Осуществлялась тотальная национализация промышленности и финансовой сферы; ликвидировался плюрализм форм собственности; ускоренными темпами, игнорируя традиционный аграрный уклад, проводилась коллективизация сельского хозяйства. Секретное Постановление правительства СССР от 6 января 1941 года № 34 предусматривало принудительное переселение из региона в Сибирь и на Дальний Восток более 60 тысяч агрессивно настроенных крестьянских семей, которые знали о голоде в некоторых областях России в двадцатых годах, в том числе и на Украине в 1932–1933 годы.

Поэтому надо признать, что приход немецкой армии немало граждан в Галиции воспринимали как освобождение от сталинской оккупации. Но как они ошибались!

После 22 июня 1941 с немецкой армией на западноукраинские земли возвратились лидеры ОУН. И конечно, стали спешить и тем самым смешить Берлин…

Уже 30 июня во Львове они собрали съезд и объявили «Акт провозглашения Украинской Державы», которая просуществовала всего лишь сутки. Гитлер запретил играть «шароварникам» в демократию. Досталось от фюрера и немецкой администрации Львова. В этот же день в городе распространилось обращение Степана Бандеры, в котором были такие слова:

Так началась война без милосердия, унесшая этими вурдалаками жизни только на Украине более миллиона человек…

Это был фронт той борьбы, с которым должен был столкнуться военный контрразведчик Дмитрий Дмитриевич Плетнев на Львовщине.

* * *

Итак, после потери Польшей галицийских территорий в ходе Второй мировой войны местное воинство в лице в радикальных националистов — оуновцев, воевавших с политикой полонизации до 1939 года, перешло к яростным атакам против советских властей. Таким образом, свой фронт борьбы они развернули на сто восемьдесят градусов — с запада на восток.

Националистически настроенные галичане видели и в польской, и в советской власти рассадники беспорядка, дурно влияющие на умы местного населения в борьбе за независимость и создание «Украйны вид моря до моря».

Но сил для этого было маловато. И тогда лидеры националистов провозгласили клич: «До зброи!» («К оружию!» — Авт.). Но этот призыв по определению не мог закончиться победой. Террор — не созидательное начало, такими методами порядок не наводят, а крови, в том числе и безвинной, пролито много.

Понимая бесперспективность борьбы с Киевом, а тем более с Москвой, теперь оуновцы бандеровского окраса уповали на «новый порядок», который обещали навести очередные завоеватели из Берлина. К ним они благоволили и ждали с «подарками» — кровавой борьбой с «москалями», которых еще называли «советами».

Понимая, что борьба с организованными бандами украинских националистов и агентурой абвера из их среды будет жестокой, затяжной и коварной, еще накануне войны Михеев решил направить во Львов опергруппу во главе с опытным военным контрразведчиком для помощи Особому отделу шестой армии. Именно она стояла в первом эшелоне противостояния будущим оккупантам-захватчикам и их оуновскому отрепью. Михеев остановился на кандидатуре начальника оперативного отделения капитана органов госбезопасности Дмитрии Дмитриевиче Плетневе, которого знал еще по службе в Киеве.

Анатолий Николаевич позвонил Якунчикову.

— Николай Алексеевич, я в отношении опергруппы. Думаю, следует послать во Львов Плетнева. Как смотришь?

— Опытен, смел, но порою бывает горяч, — последовал ответ. — Справится ли в обстановке львовской горячки?

— Мне кажется, такой человек и нужен в том пекле. Всякому дню подобает забота своя, — закончил он присказкой, которую часто употребляла его бабушка.

— Это верно…

— Тогда готовь его. Мандат для Плетнева я согласовал с членом Военного совета Бурмистенко.

— Беру под козырек, — последовал ответ сдавшегося Якунчикова…

Мандат Военного совета Юго-Западного фронта давал капитану госбезопасности Плетневу чрезвычайные полномочия в прифронтовом Львове для борьбы с диверсантами, террористами, мародерами, оуновским подпольем, наводящим панику в городе.

Сборы у Плетнева были недолгими. Прощание дома и на службе. И цепочка необходимостей — грузовик, инструктаж, оружие, боеприпасы, карты… Кроме нескольких оперативников его группе предавалась своеобразная пехота — красноармейцы из числа пограничников. Из Киева группа выбралась легко, ведь провожающие пожелали им счастливой дороги. А Якунчиков проводил с прибауткой:

— «Верные друзья, — половина дороги» — говорит пословица, а я добавлю: пусть она будет вся. Одному ехать — и дорога долга. Поезжайте через Тернополь — быстрее доберетесь…

Но чем ближе машина приближалась к Львову, тем теснее и затористее становилась гудящая дорога, ведущая на запад Украины. Навстречу машине оперативников шел нескончаемый поток велосипедистов, гужевых повозок, легковых автомобилей и грузовых машин — и армейских, и цивильных. Тяжело было в местах, где шоссе сужалось из-за ремонтных работ. В таких «бутылочных горлышках» с той и другой стороны скапливались убегающие от войны граждане. Часто встречались идущие и везущие на тачках и самодельных возках, видимо, домашнее барахло — семейные пожитки.

Сидя в кабине грузовика, Плетнев чертыхался:

«Вот дурак, послушался Алексеича, ехать через Тернополь, когда надо было ударить в сторону Коростеня, а там через Ровно и на Львов. Но что сделаешь, теперь вот катишься, как горшки везешь».

И словно уловив ход мыслей старшего, водитель машины заметил:

— Ничего, товарищ капитан, доедем — не ищут дороги, а спрашивают, доберемся до цели. Бензина хватит.

— Все понятно, дай-то боже, чтоб все было гоже!

— Будет!

Конечно, Плетнев не мог знать, что дорога через Ровно закрыта по стратегическим соображениям: по ней к фронту перебрасывались три советских механизированных корпуса генералов: 19-й — Н.В. Фекленко, 9-й — К.К. Рокоссовского и 8-й — Д.И. Рябышева, чтобы закрыть брешь, образовавшуюся на стыке между пятой и шестой нашими армиями. Именно в эту неприкрытую Красной армией местность ринулись механизированные немецкие войска 1-й танковой группы, возглавляемой Эвальдом фон Клейстом, входившей в группу армий «Юг».

Фашистов надо было непременно остановить, сорвать угрозу глубокого прорыва. Поэтому во временном промежутке с 23 по 30 июня 1941 года разразилось первое грандиозное танковое сражение за населенные пункты треугольника: Дубно — Луцк — Броды, в котором, к великому сожалению, судьба не принесла нам победы.

Юго-Западный фронт потерял 2648 танков против немецких 260 машин и отступил, хотя Жуков слал и слал шифровки — контратаковать, и все. Но через несколько дней уже было нечем контратаковать — оказалась выбита пехота, появилась нехватка боеприпасов, ощущалась потеря средств связи, возникли проблемы с продовольствием и т. д.