Хозяин, Махмуд Ак-Куяк – худой сутулый старик с белою бородою – поднял глаза на Раничева и вежливо улыбнулся:

– Входи, уважаемый гость. Хочешь что-нибудь заказать?

– Не совсем так, – пожал плечами Раничев. – Можешь ли ты, достопочтенный мастер, оценить одну вещь.

– Оценить? – Махмуд Ак-Куяк вытер руки о кожаный фартук, оглянулся на двух молодых парней-подмастер?td. – Пока отдохните, ребята, и не вздумайте начинать без меня, – сказав так, он повернулся к Ивану. – Идем в дом, уважаемый.

Они прошли мимо беседки, мимо яблонь и персиков, мимо тенистых чинар и по узкой лестнице поднялись на второй этаж, в небольшую комнату, устланную ворсистым ковром. Ювелир вежливо предложил сесть, уселся и сам, скрестив ноги:

– Ну вот, достопочтенный, здесь нам никто не помешает. Ну что нужно оценить?

– Вот. – Раничев снял с шеи деревянный ковчежец и, раскрыв его, вытащил перстень. Волшебное сверкание изумруда вдруг озарило всю комнату до самых темных углов. Камень сверкал так ярко, что Иван даже зажмурился, а старый ювелир округлил глаза.

– Не может быть… – осторожно взяв в руки перстень, прошептал он. – Нет…

– Что не может быть?

– Нет, это он… Тот самый перстень… – Глаза старика вдруг наполнились ужасом. – Ты напрасно носишь эту вещь с собой, уважаемый, – покачал головой ювелир. – Это – кольцо Ифрита!

– Как это? – переспросил Раничев.

– Почти тридцать лет назад, в Ургенче, тогда еще веселом и богатом, его изготовил молодой магрибинец Хасан. Да-да, Хасан ад-Рушдия – так его звали.

– Магрибинец?

– Как он появился в нашем городе – никто не знал. Говорят, магрибинец пришел ночью в грозу и так же исчез, создав на прощание этот проклятый перстень из дикого золота и зеленой желчи ифрита. В руках могучего колдуна это кольцо может многое, правда, никто точно не знает – что.

– Абу Ахмет не говорил мне. – Иван почесал бороду.

– Абу Ахмет? – покосившись на дверь, воскликнул старик. – Ты знаешь Абу Ахмета?

– Знал, – не стал скрывать Раничев. – Абу Ахмет был убит в Кафе около года назад.

– Да-а, – покачал головой старик. – Абу Ахмет был великий воин. Но и он вряд ли знал, что можно делать с перстнем.

– И никто не знает? – насторожился Иван.

– Здесь, в Мавераннагре, никто, – твердо заверил Махмуд. – Кроме… Впрочем, вряд ли и он…

– О ком ты говоришь, усто?

Старый мастер вздохнул и еще раз полюбовался на перстень.

– Вот уж не думал, что мне удастся его увидеть… А? – Он переспросил, бросив на собеседника быстрый взгляд.

– Ты что-то хотел сказать мне о том, кто может помочь.

– Наверное, мог бы… – загадочно отозвался старик. – Но вряд ли захочет… Да и идти в его дом – накликать на свою голову несчастья. Я даже не знаю, где он живет.

– Да кто – он? – всплеснул руками Иван.

– Все называют его – Исфаган или – Кара-Исфаган – Черный Исфаган… – Ювелир испытующе посмотрел на Раничева. – Вижу, тебе еще не знакомо это имя. Остерегайся спрашивать его у приличных людей.

– Так этот Кара-Исфаган точно знает о тайне перстня?

– Я сказал – может знать, – покачал головой Махмуд. – Но может и не знать. Впрочем, если хочешь, можешь встретиться с ним. Но только ищи его сам.

Старик протянул перстень Ивану и устало закрыл глаза, давая понять, что встреча закончилась. Пожав плечами, Раничев поднялся с ковра и, простившись, покинул дом старого ювелира.

