Леру пробил озноб, она поняла, что замёрзла. Голые ноги, прикрытые лишь символическими шортами, покрылись гусиной кожей, руки затряслись, как в лихорадке, зубы чеканили неровный ритм. Игорь не стал долго ждать, быстро раздел девушку и пихнул под обжигающую воду со словами:

  – Греешься не меньше десяти минут, не вздумай убегать, я рядом, – он закрыл дверь душевой кабины. Сквозь потёки по стеклу была видна мужская фигура, напряжённо скрещенные руки и ноги на ширине плеч. Лере казалось, она чувствует недовольный взгляд.

  Ничего снисходительного, понимающего ни в позе, ни во взгляде мужчины не читалось. Никакого книжного: «Моя глупышка набедокурила, пожурю её, потом пожалею», в помине не было. Сдержанное недовольство, гнев. Лера из обвинителя превратилась в трясущегося под горячими струями воды обвиняемого.

  – Десять минут прошло. – Игорь резко отодвинул стеклянную дверь. – Выходишь?

  – Да, – недовольно буркнула девушка, переступив порог кабины, опираясь на крепкую руку. Поморщилась от накинутого на плечи махрового халата, точно не по размеру Игорю, к тому же вопиюще женского бирюзового цвета.

  – Чистый, – прекрасно понял её Игорь. – Потерпишь, – заключил он и подтолкнул в сторону спальни, к кровати, где однажды ночевала Лера. Усадил, как куклу, на середину, закутал ноги одеялом, поправил на голове чалму из полотенца и ушёл, чтобы вернуться почти сразу, неся поднос с чаем и мёдом.

  – Аллергии нет?

  – Нет, – буркнула она.

  – Пей, – подтолкнул он поднос к Лере. – Теперь по порядку. Первое. Ещё одна подобная выходка, и мы расстаёмся, я тебе не воспитатель детского сада – это, надеюсь, понятно? Обсуждению не подлежит?

  Промолчала, а что она могла ответить?

  – Второе, давай разбираться. На первых фотографиях я с женой, я летал именно к ней, что тебя удивляет?

  – Удивляет ваше миленькое семейное селфи, вот что меня удивляет!

  – Фотографии для девочек, они знают, что я поехал к их матери. После поездок просят посмотреть фотографии, я не стану отказывать им, нравится тебе это или нет. Как эти фото оказались у тебя, кто переслал их с моего телефона, каким образом – выясню. У Алёны запрет на связь с внешним миром, в том числе по телефону – это часть реабилитации. Разрешены нечастые визиты родственников, одобренные заранее врачом. Я говорил с женой по поводу развода, пытался оговорить детали. Не лучшее время, но с ней никогда не будет лучшего. Либо она лечится, либо пьёт, либо балансирует на грани, срываясь в любой момент от всякой надуманной малости. С этим разобрались?

  – Ну… – она не договорила.

  – Третье, – перебил твёрдый мужской голос, не терпящий возражений. – Другим фотоотчётам сто лет на прошлую Пасху исполнилось, взяты из открытых источников.

  – В смысле?

  – В смысле, Гугл, Лера. Гугл. Яндекс. Только не говори, что не гуглила меня, я буду страшно раздосадован, – он криво усмехнулся. – Ты пока изучай интернет, – протянул Лерин телефон. – А я в душ. Устал как собака, добирался с двумя пересадками. Грязный, ещё немного – и козлом вонять начну.

  Гугл помимо рабочей информации выдавал фотографии со светского раута – открытия модного ресторана в Москве полгода назад, именно там были сделаны снимки с блондинкой и брюнеткой. В том, с кем именно покинул мероприятие преуспевающий бизнесмен Алёшин Игорь Вячеславович, не было сомнений. Джентльмены предпочитают блондинок. Фото с рыжей нашлось в фейсбуке и вело, как ни странно, к Виктору Геннадьевичу. Оказалось, Алёшин и Шиманов отдыхали на одном горнолыжном курорте. Шиманов с рыжей, а Игорь с четырёхлетними синеглазыми красотками.

  Потом пришлось говорить открыто, Лера не стала ничего скрывать. Ни своих сомнений, ни страхов, ни того, что безумно переживает из-за его женатого статуса, а ещё больше ревнует. Не понимает, почему он держит её на расстоянии от своих дочерей. Ведь она не враг им, а они такие славные, смешные, вовсе ей не в тягость…

  – Лера, девочка, пойми, пока между нами происходят такие разборки, я не могу позволить вмешивать в наши отношения детей.

   – Такого больше не повторится.

  – Я подумаю, – всё, что ответил Игорь и, наконец, улыбнулся.

  Позже они занимались любовью, как озабоченные, сумасшедшие кролики, навёрстывая дни воздержания. Уснули, когда на улице стало светло. Засыпая, Лера чувствовала себя по-настоящему счастливой. Она находилась в объятиях любимого мужчины, окутанная его теплом и запахом – это перечёркивало все сомнения и загодя решало возможные трудности.

  Игорь с трудом открыл глаза. Выходной день, суббота, вставать в семь утра казалось кощунством. Выбирать не приходилось, дела не отложить, жизнь течёт своим чередом, ждать поблажек неоткуда. Производство выходило на новый уровень, расширялось, требовало большей концентрации внимания, пока не станет в привычное, заново наработанное русло.

  Он мысленно прокрутил в голове сегодняшний рабочий график, попытался скорректировать так, чтобы освободить вечер для Леры – не выходило. Не заявляться же на ночь глядя, когда всё, на что его хватит – секс.

  Хорошо, хоть на интим сил хватает – мелькнула мысль. На самом деле, на секс у Игоря всегда хватало сил, желания и времени. В него словно сексуально одержимый бес вселился, настолько озабоченным он не был в шестнадцать, двадцать, двадцать пять лет. Не просто хотел гипотетического секса, как одну из основных потребностей организма, а именно с Валерией Суздалевой – девушкой, которую он неожиданно для себя полюбил. Сильно, остро, как никого никогда не любил, даже в юношестве, когда все чувства острые и вновь.

  Их отношения менялись, медленно продвигаясь к точке невозврата, когда встанет вопрос об официальном статусе Леры в жизни Игоря. Медленно ли, или он сам торопит события? Была бы его воля – наплевал на все условности ещё той ночью, когда она заявилась к нему в «кроссовках на голу жопу». Расстроенная, взбешённая, с заплаканными глазами, она выбила почву из-под ног. Усилием воли он не взорвался, взбесившись от одной мысли, что Лера заболеет по собственной глупости, а потом от причины дебоша.

  Череда нелепых событий выстроилась в один стройный ряд практически мгновенно. Алёна не общалась ни с кем, кроме друзей по несчастью, проходящих лечение в той же клинике, находящихся в тех же условиях – без средств связи с внешним миром. Навещала её лишь Сюзанна, с которой Игорь не общался со злополучного разговора. В дни приезда Игоря в Австрию, Сюзанна была там же, но он так и не нашёл времени встретиться с родственницей.

  Большую часть времени мужчина провёл в беседах со специалистами, решая извечный вопрос – как залезть на ёлку и не ободрать задницу. Как сообщить о разводе и не усугубить состояние жены. Как развестись с наименьшими потерями для себя и, главное, детей, при этом не смешать с грязью Алёну, хотя бы в память о её отце. В остальное время решал рабочие вопросы. Бизнес не терпит передышек, тем более в момент, когда компания набирает немыслимые до этого года обороты производства и продаж.