С тех пор многое изменилось, хотя я была почти уверена, что все закончится точкой, которую я поставила в предложении о переезде сюда. Да, я действительно поставила точку, но она вдруг стала началом нового рассказа. Новых слов, ощущений, поступков – и все они прежде всего о любви.

Вчера утром мне полегчало. Я открыла глаза, увидела рядом Начо и малышку Сию. Они смотрели на меня, обеспокоенные. Мои родные, любимые. Свои. Я прижала их к себе и снова осознала, насколько я счастливый человек. Все, что было, и все то, что утрачено и будет утрачено, – ничто по сравнению с той теплотой, которую я ощущаю в дне сегодняшнем.

Держаться за настоящее так важно. Настоящее – как подвесной мост. Оно не может быть крепким и бетонным, как прошлое, которое уже не пугает, потому что пройдено. В настоящем нет никаких гарантий – тебя может раскачивать из стороны в сторону, у тебя может кружиться голова, но главное – то, что ты стоишь на ногах и имеешь возможность сделать шаг вперед. И это надо ценить, хотя разумеется, быть на мосту, да еще и подвесном, не самая приятная из ситуаций.

* * *

Я снова на набережной. Мое море. Я знаю, что его считают своим тысячи, если не миллионы. Но оно никому не принадлежит. Дарит такую иллюзию, чтобы нам стало легче, чтобы мы не чувствовали себя одинокими. У моря никогда не ощущаешь одиночества. Оно, конечно, остается внутри, никуда не девается и часто накрывает своим темно-синим одеялом, стоит только наступить ночи. Но рядом с морем сужаются масштабы любого горя, размываются границы – это величие поглощает все вокруг. И вдруг, очутившись в этой бездне, забываешься, становишься другим.

Да, это другое пространство, где тишина наступает не из-за того, что все молчат. Около моря просто нет необходимости говорить. Да и не хочется: лучше послушать волны. Я сегодня пришла сюда, чтобы слиться с ним, пусть мысленно. Последние дни мне немного тяжело. Овальный город будто решил напоследок еще раз обратиться к пройденному материалу – хорошо ли я его усвоила?

Скоро возвращаться в Желтую деревню. Я не знаю, что меня там ждет. Связь с Рэ по-прежнему ужасная, причем, если созваниваться по скайпу ситуация аналогичная. Он говорит со мной как-то странно, отрешенно. Я интересуюсь причиной, а он твердит одно: «Все хорошо, приезжай!» В конце недели буду там.

Море, будь рядом! Я не прошу помощи – ты уже однажды помогло мне исцелиться. Теперь я сама развязываю тугие узлы. Мне важнее чувствовать тебя. Слышать песню твоих волн и знать, что в любой момент я смогу прийти к тебе и мысленно уйти в твои заводи. Это то, что делает меня сильнее.

Через полчаса на набережную придут Начо с Сию, мы договорились встретиться здесь. Погода сегодня хороша, так что вдоволь нагуляемся с малышкой. Мы сильно привязались друг к другу. Если по ночам она скучает по маме, я крепко-крепко обнимаю ее и напеваю песни Ламинсы. Когда я болела, она натирала мне запястья мандариновым маслом. Начо восхищалась и сетовала, что у нее только сыновья и нет дочери: «Мальчишки же как кобели. Вот подрастут, войдут в силу – и побегут за первыми встречными… Любовь это у них называется. А дочь будет рядом, даже если ее дома ждут муж, дети».

Сегодня у нас с Сию обширная программа. Мы пойдем покупать ей цветные карандаши и ботинки на зиму. Затем будем кормить лебедей в Синем парке, а на обратном пути заглянем к кондитеру Яне и заберем клубнично-творожный тортик. Она приготовила его специально для Сию из безглютеновой муки.

Я смотрю на эту девочку с красивыми зелеными глазами, и у меня такое ощущение, что в прошлой жизни она была моей дочерью.

Послезавтра вернутся Сома с Альфредо.

