Небо над его страной плыло

на железных парусах.

Ст. Лем «Триолет»

Еще гремела где-то на закатной окраине города заполошнаямушкетная пальба, чересчур беспорядочная для регулярного боя по всемхладнокровным правилам. Еще болталась на шпиле ратуши простреленная шальнойпулеметной очередью горротская «клякса», до которой пока что не дошли руки. Ещеотстреливались засевшие в построенном на века купеческом складе какие-то то лидураки, то ли оптимисты, и против них с азартными матерками спешенные СиниеДрагуны уже выкатывали полковую пушку, гремя ее окованными колесами побрусчатке. Еще бессмысленно носились, сами не зная куда, кучки верховых изразбитого на границе и отступившего сюда в совершеннейшем беспорядке полкакаких-то егерей, то ли Красных, то ли Малиновых, леший их там поймет, некогдавдумчиво разбираться в геральдических оттенках и колерах…

Все это были судороги, агония, последние трепыхания курицы сотрубленной головой. Лихая кавалерия скандально известного короля Сварога натретий день вторжения в Горрот наконец-то одержала первую серьезную победу –после успешных пограничных сражений, проскочив, не останавливаясь, полдюжинызахолустных городков, не имевших даже гербов, заняла приличных размеровкоронный город, к тому же центр провинции. По всем меркам это был нешуточныйуспех, повозиться пришлось на совесть – особенных укреплений тут не имелось, ноздешний гарнизон оказался вовсе не декоративным, что по количеству, что покачеству, и ломали его сопротивление с полудня до самого вечера.

После чего, как и полагается по законам войны, состоялсявъезд короля в покоренный город. Въезд, впрочем, был лишен особойторжественности и пышности. Сварог ехал на своем черном Драконе (том самом,гланском) посреди широкой улицы, застроенной одноэтажными неказистыми домишкамиградских обывателей невеликого достатка, с огородами, клумбами в палисадничкахи сохнувшим на веревках бельем. Здоровенный малый в чине штандарт-капрала, пыжасьот гордости, вез за ним малое походное знамя без королевской короны на навершии– поскольку это была не «объявленная война», а «боевой набег». Штандарт-капралвпервые в жизни выполнял столь ответственную миссию, он вообще впервые оказалсяна войне, и потому, как это всегда с новичками бывает, едва не лопался отзахлестывающих его эмоций. Примерно так же выглядел и Элкон – в изукрашеннойзолотыми насечками кирасе, в сверкающем новехоньком рокантоне, с устрашающимнабором пистолетов за поясом и мечом на роскошной перевязи. Косясь временами наэту колоритную парочку, Сварог откровенно ухмылялся. Мара, наоборот, выгляделаунылой – ей чертовски хотелось затесаться в любую из многочисленных затухающихсхваток, но Сварог не отпускал, рассудив, что в этой мелочевке и без нееобойдутся, а из девчонки пора воспитывать серьезного государственного деятеляили толкового офицера.

Вдоль низких заборов, бдительно зыркая во все стороны, держаруки на эфесах палашей, скакали удальцы из Медвежьей Сотни и ронерские ликторыеще Конгеровской школы, старательно прерывая не только его королевскоевеличество, но и Леверлина с Анрахом. Двое последних, правда, вовсе невыглядели перепуганными штафирками – первый видывал виды и похлеще, а второй вмолодости служил в гвардейской кавалерии и прошел не одну кампанию. Затозамыкавшие кавалькаду полдюжины чиновных холуев из Министерства двора, в чьиобязанности входило благоустраивать королевский быт, где бы государь нипребывал, ежились и вжимали головы в плечи при каждом отдаленном выстреле –народец был совершенно не военный, ошалевший от страха и суровости обстановки.Сварог им нисколечко не сочувствовал – не все же время просиживать штаны вуютном и безопасном королевском дворце, хапая чины и регалии, пусть впервые вжизни попробуют настоящей жизни, байбаки тыловые.

Заметив непонятную суету справа, на обширном дворе скакими-то амбарами и штабелями бочек, он легонько потянул двумя пальцамиширокий повод, толкнул конский бок левым коленом, и умница Дракон, отличновыезженный, свернул в ту сторону, остановился. Сварог присмотрелся, встав настременах. Разочарованно покривил губы, с маху вникнув в ситуацию, довольнообычную на войне.

Двое Вольных Топоров держали за руки девушку в синемгорротском мундире, с пустыми ножнами на поясе, а третий неспешно исосредоточенно обрывал с ее кафтана медали, лейтенантские золотые жгуты,какие-то начищенные подвески, прочие мундирные причиндалы. Еще полдюжиныполукругом стояли вокруг, нетерпеливо теребя пряжки поясов и подавая насквозьделовые советы. Одним словом, Сварог воочию наблюдал впервые в жизни одну изздешних неприглядных реалий, проистекавших из убеждения, что война – сугубомужское дело, и всякая нахалка, рискнувшая натянуть военный мундир, должна бытьготова к тому, что ее при случае используют по прямому назначению, утверждаяпресловутое мужское превосходство.

Затрахают девчонку, подумал он с вялым, мимолетнымсочувствием. Дело так не оставят, в обоз уволокут, знаю я Топоров. Ну, в концеконцов, всех не пережалеешь, негоже с маху ломать вековые традиции, не намизаведено, не на нас и кончится. Король к таким вещам должен относитьсяфилософски.

Он хотел было дать Дракону шенкеля, но встретился с нейвзглядом. Лицо белое, как стена, обрамленное рассыпавшимися черными волосами, ав глазах такое отчаяние, что неуютно становится. Чем-то она напомнила СварогуДелию, хотя была совершенно на нее не похожа.

Морщась от стыда за собственную, неуместную для серьезногокороля слабость, он все же остался на месте. Обернулся, кивком подозвалмгновенно подскакавшую Мару, дернул подбородком в сторону двора и кратко, вескораспорядился:

– Безобразие пресечь. О девушке позаботиться.

Мара всмотрелась, кивнула, развернула своего гланскогокаурого и послала его вперед, через изгородь – в великолепном прыжке с места.Погнала коня прямо на зрителей, и те торопливо брызнули в стороны (на Марукое-какие вековые традиции не распространялись, о ней многие тут были наслышаныи относились с боязливым уважением). Сварог, не сомневаясь, что все будет впорядке, поехал дальше как ни в чем не бывало. Он уже вполне привык к тому, чтовсе его приказания исполняются в точности и моментально – давненько над этимтрудился, без жалости отсеивая нерасторопных и непонятливых. Трон – делоделикатное, дашь слабину – не заметишь, как тебе на шею сядут и ножки свесят…

Отъехав в окружении приближенных, он самую чуточку пожалел оглупой филантропии. Гуманист слюнявый, раздраженно попрекнул он себя. Когдаземляки этой паршивки каким-то неведомым образом обрушили на королевский замокв Клойне воду с ночных небес, погибло человек сто, в том числе и такие вотдевчонки, разве что не благородных кровей, причем не военные вовсе –служанки, поварихи, швейки. Стоп, но ведь эта – ни при чем? А кто знает? Ладно,не возвращаться же, повезло дуре, так повезло…