– Сомневаюсь. – Саймон снова снял пиджак и положил ладонь ей на спину. Кожа под тонким ситцевым платьем была слишком теплой. Перед глазами замелькали картинки – его руки, скользящие по ее разгоряченному телу, упругость груди, он, устроившийся между ее мягкими бедрами…

– Мистер Редклифф? Сэр? – Негромкий голос Эммы ворвался в его беспутные мысли.

– А, простите. Вы что-то сказали?

– Я спросила, вы предпочитаете играть ведущую партию или вторую? – Эмма показала на пианино.

– А вы?

– Папа всегда играл на басах.

– Тогда я тоже.

Эмма заняла свое место на банкетке, он сел слева. В воздухе поплыл аромат роз.

Лили поставила перед ними ноты и отошла. Он кивнул Эмме, и они начали. Ее пальцы танцевали по клавишам. Она играла хорошо, но, на его вкус, слишком медленно, и он ускорил темп. Она пару раз споткнулась, догоняя, но только засмеялась легким смехом, дополнявшим звуки музыки. Саймон невольно улыбнулся.

Они сыграли последние ноты, и Эмма повернулась к нему.

– Как вам не стыдно, мистер Редклифф, играть так быстро! А ты что думаешь, Лили? – Эмма оглянулась. – Ой, она ушла.

И в самом деле, девочки нигде не было видно.

– Да, похоже, нас обидели.

Розовые щеки Эммы покраснели.

– Моя сестра неисправима. Боюсь, она просто придумала план, как избежать занятий музыкой. Приношу свои извинения.

– Не стоит. Мне понравился наш дуэт.

Как бы сильно ему ни хотелось сказать, что это ложь, ложью это не было. Сколько времени прошло с тех пор, как простая игра на фортепиано наполняла его радостью? В музыке дело или в искусительнице, сидящей рядом? Взгляд Саймона скользнул к ее роскошному рту. Да поможет ему Бог, но он хочет ее поцеловать. Он придвинулся ближе.

Глаза Эммы широко распахнулись, превратив зрачки в темные круги в голубом море, но она не отшатнулась.

Внутри тугой струной натянулось предвкушение. Его пресыщенное сердце забилось в два раза быстрее.

Их губы разделял какой-то дюйм, когда входная дверь громко хлопнула, закрываясь.

Эмма ахнула и вскочила так быстро, что рукой смахнула с пюпитра ноты.

«Господи». Она что, собиралась позволить мистеру Редклиффу себя поцеловать? Вряд ли это поможет ему понять, кто она такая, но нужно быть осторожнее. Этот мужчина высвободил в ней что-то такое, что можно назвать только полным безрассудством.

Не глядя на Саймона, она вышла на середину комнаты.

– Эм! – Лили торопливо бежала вверх по лестнице.

Ножки музыкальной банкетки царапнули по деревянному полу, предупредив ее, что мистер Редклифф встал. Жар его тела буквально обжег ее, когда он встал у нее за спиной. Она хотела отойти, но ноги словно приклеились к полу.

Его дыхание овевало ее затылок.

Внизу живота возникло желание. Эмма заставила себя сделать шаг в сторону.

В этот момент в комнату ворвалась Лили.

Мистер Редклифф подошел к стулу, бесшумно сунул руки в рукава и натянул пиджак на свои широкие плечи.

– Куда ты ушла, Лили? Ты должна заниматься, – проговорила Эмма, радуясь, что ее голос звучит спокойно.

– Я ходила на улицу покатать обруч. Потом вышел высокий, бледнолицый слуга мистера Редклиффа и уставил на меня свой длинный нос, как будто я муравей, а он хочет меня раздавить. Напугал меня до чертиков, вот что. – Девочка преувеличенно вздрогнула.

– Это Харрис. Он безобидный, – сказал мистер Редклифф.

Лили с сомнением вздернула подбородок.

– Все равно я не должна была оставлять вас одних. – Она уставилась на мистера Редклиффа, и ее глаза превратились в две узкие щелочки.

Не обращая внимания на сердитый взгляд Лили, мистер Редклифф показал на дверь.

– Ну что, идемте в студию, мисс Траффорд? – Казалось, ему не терпится снова остаться наедине с ней.

Сердце Эммы затрепетало. Она ему не доверяла. Хуже того, она не доверяла самой себе.

– Конечно. – Эмма подошла к оттоманке и подняла с нее учебник географии, взятый в библиотеке.

Жаркий взгляд мистера Редклиффа преследовал ее, как низко летящий ястреб, заметивший кролика и собравшийся его сцапать.

Эмма протянула сестренке толстый томик.

– Лили, ты прочтешь это в моей студии, когда я буду делать наброски для портрета мистера Редклиффа. Так я буду точно знать, что ты делаешь то, что велено.

Лили нахмурилась и тяжело вздохнула.

На подбородке мистера Редклиффа отчетливо задергалась жилка. Он долго смотрел ей в глаза, затем уголок его чувственного рта приподнялся.

«Да, мистер Редклифф, негодяй вы эдакий, я понимаю, что вы пытаетесь заставить меня ослабить бдительность. Может, вам и удалось на мгновение превратить мои мозги в кашу, но я не допущу, чтобы это случилось снова. Кролик не так глуп, как вы думаете».

Когда они вошли в студию, Лили медленно побрела по деревянным половицам с таким видом, словно чтение учебника географии приравнивалось к жестоким пыткам. Тяжело вздохнув, девочка плюхнулась на кушетку и открыла книгу.

Эмма взяла карандаш для набросков, а мистер Редклифф опустился в кресло перед мольбертом. Она ощущала жар его напряженного взгляда. Тело то и дело пронизывало трепетом.

– Вы должны смотреть на картину на стене, мистер Редклифф, – упрекнула его Эмма, пытаясь думать только о том, что делает, а не вспоминать об исходящем от него тепле, которое она ощутила, сидя на банкетке у фортепиано, и уж точно не о том, как ей хотелось, чтобы он ее поцеловал.

В комнату вошла миссис Флинн и помахала конвертом.

– Только что пришло письмо от Майкла. Прямо с этой почтой.

Эмма почувствовала, как в ней закипает возбуждение. Письма от Майкла приходили все реже. Она взяла конверт, подписанный отчетливым крупным почерком брата.

– Спасибо, миссис Флинн.

– Я испекла песочное печенье, чтобы подать вам с чаем.

Экономка улыбнулась мистеру Редклиффу, но он этого не заметил. Его внимание было сосредоточено на письме, которое Эмма держала в руке, словно оно могло стать ключом к тому, чего он добивается – подтверждению ее вины.

– Я люблю песочное печенье. – Лили на своей кушетке передвинулась поудобнее и положила голову так, словно собиралась вздремнуть.

– Получишь после того, как почитаешь, – отозвалась Эмма. – А сегодня вечером я буду спрашивать тебя про западный Гемпшир.

Бурча что-то себе под нос, Лили перевернула страницу.

– Я принесу вам чай и печенье примерно через час. – Экономка вышла из студии.

– Мистер Редклифф, если вы не против, я бы хотела прочитать письмо от брата прямо сейчас, – сказала Эмма.