кресло, откидываюсь назад и, открыв в айфоне подробную карту города, смотрю, как можно проникнуть в здание клиники.

А никак! Оно со всех сторон окружено забором. Периметр охраняется. С трех сторон КПП. Красота!

От беспомощности хочется заорать в голос. Или взорвать к хренам гребаный забор.

«Любе нервничать нельзя, – останавливаю сумасшедший ход мыслей. – Взрыв ее испугает».

Что делать? Что?!

В растерянности звоню Годарову. Но услышав длинные гудки, в ярости кидаю трубку на стол.

– Готово, Тимурочка, – весело рапортует Вася. – Защиты никакой.

Тяжело поднявшись, бреду к столу совещаний, за которым устроились мои помощники. Плюхаюсь на стул рядом с Васей.

– Что там? Показывай!

– Да вот же, – тычет пальцем в экран ноута. – Елецкая твоя Любовь Андреевна.

Вчитываюсь в скупые медицинские термины. Ничего не понятно, хоть тресни!

– Скопировать можно? – бросаю нетерпеливо.

– Да, конечно, – кивает Василий, быстро нажимая на принт-скрин. – Самый безопасный способ, Тимурочка.

Как же я сам не сообразил, блин!

– Теперь бы учредителей найти, – вздыхаю натужно.

– Я уже нашел, – насупленно объявляет Суровый.

– И кто же? Не томи, бро.

– Тебе не понравится, – ухает как филин Макс. Двигает ко мне через стол свой айфон. – Человек от фейсов прислал.

– Вертись оно все конем, – рычу, прочитав одну единственную фамилию. Жена нашего губернатора! Теперь понятно, почему так расхрабрилась Катерина.

Придется ехать разговаривать. Елена Васильевна – женщина строгая. Но если мне поверит, обязательно поможет.

– Не гони, бро, – тихо предупреждает Суровый. – Погоди, я еще инфы нарою. С одной любовью и голой задницей к губернаторше лезть не советую.

– Да знаю я! – подскакиваю из-за стола. Краем глаза замечаю обалделый взгляд Васи.

– Куда копировать, командир?

– В вордовский документ.

Собираюсь отправить историю болезни матери. И тут же останавливаю себя. Моя женщина, и ребенок мой.

Сам справлюсь.

– Губернаторша у нас кто по образованию?

– Акушер-гинеколог, доктор наук и профессор.

– Отлично. Вот пусть и проверит работу своих сотрудников. И если Катя умудрилась накосячить, лично откручу ей башку.

Решительным шагом подхожу к рабочему столу и, выудив из верхнего ящика стола визитницу, ищу самый важный листок картона. Я никогда не заношу этот номер в память айфона. Во-первых, личный телефон губера меняется чаще, чем у нас погода. А во-вторых, я еще ни разу не звонил ему. Обычно он мне.

– Олег Николаевич, – будто школьник, бубню в трубку.

– Приветствую, Тимур Семенович, – добродушно крякает трубка.

– У меня личный вопрос…

– Да знаю, – вздыхает губер. – Я Лене велел не вмешиваться в вашу санта-барбару…

– А я об аудиенции просить хотел, – вздыхаю, еле сдерживаясь.

– Вот и приезжай, Тимур. Мы на даче. Дорогу знаешь, или нужно адрес продиктовать?

Глава 34

Люба

Нет сил плакать. Лежу на постели и тупо смотрю в потолок.

«Тимур не мог!» – бьется в башке шальная мысль. Но тут же гоню ее прочь. Манучаров ничего не делает, не обдумав. И самолет вместо Дубая зачем-то прилетел в Москву. И Марату было неприятно сообщать мне решение шефа. А значит, случайности или ошибки отпадают.

Больно-то как, господи!

Кладу руку на живот. Пытаюсь выровнять дыхание и унять подступающую истерику. В горле стоит противный ком. А глаза уже щиплет от слез. Задохнувшись от беспросветного горя, зарываюсь лицом в подушку.

