Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Без сомнения, путь нам предстоял долгий и нелегкий. Чураясь проложенных трактов, мы будем пробираться мрачными местностями со зловещими названиями, преодолевая на пути множество препятствий и подвергаясь не меньшему числу опасностей. Откуда я это знаю?
Очень просто. Долгое и опасное путешествие является неотъемлемой частью любого фэнтези. Если тебя признали Избранным, значит, тебе надо куда-то идти. Причем идти придется обязательно туда, где нет никаких дорог и где героев подстерегают самые большие опасности. И в самом зловещем месте этого мира надо совершить нечто. Либо что-то куда-то бросить, либо кого-то чем-то замочить, либо что-то с чем-то сделать, чтобы все в мире встало на свои места и пришло в норму. Вот так все просто. Бросил колечко в Ородруин, и кирдык Саурону. Отобрал у Бранда Камень Правосудия, и Вселенная спасена. Отоварил Темного Властелина Валькирией по голове, и Империя уже никогда не нанесет ответного удара.
Пока происходящее укладывалось в классические сюжеты. Кроме одного. Смерти Гармона.
Так уж водится, что если у Темного Властелина есть энное количество Черных Лордов и других прихвостней, то и его главного супостата, Избранного, то бишь, в пути тоже должна сопровождать группа товарищей. Редко когда главный герой бредет от страницы к странице в сопровождении одного-двух человек, практически никогда он не ходит в одиночку. Лишь в самом конце пути герой может остаться один, чтобы встретиться с главным воплощением зла в обстановке тет-а-тет, а может и не остаться.
Конечно, кто-то из группы товарищей может погибнуть по дороге. Обычно это происходит в самом конце пути, под стенами последней Цитадели Мрака, или уже внутри нее, и умирает он, спасая жизнь главного героя и произнося напутственные слова вроде:
— Мы все равно достигнем Башни!
Или, например:
— Наше дело правое, победа будет за нами!
В случае с Гармоном все обстояло именно так, за исключением одного незначительного нюанса. Я говорю о конце пути. По сути, в момент его гибели путь еще даже не начался, и это было несколько нетипично. Конечно, было бы еще более нетипично, если бы в той схватке погиб Морган или сэр Реджи, и уж совсем нетипично было бы, если бы в монастыре завалили меня.
Выражаясь языком популярной телеведущей, фамилию которой я не буду здесь приводить по вполне уважительной причине,[11]поэт оказался самым слабым звеном и выбыл из игры после первого раунда.
И это заставляло задуматься о том, что жизнь все же несколько отличается от описанных в книгах и показанных в фильмах историй.
Перед самым рассветом, когда я уже едва переставлял ноги, Морган высмотрел в стороне от тропы какую-то полянку и решил устроить привал. Думаю, сделал он это исключительно ради меня, поскольку остальные спутники выглядели так, словно вошли в лес полчаса назад.
Я скинул с плеча сумку и рухнул на землю, только тогда почувствовав по-настоящему, как устали мои нижние конечности. Кимли развел костер и подвесил над ним котелок с водой, сэр Реджи принялся доставать из своей сумки копченое мясо и хлеб. Диетическим питанием в походных условиях и не пахло.
Морган набил трубку и устроился в созерцательной позе.
Закончив с провизией, сэр Реджи сел рядом со мной.
— Я хочу посмотреть на меч, — заявил он.
— Пожалуйста. — Я отстегнул ножны от пояса и протянул ему.
— Не так, — возразил он. — Я не Избранный и не намерен прикасаться к Валькирии. Ты уже видел, что случается, если к ней прикасается кто-то еще. Вытащи ее из ножен и положи на землю.
Я вытащил и положил.
— Эспадон, — констатировал сэр Реджи. — Но благодаря своему росту ты можешь пользоваться им как обычным мечом, не так ли?
— Верно.
— В моем арсенале нет эспадона.
— Это плохо?
— Не очень хорошо, это точно. Как я могу научить тебя фехтованию, если не могу дотронуться до твоего меча и не могу скрестить с ним своего, потому что сразу потеряю оружие?
— Проблема, — сказал я.
— Какой у него баланс?
— …! — сказал я вдохновенно. — Сэр Реджи, все, что я знаю о мечах, заключается в двух фразах. Я знаю, с какой стороны их следует держать и какой стороной рубить.
— На мой взгляд, он немного тяжеловат на конце, — сказал сэр Реджи. — Но баланс оружия — вещь сугубо индивидуальная, так что, даже взяв чужой меч в руки, я не смогу дать его владельцу правильные рекомендации. Режущая кромка вполне приличная, я бы даже сказал, очень приличная. Предусмотрена канавка для оттока крови, гарда надежно защищает руку. Хорошее оружие.
— Так и должно быть, — сказал я. — Наверное.
— Встань и возьми его в руку.
Вне всякого сомнения, я слишком устал от физических упражнений, но именно этим мечом мне предстояло сразить самого злодейского злодея этого мира, так что расслабляться не стоило.
Сэр Реджи встал рядом со мной.
— Повторяй мои движения.
Сэр Реджи обнажил свой меч, выставил правую руку вперед, а левую ногу отвел назад. Я скопировал его стойку. Потом сэр Реджи совершил несколько выпадов, не отводя взгляда от меня и Валькирии. Морган оторвался от созерцания деревьев и наблюдал за нами обоими.
— Покрути мечом, медленно. Где у него находится центр тяжести?
— Ближе к острию.
— Тяжеловат на конце, — повторил сэр Реджи. — Можешь пока убрать оружие, я видел уже достаточно.
— Погоди, — сказал Морган. — Ответь мне, Геныч, что ты чувствуешь, когда держишь Валькирию в своих руках?
— Что я держу в руках меч.
— И все?
— А что я должен чувствовать еще?
— Приток силы, бурлящую ярость, могущество, знание о великих мастерах, которые ее выковали… Откуда мне знать? — Морган пожал плечами. — Я никогда не был Избранным. Но я точно знаю, что ты должен что-то чувствовать.
— В таком случае, вы ошибаетесь.
— Это плохо, — сказал Морган. — Валькирия не отвечает тебе. Она подчиняется тебе, она признала в тебе своего хозяина, но не отвечает. Может быть, со временем…
— Морган, — сказал я, — не пудрите мне мозги, очень вас прошу. Скажите прямо, вы рассчитывали, что, взяв меч в руки, я стану совсем другим человеком и обрету неведомые мне ранее навыки? Что я в один миг стану Суперменом, Бэтменом и Конаном-Варваром в одном лице?
Морган вздохнул, очевидно, моя тирада попала в точку.
— Я не напрашивался к вам в Избранные. Понимаю, что вы предпочли бы видеть на моем месте кого-нибудь вроде сэра Реджи, которому не надо ничего объяснять и ничему учить. Но я — это все, что у вас есть, и, если вы хотите выиграть, вам придется с этим смириться.