Когда Иван, как бы между прочим, спросил о Кара-Исфагане слугу в своем доме, тот затрепетал и, упав на колени, принялся умолять больше никогда не произносить это имя.

– Однако, – подивился Раничев. – Как же я тогда его разыщу? Может, у Тайгая спросить? Так нет его.

Ордынский князь Тайгай как раз отъехал в свой союргал отдать необходимые распоряжения перед тем, как отправиться в индийский поход с войсками Тимура. Что было делать, как узнать адрес этого Кара-Исфагана – Иван не мог и предположить. И старик ювелир предостерегал, чтоб не расспрашивал об Исфагане у приличных людей… А если – у неприличных? В той же майхоне Кармуза или у Тавриза, если их еще не снесли по приказу эмира. Не, не должны бы – Тайгай говорил, Кармуза давно уж нет, а толстяк Тавриз все еще процветает, только его майхона работает глубокой ночью и для своих. А разве ж он, Иван, Тавризу и всем собирающимся в майхоне винопойцам не свой? Конечно же, свой! Ведь именно там пряталась когда-то Евдокся. Почему б и сейчас туда не пойти? Опасно, правда, но что же делать? Тем более, старый пират Нифонт недаром потратил на Ивана время – Раничев научился неплохо владеть мечом, копьем и саблей. Жаль вот, нет у него пока ни того, ни другого, ни третьего. Ну то дело поправимое – при прощании большеголовый визирь Каим-ходжа от имени эмира торжественно вручил Ивану увесистый кошель серебра и просил ни в чем себе не отказывать. Что ж, отказывать себе Раничев и не собирался. Едва дождавшись утра, тут же отправился на самый крупное торжище столицы – рынок Сиаб у мечети Хазрати-Хызр. Рынок оглоушил даже уже привычного ко всему Ивана огромным количеством людей и шумом. Зазывные крики торговцев, перемежались проклятиями и руганью, а те, в свою очередь, заглушались громкими воплями ишаков. Чего здесь только не было – изделия златокузнецов, золотая и серебряная посуда, ткани – легкие, из тончайшего шелка, и тяжелые, парчовые, глиняные горшки и кувшины с изысканным узором, наборные доспехи с золоченой чеканкой, кинжалы в зеленых сафьянных ножнах, сабли… Несмотря на растянутые над рынком навесы, уже с самого утра было жарко – Иван весь сопрел, пока добрался до оружейных рядов. Присмотрев вполне надежную саблю, протянул руку к поясу и ухмыльнулся – ага! Кошель-то срезали – и не заметил! Хорошо, там и было-то с пяток мелких медных монет, серебро Раничев предусмотрительно спрятал за пазуху, пришив потайной карман к внутренней стороне кафтана. Теперь вот достал дирхем, расплатился, посмеиваясь над незадачливым вором. Вот уж поистине на рынках всегда воровали, воруют и воровать будут – слишком уж много разинь там шляется, грех не воспользоваться. Потому хоть и обязал Тамербек все городские власти платить за украденные у людей вещи из своего кармана, а все равно воровали, не боясь самых жестоких казней. Удивительный же народ – ворюги!

Крепко придерживая саблю, – чтоб не украли – Раничев поспешил обратно домой и уже там внимательно разглядел покупку. Дорого запросил за нее оружейник, но сабля того стоила. Тускло блестевший клинок с небольшим изгибом и проступавшими словно бы в глубине узорами – дамасская сталь! – удобная длинная рукоять, такая, что при нужде можно действовать и двумя руками, мерцающее накладным узорчатым серебром перекрестье. Солидная тяжелая вещь! Такую даже в руку взять приятно. Иван сделал несколько взмахов – рукоять сидела в ладони, словно влитая. Что ж… неплохое приобретение, с таким оружием можно идти хоть к самому черту, не говоря уже о каком-то там Кара-Исфагане!