class="p1">– Логично, – киваю я, впервые в жизни восхищаясь мачехой.

– Ты – маленький храбрый солдатик, – говорит она, когда в зале гаснет свет. Крепко сжимает мои пальцы и тихонечко шепчет. – Слава богу, ты у нас есть, Любочка!

Так и сидим, держась за руки. Дрожим, пытаясь успокоиться. По щекам у обеих льются тихие безмолвные слезы, словно примиряя нас друг с другом.

Ни одна из нас не видит красоты, происходящей на сцене. А когда в антракте в ложу врываются Тимур и Суровый, лишь счастливо улыбаемся в ответ.

– Вы почему ревете? Он вас обидел? – рычит Манучаров.

– Разве нас можно обидеть, сынок? – насмешливо роняет Альбина.

– А почему тогда слезы?

– Волшебная сила искусства, – отвечаю легкомысленно и, подскочив с кресла, прыгаю на шею мужу.

Реву, уткнувшись куда-то в ключицу. Широкая ладонь Тимура мягко ложится на спину, а губы ласково касаются темечка.

– Все закончилось, Любушка. Марата арестовали. Но вы у меня лихие оторвы. Столько увечий ему нанесли. Чему их там учат в Стэндхерсте? Бошку за малым не проломили. Глаза чуть не выкололи. Просто дикие кошки. Полиция, конечно, допросит вас. Но думаю, Марата я закрою надолго…

– Тим, нужно уходить, – бормочет стоящий рядом Суровый.

– Вы готовы? – спрашивает нас Тимур.

– Конечно, сыночек, – смеется Альбина и добавляет заговорщицки. – Мы всегда готовы. Да, Любочка?

Улыбнувшись, кивая мачехе, в один миг прощая ей все былые прегрешения.

Эпилог

Милана

Огромный загородный ресторан у озера, где почти два года назад праздновали мою свадьбу, сегодня кажется пустым. На двери болтается табличка «спецобслуживание». Кроме нашей семьи других гостей тут нет.

В небольшом уютном зале с камином и хрустальными люстрами накрыт круглый стол, уставленный деликатесами.

В окно бьются лапы старой ели. Добавляя холодному прозрачному дню немного волшебства.

Все очень камерно и по-семейному спокойно. Вот только обилие охраны портит атмосферу и пейзаж.

Мой брат и тут постарался. Теперь, став примерным семьянином, он просто свихнулся на безопасности.

Оно и понятно, Люба и Мишутка – его главное богатство.

За широким круглым столом разместилась вся наша немногочисленная семья.

Мама с папой, Тимур со своими, мы с Егором и Катя.

Все-таки я устроилась отлично. Тимур мне брат, и Люба сестричка. И наши дети будут расти вместе.

Катю я тоже считаю своей сестрой. Много родственников не бывает. Особенно таких классных, как Катерина. Месяц назад без лишних разговоров она рванула к отцу в Берлин вместо мамы. А нашей Альбине Георгиевне Евросоюз аннулировал визу.

Хулиганок в Европу не пускают. Особенно тех, что с битами.

– Когда объявим? – шепчет Егор. – Сегодня отличный повод.

– После поздравлений, – отвечаю еле слышно. Хотя прекрасно знаю, что в нашей большой семье нет секретов. Маме и Любе я сказала сразу. Естественно, отец и Тимур в курсе. А Катя сама проводила УЗИ и устанавливала срок. Пять недель!

Ой, мамочки дорогие! Еще ждать и ждать.

Перевожу взгляд на Любу, поздравляющую Тимура. Избитые слова о здоровье, любви и счастье, в которых мне впервые слышится глубокий смысл. Может, потому они и избитые, что люди не устают их повторять и надеяться на лучшее.

Сестра протягивает мужу небольшую бархатную коробочку.

Что там, я прослушала. Или Люба сказала тихо. Но взгляд Тимура вспыхивает моментально. Мой расслабленно-довольный брат собирается в один миг. Осторожно и недоверчиво смотрит на жену. Аккуратно берет в руки коробочку, будто там бомба. Открывает с опаской и, достав оттуда часы, с изумлением их рассматривает.

– Как ты их раскопала? – восхищенно бросает жене. И сграбастав ее в охапку, целует крепко.

– Похожи на твои, правда? – радостно лепечет Любаша. – Я в интернете столько аукционных домов облазила. Еле нашла.

– Похожи, не то слово, – мотает головой Тимур, оглаживая хрустальный циферблат. Проводит пальцами по корпусу и замирает, нащупав небольшую вмятину. – Кажется, это мои часы, Люба! – восклицает обалдело.

И нажав на замок, открывает тайник.

– О господи! Смотрите все! – кричит мой ошалевший от радости брат.

– Что ты видишь? – показывает часы жене.

– Два бриллианта. Наверное, по три карата каждый.

– А ты? – поворачивается к маме.

– Люба тебе уже все сказала, – весело фыркает маман.

– Андрей, – не унимается брат. А потом подходит с подарком ко мне.

Два безупречных камня перекатываются по золотому дну тайника.

– Я что-то не пойму, – вздыхает мама. – Люба, ты ему еще бриллианты подарила? У нас вроде этого добра хватает, – улыбается она, будто речь идет о булыжниках с мостовой.

– Жена преподнесла мне мои собственные часы, – объясняет Тимур, но в подробности не вдается. – Почти два года назад их у меня украли. А Любушка умудрилась найти. Настоящий Шерлок Холмс! – добавляет восхищенно. И по лицу брата скользит радостная мальчишечья улыбка.

– Выходит, грабители не подозревали о тайнике? – изумленно тянет мой муж.

– Один знал, – цедит Тимур, недовольно морщась. – Но он очень торопился, поэтому вытащил оттуда самое ценное и захлопнул крышку. А другие даже не догадались.

– Ценное? – вскрикиваю я, ничего не понимая. Меня просто распирает от любопытства. Человек не взял уникальные камни, стоящие баснословных денег. А забрал нечто маленькое и более дорогое. Что же это?

Никак не могу догадаться!

– Одна из этих сережек, – брат легонько задевает мочку уха жены. И тоненькая золотая цепочка, украшенная стразиками, приходит в движение. Мерно качается из стороны в сторону.

– Мои талисманы, – гордо заявляет Люба, крутя головой. Тянется к мужу с поцелуем.

– Это ты – мой ходячий талисман и вечная любовь, – в сердцах шумно роняет он и, взяв бокал, серьезно провозглашает.

– Я женат на этой женщине ровно двадцать месяцев. И каждый день настолько идеален, что я молю бога лишь об одном. Пусть они повторяются снова и снова. Лет так пятьдесят или семьдесят!