Пьер взял ее за руку и посмотрел в глаза. Он и вправду был красив: нежный, обаятельный, щедрый, добрый.

– Ну как? Ты поедешь со мной в Гондурас? – спросил он. – Я пришлю за тобой самолет. Надеюсь, ты не откажешься от моего приглашения.

Оливия собрала последние силы, сопротивляясь искушению.

– Увы, но вынуждена отказаться. Ты так великодушен, но я не могу принимать такие приглашения, когда работаю над заказной статьей. Это нарушает принцип беспристрастности, который должны соблюдать журналисты. А вдруг я обнаружу таракана в супе, который подают в твоей гостинице, и что мне тогда прикажете делать?

– В таком случае то, что ты сегодня приняла приглашение на ужин, тоже нарушает принцип беспристрастности.

– Но я же не пишу статью о тебе.

– Вот как? Мисс Джоулз, вы меня разочаровываете. Я-то думал, что вы сделаете из меня звезду!

– Я почему-то уверена, что ты единственный человек в Лос-Анджелесе, кто не гонится за звездным статусом. По крайней мере, не в этой ипостаси.

– А вот о тебе этого явно не скажешь.

Он протянул руку и нежно погладил Оливию по щеке, обжигая взглядом темно-карих глаз. От касания его пальцев Оливия задрожала всем телом.

– Мисс Джоулз, – прошептал Пьер. – Ты так прекрасна в своей поистине английской невозмутимости.

Он встал, взял ее за руку и повел на палубу.

– Останешься здесь со мной на ночь? – спросил он, глядя на Оливию сверху вниз.

– Не торопи события, – едва слышно ответила она, но не сопротивлялась, когда он привлек ее голову к груди и бережно обнял, поглаживая волосы.

– Понимаю, – ответил он. Кругом стояла тишина, слышался лишь едва различимый плеск волн о борт яхты. – Надеюсь, ты приедешь ко мне в Гондурас?

– Я подумаю, – слабым голосом прошептала Оливия.

Лос-Анджелес

– Какая терминал тебя? – спросил таксист явно латиноамериканского происхождения.

За окнами такси, везущего Оливию в аэропорт, мелькали бесконечные нефтяные вышки. Похожие на ишаков насосы-качалки двигались вверх-вниз, и Оливии даже на мгновение показалось, что она сейчас в южном Ираке, а вовсе не в окрестностях Лос-Анджелеса.

– Э-э-э, – запнулась Оливия, которая пока не представляла, куда собирается лететь. – Международный.

Нереально красивый закат походил на картину, написанную маслом: солнце уже садилось в облака над горизонтом, расцвеченные всеми оттенками алого и пурпурного и перечеркнутые четким причудливым рисунком телеграфных проводов. Оливия невольно ощутила укол преждевременной ностальгии по Лос-Анджелесу и Америке – стране пустынь, автозаправок, шумных автострад, где царит буйство жизни и постоянное обновление.

– Какая авиалиния?

Оливия потеряла терпение. «Да заткнись ты в конце концов. Я сама еще понятия не имею, куда полечу».

Она пыталась заставить себя рассуждать четко и с надлежащей долей разумности. Ведь ее проблема проще некуда: ее угораздило влюбиться в привлекательного мужчину. Подумаешь, с кем не бывает. Если только предмет твоей страсти не международный террорист. Все симптомы налицо: работают лишь тридцать процентов мозга, остальные заняты фантазиями и вспышками прошлого. Всякий раз, когда она пыталась спокойно проанализировать ситуацию и составить план действий, воспаленное сознание выбрасывало кучу картинок будущей жизни с Ферамо: совместное погружение в кристально прозрачные воды Карибского моря, страстные объятия в бедуинском шатре где-нибудь в суданской пустыне и как апофеоз всего этого бреда – замужество и светская жизнь а-ля Грейс Келли и князь Ренье – сплошные дворцы, яхты и все такое прочее. В ее извращенных фантазиях Ферамо представал не террористом, а выдающимся режиссером, филантропом, гениальным исследователем, почетным доктором всех возможных академий и просто мастером на все руки, которому ничего не стоит починить заглохшую машину.

И зачем только она согласилась на это свидание на острове Каталина? Оливия отчаянно пыталась собраться с мыслями.

«Я не стану бегать за мужчиной, как собачка, – твердила она себе. – В конце концов, современные женщины доросли до того, чтобы уметь делать все, что прежде возлагалось на представителей сильного пола, которые, в свою очередь, начали деградировать. Они даже гвоздь вбить толком не могут».

И тут же искаженное сознание услужливо выбросило картину: Ферамо, облаченный в обтягивающий рабочий комбинезон, подчеркивающий все достоинства его фигуры, копается в двигателе вертолета, окруженный восторженно глазеющими на него механиками. Последний решительный поворот гаечного ключа, и заглохший мотор, взревев, оживает, а механики радостно кричат и хлопают в ладоши. Ферамо обнимает Оливию за талию, страстным поцелуем впивается в губы, после чего буквально забрасывает ее в кабину вертолета.

Воображаемая романтическая сцена была прервана звонком мобильника. На экране высветилось: «Номер не определен».

Это он, Ферамо! Точно, он!

– Это я, – раздался в трубке голос Кейт. – Мой сон прервали трансатлантические ментальные вибрации. Что-то мне подсказывает, что ты готовишься сотворить очередную глупость.

– Вовсе нет. Просто Пьер… Понимаешь, у него гостиница в Гондурасе, и я…

– Даже и думать не смей, чтобы потащиться за этим типом в Гондурас. Это чистое безумие. Ради чего ты все эти годы работала над собой? Ради того, чтобы поддаться сомнительным чарам этого недоделанного Доди аль-Файеда? Да у него наверняка спина волосатая! Не сомневаюсь, года через четыре он напялит на тебя паранджу и запрет в четырех стенах, а сам будет шастать по всему миру, трахая дешевых актрисок.

– Все не так, как ты себе представляешь. Ты просто его совсем не знаешь.

– О боже, только не это! Да ты сама его не знаешь! Я прошу об одном – возвращайся домой, Оливия. Восстанови отношения с «Sunday Times». Займись карьерой, строй нормальную жизнь – это у тебя никто не отнимет.

– А если мои подозрения верны? Что, если он все-таки связан с «Аль-Каидой»?

– Если это так, то тем более надо делать ноги! Все это закончится тем, что ты лишишься головы, о карьере я уже и не говорю. И поверь, я вовсе не хочу украсть твой материал.

– Прости, я была не права, – смущенно промямлила Оливия.

– Да ладно, забудем об этом.

– Я же вовсе не собираюсь посвятить ему жизнь. Я просто немного…

– Не надо ехать в гребаный Гондурас, чтобы немного потрахаться! Сегодня же покупай билет на самолет до «Хитроу», а завтра увидимся.

Такси уже огибало бетонное ограждение, направляясь к терминалам вылета.

– Приехали. Международная терминал, – сообщил таксист. – Какая вход нужен?

– Остановите здесь.