– Там, внизу, настоящий бардак: я вижу деревянные ящики, банки с соленьями, кучу книг… Мистер Гриффин, кажется, не слишком заботится о порядке.

– Можешь прибрать, пока мы будем искать следы, – лукаво предложил Люциус, протиснулся мимо Себастиана и пролез внутрь.

Проведя в доме Гриффина четверть часа, Люциус был вынужден признать правоту Себастиана: порядком здесь и не пахло. Из захламлённого подвала друзья попали на первый этаж с толстыми коврами, книжными стеллажами до потолка и кучей пыли. Столы, стулья, кресла у остывшего камина – все поверхности были чем-то заставлены. Люциус скользнул взглядом по опасно накренившейся стопке научных книг, немытой посуде, пустым бутылкам и стаканам и старым выпускам «Таймс» – их было больше, чем он мог сосчитать. На стенах висели картины маслом – кривые и уродливые, старый дощатый пол скрипел при каждом шаге.

Дом Гриффина был не только грязным, но и жутким! В жилище учёного царила гробовая тишина. Было темно как в могиле. Деревья за окном и плотные гардины не пропускали внутрь солнечный свет. Даже когда они выбрались из подвала, Люциус не перестал радоваться, что у него с собой факел.

– Не очень-то уютное место, – прошептала Тео. Девочка шла с фонарём рядом с Люциусом и, как и он, растерянно озиралась по сторонам. – Кажется, здесь уже сто лет никто не бывал. – Она посмотрела на старые напольные часы в гостиной, которые остановились, потому что никто их не завёл.

Люциус кивнул. Дом выглядел заброшенным, но всё же мальчик не мог отделаться от ощущения, будто за одной из дверей их поджидает владелец – сжимает кулаки, готовый напасть.

– Ты тоже это чувствуешь? – тихо спросил он Тео. – Тут кто-то есть. Или мне кажется?

– Чувствую, – ответила она. – Чьё-то присутствие. Я ощущаю себя здесь совсем не так, как в доме леди Армстронг.

– Можете считать, что я свихнулся, – мрачно и непривычно тихо сказал Себастиан, который как раз вышел из кухни к ним в коридор, – но мне всё время кажется, будто за мной наблюдают.

– Здесь кто-то есть, – подтвердил Люциус, продолжая осматриваться. – Хотя по обстановке и не скажешь.

«Человек-невидимка», – мрачно подумал он. Но тут же засомневался. Стал бы Гриффин жить в таком хаосе? Кроме того, здесь не было ни следа украденных сокровищ.

Громкие шаги на втором этаже заставили друзей вздрогнуть. Люциус метнулся к лестнице, посмотрел вверх – и увидел Харольда. Юный изобретатель появился на верхней ступеньке, так и сияя от восторга.

– Вам непременно нужно это увидеть! – воскликнул он. – Иначе вы мне не поверите!

Люциус, Себастиан и Тео не заставили себя упрашивать. Второй этаж мало чем отличался от первого: повсюду пыль и беспорядок. Люциус увидел спальню с незаправленной постелью и массивным гардеробом, ванную с крохотным окошком, запертую деревянную дверь, скорее всего, ведущую на чердак, и объект восторга Харольда.

– Вот, – сказал изобретатель и, скрестив руки на груди, остановился на пороге. – Я бы тут поселился.

Комната была большая – занимала примерно две трети этажа. И была вся заставлена.

– Лаборатория, – удивился Люциус, обводя взглядом странные агрегаты из керамики и металла, пузатые стеклянные сосуды, грифельные доски, исписанные математическими и химическими формулами, микроскоп, бунзеновскую горелку[2], многочисленные циркули и логарифмические линейки, беспорядочно наваленные бумажки с записями и открытые книги. Остальная часть дома была жилой, но это помещение однозначно служило для работы. И здесь было совсем не так пыльно, как в других комнатах!

– Всё сходится, – Себастиан с любопытством осматривался по сторонам. – Похоже, Гриффин живёт одной наукой. Другие комнаты его мало интересуют. А здесь ему хорошо.

– Я думал, раз он учёный, у него есть лаборатория при Обществе, – недоумевал Люциус. Всё это сильно напоминало ему маленькую химическую лабораторию мистера Холмса за книжной стенкой, только комната Гриффина была в несколько раз больше. И здесь царил ещё больший беспорядок.

– Раньше наверняка была, – сказал Харольд. – Там он прежде работал днём. Но здесь, – он обвёл рукой комнату, и на лице его отразилось блаженство, – он продолжает работать по ночам.

– И над чем же? – Тео обошла комнату, миновав длинные столы, заставленные пузатыми стеклянными колбами, и остановилась перед одной из досок. – Понятия не имею, что здесь написано.

Харольд подошёл к ней.

– Здесь идёт речь о свете. – Он указал на строчки цифр, букв и стрелок, взял с ближайшего стола одну из открытых книг и показал её Тео, будто это всё объясняло. – Преломление света, световой спектр – вот это всё.

– Вот это всё, – негромко повторил Себастиан, насмешливо глянув на Люциуса.

– А здесь, – Харольд указал на другую доску, исписанную похожими значками, – что-то из области химии. Я в этом не очень хорошо разбираюсь, но похоже на начало рецепта, формулу или что-то в этом роде.

– Формулу невидимости? – Себастиан с любопытством подошёл ближе. – Вот это была бы находка!

«Интересно, что сказал бы на это мистер Холмс?» – подумал Люциус и тут же отругал себя за эти мысли.

Харольд пожал плечами:

– Возможно. – В его голосе сквозило разочарование. – Но я этого не знаю.

Люциус внимательнее присмотрелся к стеллажам и витринам у стен лаборатории. Там стояли сосуды разных размеров и с разным содержимым: банки с жидкостями, деревянные коробочки с предметными стёклами для микроскопа, картотечные ящики, потрёпанные тетради и записные книжки.

– Может, там что-нибудь написано, – указал он на один из блокнотов.

Подоспевший Харольд взял его и открыл. Глаза его округлились.

– Вы только послушайте! – И он зачитал вслух последнюю страницу. – «5 мая 1895 г. Вот-вот случится прорыв – я не испытываю в этом никаких сомнений. Более того, я чувствую это каждой клеткой своего тела. Недавние эксперименты прошли исключительно удачно. Эдвардс, мой недалёкий адъюнкт, продолжает сомневаться, но…»

– Мой кто? – перебил Люциус.

– Адъюнкт, – сказала Тео. – То есть помощник. Судя по всему, даже после увольнения доктор Гриффин оставил при себе ассистента. Эта запись была сделана всего неделю назад. Очевидно, Гриффин не слишком высокого мнения о своём адъюнкте.

– «…но какое мне дело до мнения такого глупого парня? – кивнув, продолжал читать Харольд. – Нет, мой труд – единственное подтверждение, которое мне нужно. Результаты показали, что я на правильном пути. Наконец-то! Наконец-то мне это удастся».

– Формула невидимости, – пробормотал Себастиан. Он заворожённо слушал, округлив глаза. – Ведь речь о ней, да? Доктор Гриффин в самом деле её нашёл.