. Меня зовут Элси, и я была женой Бена.

Мне надо было дышать. Мне просто надо было дышать.

— Я знаю, что вы все, вероятно, уже узнали о том, что мы с Беном тайно поженились всего за несколько дней до того, как он умер, и я… понимаю, что это ставит всех нас в трудное положение. Мы чужие друг другу, но нас объединяет огромная утрата. Мы с Беном встречались совсем недолго перед тем, как поженились. Я знала его не слишком долго. Я это признаю. Но то короткое время, что я была его женой, стало определяющей частью моей жизни.

Он был хорошим человеком с большим сердцем, и он любил всех вас. Я слышала так много историй о каждом… Я слышала, тетя Мэрилин, о том, как вы застукали его писающим у вас на заднем дворе. Бен говорил мне, Майк, что, когда вы с ним были маленькими и играли в сыщиков и воров, вы оба были ворами, поэтому сыщиков никто не хотел изображать. Эти истории были частью того, за что я полюбила его за такое короткое время. И еще они часть того, что заставляет меня чувствовать близость к вам.

Мне хотелось заглянуть этим людям в глаза, когда я произносила их имена, но, честно сказать, я не была уверена, кто из пожилых дам Мэрилин, а кто из молодых людей Майк. Мои глаза сканировали людей, смотревших на меня и на краткий миг переводивших взгляды на Сьюзен. Она опустила голову, уткнувшись подбородком в грудь.

— Думаю, мне просто хочется, чтобы вы все знали, что в конце жизни у него был человек, который любил его глубокой и чистой любовью. У него был человек, который верил в него. Я хорошо заботилась о нем, поверьте, я делала это. И, как человек, последним видевший его живым, я могу сказать вам, что он был счастлив. Он нашел для себя счастливую жизнь. Он был счастлив.

Когда я возвращалась на свое место, Сьюзен встретилась со мной взглядом. На этот раз она кивнула и снова опустила голову. Пастор отступил назад к могиле, и мои мысли унеслись куда-то далеко, подальше от этого места.