— Знакомься, мой друг, — обратился я к его императорскому величеству, — это, как ты наверняка успел догадаться, — моя дочь, светлая леди Юльтиниэль Рит. Это, — кивок в сторону кустов, — ее подруга Маришка. И иномирец Василий Иванов.

Затем последовало вежливое расшаркивание на три минуты, после чего все замерли, ожидая, когда я представлю «неправильного эльфа».

— Для меня большая честь представить вам правящего императора Чистой земли, отмеченного Пресветлой матерью Алив, его величество Кристиана Лита… — Фанфары… и да!

Вот он, шок в своем первозданном виде, прошу любить и жаловать! Давно не отдыхал так душой, как сейчас, с удовольствием рассматривая лица своих спутников. Ну Василий, конечно, и тут остался собой, выражая мимикой спокойное и культурное удивление. Из кустов на его величество таращились два глаза а-ля большие-пребольшие плошки в исполнении Маришки. Юльтиниэль же проморгалась, подтянула нижнюю челюсть и окатила нас такой нецензурщиной, что я даже слегка покраснел.

— Дочь, тебе должно быть стыдно произносить такие слова! — Но как следует отчитать чадо у меня не получилось.

— Вот и познакомились, — флегматично отозвался император, — я также рад нашему знакомству, леди. Кажется, когда мы последний раз виделись, вам был годик и вы оторвали хвост моему любимому коту…

Ну да, помню. Тогда у его отца случился сердечный приступ. Во дворце был жуткий переполох, и меня срочно вызвали в столицу, чтобы приглядел за своим крестником. Оставить дочку я не смог и взял ее с собой. А Юльтиниэль уже тогда была тем еще подарочком…

— Никогда не любила котов, — отозвалась дочка, пытаясь не выдать в голосе разочарования.

Действительно, какая жалость! Не дадут убить нового знакомого!

— Ай-яй-яй! Нехорошо так с любимцами Алив. А я-то думал, что это все сплетни, про метку. — Его величество устроился у костра, скрестив ноги. Василий как раз заканчивал с приготовлением припозднившегося ужина, и все были вынуждены сползтись в уютный маленький кружок.

— Если бы… — вздохнул я, принюхиваясь к аппетитно булькающей похлебке, которую иномирец разливал по плошкам.

Первая порция досталась Маришке, которая устроилась сбоку от меня, видимо, решив, что к Хель ей эти императоры нужны. А жаль, мог бы избавиться от одной проблемы. А вот с дележом еды — ход правильный. Если бы первая миска досталась Юльтиниэль или ее оппоненту — второй бы дико обиделся. А так и овцы сыты, и волки целы…

— Вот, везу свое чадо в академию, чтобы замок мне окончательно не порушило да женихов не поубивало. Ну а заодно в орден, чтобы все подозрения официально снять.

— М-да, занятно… Леди, а у вас, оказывается, женихи есть?

— Завидуете, ваше императорское величество?

— Ну конечно, вы меня сразу раскусили…

— Больно надо мне вас кусать! Еще отравлюсь…

— Стоп. Крис, прекрати этот балаган. Ты мне лучше расскажи, что ты тут забыл без гвардии? Мы ведь еще и к тебе собирались, за поддержкой, ибо что-то мне все это очень не нравится, — одернул я парня.

Раз уж попал к нам, пускай хоть какие-нибудь нормы поведения соблюдает. Ну совершеннейший ребенок. Дай только зубы показать. Это все кровь матери-орчанки и деда — темного эльфа. Не у одной Юли проблемы с родословной, у нас тоже, если покопаться, многое найдется. А лучше и вовсе не копаться, нервы лишними не бывают. А ранняя седина никому не идет.

— Крестный, извини, но это вряд ли. — Мина у императора была ну крайне кислой. Обычно так он сообщал, что случайно стер в пыль половину дворцового парка. В отличие от дочки, совесть у Кристиана имелась, хотя и в зачаточном состоянии. — Я вообще-то как раз к тебе направлялся за помощью… У меня небольшие проблемы, — признался он под пристальными взглядами четырех пар глаз. Потом добавил: — Оррен, меня самого объявили меченым…

Когда делать нечего, делай ноги!

Серый волк

Вокруг весело потрескивающего костерка царила благоговейная тишина. Только продолжали надрываться цикады да в придорожных кустах печально чирикала какая-то ночная пичуга. Тихо фыркали стреноженные лошади — видимо, знакомились с новой действующей мордой неизвестного происхождения. Ветер игрался с языками пламени, подбрасывая сотни ярких искр в ночное небо. С него же с любопытством поглядывали звезды на пятерку неудачников, которые вляпались по самые уши в большие и дурно пахнущие неприятности.

Мы медленно доедали удивительно вкусную похлебку — ежедневно у Василия обнаруживался новый талант. Каждый думал о своем. Возникшая проблема заставила стать серьезной даже Юльтиниэль. Она сидела рядом с иномирцем, нахохлившаяся, как воробушек, и разглядывала свои руки. На лице явно проступала тень сомнения. Маришка придвинулась поближе ко мне и скребла ложкой, надеясь собрать последние капли похлебки. Василий просто смотрел в огонь.

Я же не думал ни о чем важном. Разглядывал своих спутников и дышал свежим ночным воздухом. Совершенно неожиданно пришло чувство легкости. До этого каждая проблема сваливалась на меня, словно еще один мешок с мукой, который приходилось тащить на себе. А теперь же, когда новое препятствие сверкало огромной табличкой: «Непреодолимое», весь груз словно испарился.

Подумаешь? И не с таким сталкивались. Правда, тогда рядом со мной была проверенная команда, в которой каждый являлся профессионалом своего дела, все дополняли друг друга и полностью доверяли. В общем, в тот раз мы были более подготовлены к неожиданностям и подаркам судьбы. Но, увы, той команды давно нет. Я даже не знаю, кто еще из друзей жив. Может, кроме меня никого не осталось… Так что будем работать с тем, что есть.

Я устало прикрыл глаза, собираясь с мыслями и подготавливая список вопросов, ответы на которые следовало выбить из моего венценосного друга. Крис, видимо, понял мой вздох по-своему. Он смешно прижал острые длинные уши к голове и виновато пробормотал:

— Крестный, честно, не понимаю, почему так получилось. Они ворвались в мои покои под утро, распугав всех слуг. Глава ордена больше напоминал умалишенного — он тыкал в меня даром, верещал, подобно свинье, что я дитя Убийцы и что меня надо немедленно предать очистительному пламени. И его спутники церемониться не собирались. Все словно больные — глаза подернуты серой пеленой, лица белые. Знаки горят красным светом. Спасло только то, что гвардейцы замешкались, позволив мне выпрыгнуть в окно. Еще день я прятался в парке, пока Том не принес мне нормальную одежду и оружие, а потом украл коня и рванул к тебе, — сбиваясь через каждые два слова, рассказал он.

— Допрыгался ты, Крис. Я ведь предупреждал, что твои выходки вечно терпеть не будут. Что ты там на этот раз устроил? Превратил очередную надоедливую фаворитку в лягушку? Побрил главу ордена налысо? Подорвал главный храм Алив? Изобразил Пресветлую мать в непотребном виде?

— Ух! А ты правда так делал?! — восхитилась Юльтиниэль, отрываясь от своих тяжких дум. В голосе, помимо воли, прорезался восторг.