Ангеле хотелось оттолкнуть его и прекратить поцелуй: это не могло происходить в действительности. Но Рейден сделал это первым. Он отошел, опустив голову так низко, что лица почти не было видно. Ангела задавался вопросом, что творилось в его голове. И этот вопрос зазвучал с новой силой сразу после того, как Рейден с негодующим стоном ударил сетку рядом с Ангелой и выбежал через дыру в ней.

Ангела опомнился лишь тогда, когда шаги Рейдена затихли вдали.

– Рей!

Он выбежал на улицу и оглянулся в поисках Красса. Но его нигде не было.

Ангела оббежал все ближайшие улицы; звонил, писал, звал, кричал. Но все было бесполезно. Он понимал: Рейден не вернется.

Ведь убегал не от Ангелы, а от самого себя. От осознания своих чувств к парню его охватывал стыд. Рейден мечтал поскорее сесть в самолет и больше никогда не видеть бывшего друга. Никогда, нигде ни при каких обстоятельствах. Рейдену было страшно представить глаза Ангелы. То, как он посмотрел бы на него, допустим, спустя лет пять, когда они оба уже будут взрослыми и заведут отношения. Но если Рейден еще может найти кого-то, чтобы забыть о первой любви, то Ангела – нет, никак, ни за что. Он останется один, вспоминая этот вечер, свет фонаря и первый поцелуй под покровом тьмы. Он будет вспоминать начало этой дружбы и ее конец, самый первый разговор и самый последний, самый первый взгляд Рейдена и самый последний. Ангела будет сопоставлять все, анализируя каждое важное мгновение их жизни.

Ангела шел по улице до тех пор, пока все тело не продрогло и он не заблудился. После бесконечных попыток выйти на связь с Реем заряд на телефоне сел, и теперь он даже не мог узнать, который час.

Он сел в последний незнакомый автобус, который проезжал рядом с его районом, рассчитывая добраться до дома. Ангела не сводил глаз с окна, пытаясь сориентироваться и отыскать знакомые места. Он все еще чувствовал холод, но губы пылали от воспоминания о первом поцелуе с Рейденом. Первым и последним.

Глаза закрывались от усталости, клонило в сон, но из этого сна Ангелу вырывал последний взгляд Рейдена и его вопрос: «Зачем мы друг друга обманываем?»

«Действительно, зачем?»

По щеке Ангелы скатилась слеза.

Он прислонился лбом к стеклу.

– Господи, Ангела! – вскрикнула Фам. – Сейчас же залезь обратно в салон!

Было апрельское утро. Такое теплое, солнечное, и настроение у Ангелы было соответствующим. Машина мчалась на полной скорости по пустой трассе. Ветер приятно бил в лицо, трепал волосы, раздувал бледно-бирюзовую футболку и цепочку с нанизанными на нее подвесками. Пару раз Ангела едва не выпал из машины. Фам, сидевшая на переднем сиденье рядом с Джинджером, через весь салон тянулась к сыну, высунувшемуся из окна, чтобы его подстраховать.

– Ангела, залезь обратно! – воскликнул Джинджер, не выдержав напряженной обстановки.

По крайней мере, такой она была по мнению родителей. Для Ангелы в те минуты весь мир стал непривычно легким, жизнь – беззаботной, настроение – великолепным настолько, что хотелось закричать.

– Что они подмешивают в кофе? – спросил Джинджер. – Разве в гостиницах он не обычный растворимый?

– Не знаю, но больше мы ему кофе не даем, это уж точно. – Фам попыталась затащить Ангелу внутрь салона, но тот не поддавался.

– Я не думал, что Англия такая… такая!.. – Ангела не успел закончить, когда увидел приближающуюся фуру.

– Ангела! – В один голос завопили родители.

За секунду до того, как большегруз проехал мимо, парень успел шмыгнуть в салон и громко рассмеялся. Фам смотрела на него так, словно сын признался в убийстве сотни человек. Джинджер тоже уставился на Ангелу через зеркало заднего вида. Он заблокировал окна и двери, и после проезда фуры Ангела не смог открыть их самостоятельно.

– Па-а-ап!

– Никаких больше вылазок, – отрезала Фам. – А если бы тебе голову оторвало?

– Или весь бы вылетел, – добавил Джинджер, но менее строго.

– Что бы мы тогда в гости родственникам привезли? – продолжала Фам.

– Я даже не знаю, к кому мы едем в такую даль. Будет жалко, если мои каникулы будут потрачены впустую.

– Это не каникулы. Все твои друзья сейчас учатся, мы тебя отпросили на недельку, – объяснила мама. – И я знаю, как бы ты провел эти выходные.

– Они мне не друзья.

С Ангелой никто спорить не стал. Родители знали, что после прекращения общения с Рейденом Ангела так ни с кем и не подружился. Его жизнь превратилась в скучный подростковый фильм, где главный герой ходит в колледж, делает домашку, ест, спит, впадает в депрессию и все в этом роде. Поэтому подобный выезд на природу и свежий воздух так сильно воодушевили Ангелу. Вот только он еще не понимал, куда именно они едут.

Их окружали поросшие лесами холмы и цветочные поля, за которыми виднелись озерца. Справа пролегалажелезная дорога, по которой только что проехал миниатюрный поезд. Ангеле почудилось, что тот ему до боли знаком. Возникло смутное предположение, которое обрело силу сразу после того, как он увидел стада баранов, бредущих с холмов. Да и вся эта зелень…

– Мы в Уэльсе? – спросил он осторожно и, сощурив глаза, посмотрел на родителей.

Фам с Джинджером переглянулись. Она решила взять удар на себя:

– Э-э-э, сынок…

– Вы что, привезли меня в Сноудонию?!

Ангела, казалось, был готов залезть на спинку автомобильного сиденья, и если бы не потолок, он это сделал. По возмущенному голосу родители убедились, что идея была не самой удачной.

– Мои родственники живут тут, – попыталась оправдаться Фам.

– Что-то я не помню, чтобы у нас в роду были англичане, тем более из Сноудонии.

– Зато смотри красота какая! – решил поддержать жену Джинджер, но у него, как обычно, получалось плохо. – Я так соскучился по свежему воздуху. Интересно, как там мой летний проект поживает, ведь почти год прошел!

Ангела вспомнил тот самый «летний проект», в котором они с Рейденом скрывались от ПН и который чуть не стал ему могилой. Перед глазами на секунду возникли тьма, огни, напуганное лицо Рейдена, свет телефона, на который звонил Трой, чтобы сказать последние слова. Он вновь услышал сухой всхлип Рейдена, голоса участников ПН, грозивших им смертью, и Троя. Эти несколько секунд воспоминаний принесли ему столько боли, что в горле застрял ком.

Но Ангела решил промолчать и не возмущаться. Все равно это ничего не даст. Да и все в прошлом: и Трой, и Рейден. «Хотя второй, слава богу, жив». И, как это обычно бывает, одна мысль ниточкой повлекла за собой целую вереницу неприятных воспоминаний.