– Сколько раз повторять? – доносится от двери недовольный голос.

Катя. Моя строгая старшая сестра. Моя единственная опора.

– Пропишу тебе посильнее успокоительные, – ворчливо заявляет она. – Будешь овощем лежать.

– Нет, не хочу, – мотаю головой. Утираю слезы и внимательно смотрю на сестру. – Он приходил? – спрашиваю с надеждой.

– Только в первый день, Люб, – морщится Катя и сразу становится злой и некрасивой. – Я наперла его. Все высказала.

– Зря, – вздыхаю я. – Нужно было дать нам поговорить.

– Люба, ты сама себя слышишь? – вздыхает Катерина. – Ты в первые сутки под капельницами лежала. Я никаких гарантий дать не могла. Пустила бы я твоего Тимура, и что дальше? Но твоего супермена как ветром сдуло. Уехал и даже не пообещал вернуться.

– Не понимаю я, Кать, зачем он так со мной? Я же ни на что не претендовала. Радовалась каждому дню, проведенному вместе. Любила его…

Слезы против воли бегут по щекам. Утираю их ладошками и пытаюсь унять острую боль. Душу выворачивает наизнанку. А глупая голова никак не хочет смириться с очевидным.

Тимур не мог!

– Все закончилось, Любонька. Ты знала, что эти отношения ни к чему не приведут. Так и получилось. Постепенно привыкнешь, – снова вздыхает сестра. Садится на кровать рядом. Берет мою руку в свои. Сжав, легонько прикасается губами.

Катерина гладит мои пальцы. Прихлопывает полной ладошкой по моей узкой тонкой руке.

– Ничего… Справимся. Сейчас тебя на ноги поставим и уедем в Питер. Мне там в клинике место предлагают.

– Тоже зав. отделением?

– Нет, главным врачом, – весело сообщает Катя. – Нам с тобой хватит. А там все само собой устроится. Встретишь нормального человека, замуж тебя выдам…

– Я сейчас никого не хочу. Просто не понимаю ничего. Мне бы с Тимуром разобраться. Услышать именно от него… Понять почему так?

– Что, Люба? Что? – вскидывается сестра. – Ты думаешь, он сейчас тебе повторит то же самое, что сказал его помощник? У них не вышло ничего. Вот и пойдут на попятную. Марата сейчас сделают крайним. Убедят тебя во вселенской любви. А там дело техники. Ты поверишь и дашь себя облапошить…

– Зачем? – печально смотрю на сестру. – Я ведь ничего у него не просила. Знала, что не имею права.

– Зна-ала, – передразнивает сестра. – Ты слишком легко ему досталась. Вот и вытирает ноги. Обычное дело. Да не пойдет богатый человек против своих. Он в первую очередь считает бабки. И никогда не откажется от дополнительного дохода. Знаешь, я их сколько здесь перевидала! За копейку удушатся. С санитарок спрашивают, как с собственной прислуги, а сами даже шоколадку им не подарят. Гадская порода. А Манучаровы тем более. Их никогда ничего не останавливало. Моральные уроды! Мама из-за Альбины умерла…

– Да, – киваю я, соглашаясь с каждым доводом сестры. Но сердце бьется, как заведенное.

«Ты же знаешь Тимура! Он не мог!»

– Я всегда думаю, как сложилась бы наша жизнь, не встреться отцу Круэлла…

– Он бы все равно ушел, – устало морщится Катя. – Нашел бы себе похожую мадам с богатством и свалил бы. Но в тот момент все произошло слишком неожиданно. Вот мама и не выдержала.

Киваю, принимая правоту сестры. Родители никогда не ссорились. Просто идеальный брак!

Вспоминаю, как внезапно уходит из дома отец и оседает на пол мать. И не может подняться.

– Сколько они тогда прожили? Лет пятнадцать? – словно читает мои мысли Катя. –