Первое, что я увидел, когда пришел в себя — это внимательные глаза Катарины в нескольких дюймах от моего лица. Голова раскалывалась, как если бы я только что побывал в глубоком нокауте.

— Ты как, Марко? — лицо моей спутницы было мертвенно-бледным.

— Я вроде нормально, — неуверенно пробормотал я, — а вот тебе, похоже, досталось.

— Досталось, — согласилась моя спутница и заставила себя улыбнуться.

Я сел и осмотрел ногу Катарины. Сломанная лодыжка распухла так, что невозможно было закатить штанину, при малейшем прикосновении лицо девушки бледнело от боли, а на лбу выступали капли пота.

— Шину бы тебе наложить, маленькая… а я и не умею. Вот незадача… — растеряно бормотал я, — сейчас что-нибудь найдем, погоди..

На помощь нам пришел выбравшийся из своего укрытия алхимик: — Я умею, разрешите взглянуть, — человек вежливо отодвинул меня в сторону и склонился над изувеченной ногой девушки.

— Мда… не хотелось бы вас огорчать, но… дела плохи. Кость раздроблена, к тому же произошла ротация костных осколков… я могу наложить шину, но…

— Накладывай свою шину, алхимик, — перебила его Катарина, — а то нам с Марко пора отсюда выбираться, правильно я говорю, дорогой?

— Правильно, маленькая, правильно, — я поцеловал девушку и взял ее за руку.

— Какая леди, какая леди, — бормотал алхимик, пораженный мужеством моей спутницы. Закончив с первой медицинской помощью, человек поднес Катарине колбу с бесцветной жидкостью.

— Что это? — спросил я.

— Аква вита, — ответил алхимик и затем пояснил: — Успокоит боль и придаст сил.

Катарина понюхала содержимое колбы и устало улыбнулась:

— Спирт.

* * *

— Если хочешь, пошли с нами, — обратился я к нашему новому знакомому, алхимику.

— С вами… куда? Разве миру не пришел конец?

— Пришел, — кивнул я, — но наверху, в любом случае, будет повеселей, чем здесь. Тем более сам же сказал, что все загадки решил, стало быть, решать больше нечего.

— Да, да, всё так, между золотом и ртутью безопаснее всего, — неизвестно к чему пробормотал Алхимик, — я не против идти с вами, жаль, что они меня не отпустят…

— Они, это кто? Демоны? Отпустят, — заверил его я, — а если не захотят, так мы с Катариной их убедим, правда, маленькая?

— Правда, — улыбнулась девушка.

Алхимик не стал возражать, взял заплечный мешок и, бросив в него пару предметов, затянул шнурок: — Наверх, так наверх.

Я взял Катарину на руки, и мы пошли к выходу на третий уровень.

Несколько раз Катарина приходила в себя и смотрела на меня так, будто это была ее вина, что она не в состоянии идти самостоятельно.

— Тяжелая я, да? — виновато шептала девушка и пробовала улыбнуться.

— Совсем не тяжелая, — успокаивал ее я, — а если бы и была тяжелой, просто пришлось бы чаще останавливаться, только и всего.

Во время очередного привала моя спутница снова пришла в себя.

— Марко?

— Да, детка?

— Прости меня, я… тогда испугалась Ареса. Не так испугалась, как раньше, совсем чуть-чуть, но… испугалась. Оттого и замешкалась.

— Хотел бы я знать, кто не испугается такого монстра.

— Ну, ты же не испугался… а я…

— Поверь, маленькая, есть еще много демонов, которые и во мне вызывают страх, просто Арес давно уже не относился к их числу.

Я внимательно посмотрел в глаза своей спутницы и погладил ее волосы:

— Запомни, моя хорошая, «чувствуешь ли ты страх» — не главный вопрос. Главный вопрос: «сможет ли этот страх тебя остановить».

— Не сможет, — прошептала Катарина уверенно, — ни за что не сможет…

Я поцеловал девушку в губы и осторожно обнял, ее смуглая щека ласково потерлась о мою щеку. Моя спутница уснула.

— Какая леди! Какая леди… — снова с восторгом прошептал алхимик.

— Сколько же ты не видел солнечного света? — обратился я к нашему новому знакомому.

— Солнечный свет я вижу каждый день, уверяю тебя, что получить его не так уж сложно… Но если ты хотел спросить, как долго я нахожусь в подземелье… то я здесь ровно триста шестьдесят пять дней.

— Как? — не поверил я своим ушам. — Я думал, ты…

— Лишившийся рассудка гость из прошлого, застрявший навеки в проклятом месте? — продолжил за меня алхимик. — Так и есть… Если мои расчеты верны, то один день у самой преисподней равняется одному году на поверхности земли… Чем выше уровень лабиринта, тем меньше расхождение.

— Значит, ты забрел сюда около четырех веков назад?

— О нет, достопочтенный Марко, не забрел. Меня привели.

— Демоны?

Алхимик усмехнулся: — Звучит грубо, хотя сейчас именно так я и назвал бы ее… Тогда же мне было по душе другое имя — «та, кто приносит свет». Понимаешь, Марко, свет! Надо ли говорить, что я без колебаний преклонил колени перед той, что обещала открыть мне все тайны алхимии…

— Она сдержала обещание?

— Сдержала… Я получил философский камень, создал гомункулуса и нашел универсальный растворитель. Только вот ирония: мир погиб, и плоды моих открытий превратились в бесполезный, никому не нужный сувенир. Сувенир, ради которого я продал душу. Сувенир, за который я заплатил свободой. Сувенир, из-за которого я никогда не смогу покинуть этот лабиринт.

— Почему же не сможешь? Еще какой-то день пути, и мы окажемся на поверхности… — возразил я.

Алхимик лишь грустно улыбнулся и покачал головой:

— Как бы я хотел, чтобы слова твои оказались истиной. В любом случае, что бы ни случилось, возьми себе это, — человек протянул мне сверток.

— Что там?

— Философский камень. Может быть, ты сможешь извлечь из него хоть какую-то пользу.

Я взял сверток и, поблагодарив алхимика, положил его в карман.

* * *

Через пару часов проснулась Катарина. Нельзя сказать, что девушка чувствовала себя совершенно здоровой, но улучшение, определенно, было. Прикончив оставшиеся запасы провизии, мы продолжили путь на поверхность.

— Марко, уже нет нужды меня нести, — настаивала Катарина, — я возьму палку, и будешь просто меня поддерживать.

— Мне почему-то кажется, что ты торопишься выздороветь, маленькая. Я, конечно, этому безумно рад, но думаю всё же спешить не стоит. Пусть твоя нога до конца срастётся.

— Да я скоро танцевать смогу, Марко, — попыталась возразить моя спутница, — на следующем уровне, точно, смогу.

— Вот когда сможешь, тогда и поговорим, — отрезал я и подхватил девушку на руки.