Я вижу тебя во сне, Погода. Ты сидишь за кухонным столом, я готовлю для тебя твою любимую пасту, о чем-то рассказываю в процессе, что-то спрашиваю у тебя, а в ответ ничего, кроме тишины. Ты молчишь, опустив глаза, и я в очередной раз влюбляюсь в твои ресницы. Сложил руки на столе, как прилежный школьник. На левом запястье та самая черная фенечка-оберег. Я влюблена в твои руки с того момента, как увидела тебя. Я подхожу к тебе ближе, вся такая занятая, в фартуке, с растрепанными волосами, улыбаюсь тебе, протягиваю руку. Ты не реагируешь. «Эй, Погода, ну же! Хватит дуться. Я тебя люблю». Никакой реакции.

Я возвращаюсь к плите, закидываю спагетти в кипящую воду, добавляю соли и оливкового масла, оборачиваюсь к тебе в надежде увидеть твою улыбку – а там все по-прежнему. Меня вдруг охватывает трепет при мысли, что Погоды на самом деле не существует и я полюбила мужчину, которого нарисовала кистью своего воображения! Чтобы не быть одной, чтобы найти силы преодолеть отчаяние.

Я зову тебя снова: «Погода, ну ответь же мне! Слышишь? Ответь!» Молчание в ответ. Услышать молчание в ответ – самое болезненное для женщины. Лучше пусть он скажет, что разлюбил. Лучше пусть оттолкнет обидным словом и прокричит: «Я устал от твоей любви!» Все что угодно, только не молчание. Оно убивает. Чем? Тем, что она не знает: он все еще любит или действительно разлюбил.

* * *

Я вижу во сне, как такси подъезжает к нашему домику в Желтой деревне. Я сижу за заднем сиденье и предвкушаю нашу встречу. Север, еще минута – и ты увидишь своего любимого мужчину в вашем саду: он, как всегда, сидит на веранде за белым ноутбуком, пишет книгу, а у его ног храпит Пако. Ты увидишь, что гранатовое дерево у лестницы зацвело, совсем скоро красные лепестки осыплются и на них появятся плоды. А еще – окна гостиной будут распахнуты и ты, Север, увидишь на стене «Полуночников» Эдварда Хоппера.

Мы оба полюбили эту картину с первого взгляда и потом долго выясняли, кто ее автор. И не менее долго пытались ее разгадать. Часами смотрели, устроившись на диване, на четырех персон, застывших в полуночном кафе со стеклянными стенами…

«Погода, интересно, о чем они думают?» Помню, ты тогда предположил, что те двое – мужчина в шляпе и девушка в красном – одновременно приняли решение расстаться и теперь сидят молча, не зная, как об этом сказать друг другу. Хотя говорить уже ни о чем и не надо – точка, видимо, давно поставлена. Я не согласилась. Потому что рядом с тобой я не хотела соглашаться ни с чем безнадежным, что касается двоих…

Такси останавливается, я снимаю очки и не вижу нашего домика. Вместо него на сером камне посреди пустынного участка, опустив голову, сидишь ты. Эй, Погода, что случилось?..

* * *

Я вижу тебя во сне, Погода. Ты по-прежнему отмалчиваешься в моих снах. В них ты, казалось бы, близко, но все равно далеко. Я вижу тебя, но не могу прикоснуться. Будто тебя больше нет в моей жизни, а этот образ – пока еще не размытые следы на мокром песке: вот-вот набежит волна и все смоет. Я просыпаюсь, звоню тебе и сквозь помехи слышу то же, что во время вчерашнего звонка. «Все хорошо, приезжай!» Я не чувствую в этих словах скрытого волнения. Ты говоришь так, будто ничего не произошло. Может, так оно и есть? Неужели снова вернулись мои необоснованные страхи? Иногда ведь и счастье порождает страхи.

Я это уже однажды испытала. В ту лунную ночь, когда мы, прихватив бутылку шампанского, спустились к морю. Над нами темное низкое небо с редкими серебряными звездами, под ногами прохладный песок, вокруг необычайно яркие тени – и мы вдвоем посередине большого мира. Закутавшись в одно одеяло, пьем шампанское прямо из горлышка, смеемся над чем-то совершенно глупым.