– Решает сила, – сказала Марика, повернувшись спиной к силтам, хотя сейчас все складывалось вопреки старой поговорке.

И все же ей удалось одержать небольшую победу. Высокая силта включилась в работу, слегка помедлив, чтобы не казалось, будто она подчинилась какой-то щене.

– Осторожнее, Марика, – бросила Грауэл, когда они отошли подальше, собирая валежник. – Силтам не свойственны ни терпение, ни понимание.

– Да они меня разозлили.

– Они любого разозлят, щена. Просто потому, что могут делать что захотят и им ничего за это не будет. У них сила.

– Ладно, попридержу язык.

– Сомневаюсь. Ты чересчур осмелела с тех пор, как некому стало дать тебе по уху. Идем. Уже набрали достаточно.

Марика вернулась в их небольшой лагерь, удивляясь поведению Грауэл. И Барлог тоже. Гибель Дегнанов, похоже, не столь уж глубоко их тронула.

II

Ни Грауэл, ни Барлог ни словом не обмолвились, но, судя по взглядам, которые охотницы тайком бросали на костер, было ясно, что они считают его не слишком разумным решением. Дым, даже незаметный для глаз, можно было почуять за милю.

Силты видели и понимали их тревогу. Высокая, возможно, и потушила бы огонь, закончив приготовление еды, но старуха упрямилась и не собиралась слушать ничьи советы.

Костер горел.

Охотницы выкопали нору под упавшим деревом, достаточно большую, чтобы в ней поместилось пять мет, и достаточно глубокую, чтобы полностью укрыться от ветра. Когда взошло солнце, силты забрались в укрытие и прижались друг к другу, согреваясь собственным теплом. Марика пристроилась рядом, чувствуя, что лишь во сне найдет облегчение от боли, как телесной, так и душевной. Грауэл последовала за ней. Но Барлог осталась снаружи.

– Где Барлог? – спросила Марика, уже засыпая.

Утром весь мир замер, и не раздавалось ни звука, кроме воя ветра и треска замерзших ветвей. Когда ветер на мгновение утихал, слышалось журчание текшей через речные пороги воды. Марика успела заметить, что в большинстве мест река полностью замерзла и неотличима от остального ландшафта.

– Она будет охранять, – ответила Грауэл.

Силты ничего не говорили насчет охраны, более того, намекали, что даже во сне почувствуют приближение чужаков задолго до охотниц.

Марика лишь кивнула в ответ и провалилась в сон.

Она проснулась, когда пришла Барлог, чтобы поменяться с Грауэл, и потом еще раз, когда Грауэл снова поменялась с Барлог. Но о следующей их «смене караула» у Марики не осталось никаких воспоминаний – она пребывала в мире сновидений.

Темнота. Духота. Страх. Слабость и боль. Лихорадка, жажда и голод. Запах плесени и холодной сырости. Но больше всего – боль, голод и страх смерти.

Сны, подобные этому, Марике прежде не снились, и убежать от него она не могла.

В этом сне не происходило вообще ничего. Просто неподвижность, самая худшая, какую только можно было себе представить. Кошмары обычно связаны с бегством, преследованием, неумолимым приближением чего-то ужасного, не знающего устали и жалости. Но сейчас она будто оказалась внутри разума кого-то, медленно умирающего в пещере. Внутри обезумевшего разума, едва сознававшего, что жизнь еще продолжается.

Она проснулась от дыма, запахов и тишины. Ветер утих. Какое-то время она лежала, дрожа и пытаясь осмыслить сновидение. Мудрые утверждали, что сны реальны, хотя и редко в буквальном смысле.

Но сон слишком быстро ускользнул, оставив лишь легкое недомогание.

Когда Марика наконец выползла из укрытия, Грауэл уже заново разожгла костер и готовила еду. Солнце клонилось к закату. Вскоре после того, как они поедят и соберутся в дальнейший путь, наступит ночь. Марика устроилась рядом с Грауэл, поддерживая огонь. Несколько минут спустя к ним присоединилась Барлог. Силты все еще потягивались и ворчали внутри укрытия.

– Они там, – сказала Барлог. Грауэл кивнула. – Сейчас просто наблюдают. Но они еще дадут о себе знать, прежде чем мы доберемся до крепости.

Грауэл снова кивнула:

– Не стоит беспокоить этим наших выдающихся ведьм. Они знают все, что можно. И об этом наверняка тоже.

– Сегодня идем осторожнее, – проворчала Барлог. – И держимся рядом. Марика, будь начеку. Если что-то случится – бросайся в снег. Ныряй в него и зарывайся поглубже.

Марика подбросила еще сучьев в костер. Она молчала, пока из убежища не выбралась высокая силта, потянулась и огляделась вокруг. Подойдя к костру, она заглянула в котелок и на мгновение наморщила нос. Походная еда не отличалась особым вкусом, даже для привыкших ко всему охотниц.

– Вскоре после захода солнца мы минуем пороги, – сказала она. – После пойдем вверх по течению реки. Там идти будет легче.

– Вот так и мы ходили на восток, – объяснила Барлог Марике. – По реке намного легче, чем по лесу, где никогда не знаешь, что под снегом.

– А лед выдержит?

– Лед в несколько футов толщиной. Выдержит что угодно.

– На реке есть несколько широких мест, где нас будет очень хорошо видно, – сказала Грауэл так, как будто силты не было рядом. – И несколько узких, идеальных для засады.

Она подробно описала Марике, что ожидает их впереди.

Силта осталась недовольна, но промолчала. Из укрытия выбралась старуха.

– Котелок готов? – спросила она.

– Почти, – ответила Грауэл.

Отдохнув, даже старая силта проявила желание помочь, начав разбрасывать снег, чтобы их пребывание здесь было не столь заметно после ухода.

Грауэл и Барлог переглянулись, но не стали говорить, что она лишь впустую тратит время.

– Пусть думают что хотят, – сказала Барлог.

Высокая силта услышала и озадаченно на нее посмотрела. Меты из стаи Дегнан не говорили ей, что все усилия лишены смысла, поскольку кочевники уже о них знали.

Кусака в эту ночь взошла рано, и ее полный диск ненамного опережал отстававшую от нее Гончую. Когда путницы добрались до реки, как раз взошла вторая большая луна, раздвоив тени. Силтам вновь захотелось прибавить шагу, но на этот раз Грауэл и Барлог отказались идти быстрее. Они двигались в своем темпе, с оружием в лапах, внимательно вглядываясь вперед, прежде чем сделать очередной шаг. Марика чувствовала, насколько они напряжены.

Силты тоже это чувствовали и, возможно, именно потому не настаивали, хотя несомненно считали, что вся эта осторожность – лишь пустая трата времени.

Казалось, они правы – над миром вновь взошло солнце и застало путниц целыми и невредимыми. Они так и не столкнулись с врагами, которые, как считали Грауэл и Барлог, их преследовали.

Но охотницы были не готовы признать ошибку. Они доверяли своим инстинктам и снова выставили днем охрану.