– Владимира нет?

– Ни намека. А вот Доманья. Пусто. Вообще никого, кроме одной снегурочки, Марты, племянницы стариков Морозовых. Я бы увидел, Глеб Александрович, каждый день теперь слежу, самому интересно, где гуляет наш Мороз и когда соизволит засветиться. А девочку, кстати, сегодня напугали. Или разозлили. Мерцала так, что полкарты перегородила.

– Ее посвятили, я читал план агентурного отдела, к ней лично Снежанна отправилась.

Сначала, когда Глеб узнал новость, что Владу взяли на контроль, он почувствовал такое бессилие на фоне последней неудачи с Арсением, что впору было биться головой об стену. Но вдруг его осенило. Не сразу, полностью мысль сформировалась гораздо позже, после того как не спал три ночи. Но главное, выход нашелся. И гораздо более перспективный, чем задумывался вначале. Вот идиот, ведь эта мысль все время лежала на поверхности, с тех пор как узнал о существовании девчонки. Чуть сам все не испортил. Но раз сама судьба идет навстречу, подкидывая такие сюрпризы, значит, он на верном пути.

– Слыхали новость? По внутреннему каналу сегодня объявили, что в Американском филиале изобрели компактные карты величиной с айпод, и теперь руководство может иметь наблюдательный пункт при себе! – восхищенно заметил Алексей Захарович. – А в ближайшей перспективе уже ведется разработка, будет выпущено специальное приложение, которое любой сотрудник сможет загрузить в компьютер и даже в телефон! Во дают, да? Сидишь на лавочке в сквере, смотришь на дисплей мобильного, а там карта! Куда движется прогресс!

– Да, смотрел тот выпуск. Мы, кстати, как поступим? Выкупим лицензию или готовые экземпляры? Или возьметесь и сделаете ту же самую работу с нуля?

– Да вы что, Глеб Александрович! – замахал руками старик. – Я больше физик, я не столь силен в современных технологиях, конечно, надо выкупать! Вот над нашим с вами проектом поработал от души, не скрою. И думаю, это была последняя в моей карьере работа такого масштаба.

– Кстати, когда прибор будет готов окончательно?

– Провожу последние тесты, на следующей неделе все завершу. Эх, – ученый снова взлохматил волосы на макушке, – кто б мне сказал в молодости, что не только карту, отслеживающую свечения, изобрету, но и прибор, который может их блокировать, – ни за что не поверил бы!

– Господи, что ж ты не позвонила-то? – Ирина Викторовна открыла дверь, сонно кутаясь в мохеровую шаль, накинутую на ночную сорочку.

– Прости, мам, думала, ты, как обычно, еще не спишь из-за фигурного катания. Я вообще телефон не взяла, чтобы никто не беспокоил. Надо сделать передышку.

– Опять? Что на этот раз? Помнится, твой последний тайм-аут был по поводу того парня, Павла, кажется? Ради него ты осталась в июне в Москве и чуть коньки не отбросила. Сейчас ведь октябрь, со здоровьем у тебя все в порядке?

Влада неловко обняла маму, поцеловала в сухую щеку и устало сняла куртку и тяжелые ботинки.

– Все хорошо, здоровье не беспокоит. Просто… на работе проблемы. Можно и так сказать.

– Чай будем пить? Или до утра оставим?

– Я сама заварю, иди, спи дальше, извини, что так поздно приехала. Просто подумала, что, раз сегодня фигурное катание, ты точно будешь смотреть.

– А телевизор сломался, вот и весь секрет. На следующей неделе мастер придет. И давай уж вместе посидим, все равно не усну.

Ирина Викторовна не стала включать на кухне свет, зажгла лишь небольшой светильник над столом и загремела эмалированными банками, где хранились травы. Смешала мяту, мелиссу и смородиновые листья, добавила ложку черного чая и залила кипятком. Поставила на стол вазочку с черничным вареньем из свежих ягод, перетертых с сахаром, и открыла пакет с сушками. Влада вдохнула этот знакомый с детства букет, и по телу пошли волны тепла. Она дома! Вокруг все родное, знакомое, простое и понятное, и никто не уверяет, будто ты не совсем человек. И мама, с которой редко когда удавалось найти общий язык, настолько разными они были, показалась сейчас самой близкой и понятной на свете. А их разногласия – смешными и нелепыми.

– А земляничного печенья нет? Хочу как в детстве – со сливочным маслом и вареньем.

– В прошлый раз ты уверяла, будто не ешь масло. И требовала пшеничные хлебцы.

– Так это в прошлый раз было. Тогда мне не хотелось. А сейчас хочется.

Мама выглядела как обычно – строгой учительницей старших классов, хотя всю жизнь проработала бухгалтером на заводе и даже сейчас, уже десять лет как на пенсии, продолжала подрабатывать и вести дела нескольких мелких фирм. Седые волосы, собранные в пучок, очки в простой оправе, коротко подстриженные ногти без следов маникюра, и все те морщины, что и должны быть у шестидесятипятилетней женщины. Она никогда не интересовалась модой и понятия не имела, что такое салоны красоты. Да и мужчин в ее жизни, после того как ушел папа, не было. У Влады вдруг мелькнула мысль, что она становится похожа на маму. Ведь и сама всем модным тенденциям предпочитает джинсы и не очень-то страдает, когда долгое время нет отношений.

«Боже мой, о чем я думаю! Какие джинсы и романы? Я умею светиться голубым сиянием и вызывать снег. И превращать воду в стакане в лед. Или не умею? Может, уже стоит начать тренировки?»

Они некоторое время молчали и пили чай, черпая варенье маленькими десертными ложечками. Эти ложки Влада тоже помнила с детства, приборы достались от бабушки.

– Мам… Тебя ведь всегда так огорчало, что я не такая как все и не оправдала надежд…

Ирина Викторовна удивленно вскинула голову, чтобы увидеть дочь через стекла очков, съехавших на кончик носа.

– Точно ничего не случилось? Когда ребенок начинает темы, на которые сам же поставил табу, впору заволноваться!

– Случилось. Так скажем, мне намекают, что я занимаюсь не тем делом, которым должна. И вообще веду неправильную жизнь. Точь-в-точь как ты всегда говоришь.

Мама скептически улыбалась, в недоумении глядя на дочь. Наверное, не могла поверить, что ей официально разрешили оседлать любимый конек.

– Конечно, неправильную. Что это за профессия такая «путешественница»? Ладно бы, работала в National Geographic и писала интересные вдумчивые статьи о тех местах, что видела. Или научную работу вела. А то возит стайки туристов по отелям, чем же тут гордиться? Ни семьи, ни дома. Все принца ищет да не может найти, столько хороших парней упустила. А сколько раз я предлагала разменять нашу квартиру и купить тебе жилье? И нет бы, какие вдумчивые аргументы привела! А то: «Не уверена, что хочу жить в Москве». А где ты хочешь жить и когда наконец уверишься?

– Вот все, что ты сейчас говоришь, – перебила Влада, – все, что я слышу с юности, на самом деле так важно, мам? Я правда так сильно отличаюсь от других?

– Неужели сама не видишь? Юля Иванова, например, защитила кандидатскую диссертацию, я встретила ее маму в булочной и услышала новость. А соседка, Катя Долгозерова, третьего ребенка родила! Дом – полная чаша, муж такой молодец! Твоя одноклассница Женя Епифанцева возглавила профсоюз молодых докторов, и это помимо основной работы в поликлинике. Все дети моих подруг при деле – или профессии имеют, или семьи. Или серьезное, нужное увлечение. А чем увлекаешься ты? Перечитываешь тома братьев Гримм? Ты общаешься с кем-нибудь? Ходишь куда-нибудь? Или все так же сидишь дома вечерами, не интересуясь реальной жизнью? Влада, тебе двадцать шесть в этом году стукнет! Не пора ли вынырнуть из своих сказок в реальную жизнь? Впрочем, зачем я это снова повторяю, ты и так все знаешь.